Борис Шапталов - Как организовали «внезапное» нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия

Великобритания в 1942 году произвела 8600 танков, Германия – 6200, а США сразу 23 800. Ничего себе мирная нейтральная страна! В декабре 1941 года началась война и сразу же стало танков производиться больше, чем в Великобритании, Германии и Японии, вместе взятых! А те воевали уже несколько лет. Так же дело обстояло с самолетами, кораблями и другими видами оружия. Так неужели США и впрямь вели тихую мирную жизнь, пока коварные японцы не напали? А может, Япония нанесла превентивный удар по изготовлявшейся Америке? Ведь там полным ходом шло создание не только военной промышленности, но и атомной бомбы.

Причина «подпольной» подготовки к мировой войне ясна как божий день. США уже 10 лет не могли вылезти из депрессии. Перепробовали все рецепты лечения болезни. Больному стало лучше, но хрипы в легких не проходили. Надо было применить более радикальные средства. Шоковая терапия Пёрл-Харбора помогла на 100 процентов. Тем более когда доллар стал мировой резервной валютой. Все! Мировая финансовая гегемония стала фактом. Это не мифические мечтания германского фюрера о мировом господстве. А вот доминирование доллара в мире (тоже своеобразная диктатура) – это серьезно и осязаемо.

Что означает мировая резервная валюта? Только Китай с Японией хранят ныне на балансах своих центральных банков около 6 триллионов долларов. А сколько размещено по всему миру? Спрашивается: станет ли страна богаче, если разместит за рубежом беспроцентный и бессрочный заем на несколько триллионов? Ответ очевиден. Так, может, во имя такого глобального замысла исподволь готовилось военное производство, в разы превосходящее военное производство агрессивной Германии? А почему бы и нет ради будущего глобального гешефта?

Теперь вернемся к Сталину. Он тоже, уверяет почтенную публику когорта публицистов, хотел мирового господства. Встречный вопрос: может, речь шла хотя бы о части Европы? Нет-нет, следует ответ, только о господстве во всем мире, на мелочи он не разменивался. В таком случае встречный вопрос: а каким способом он мог захватить США, Японию, Латинскую Америку, без которых мировое господство немыслимо? Ответа нет. Потому продолжим вопросы: а каким образом Сталин в 1941 году, после оккупации Германии, намеревался захватить Англию? Германии это не удалось, а как мог Сталин силами относительно слабых Балтийского и Северного флотов осуществить десантную операцию? Причем, прежде чем начать такое планирование, он должен был отчетливо понимать, что Соединенные Штаты не дадут проглотить своего союзника, а значит, война с США будет неизбежной. А силенок хватит, чтобы воевать с Великобританией и США?

Короче, сидя дома, можно без проблем придумывать мифы о захвате мира. Непонятно только, почему такого опытного политика, как Сталин, надобно почитать за гоголевского Манилова? Одно дело стремиться воспользоваться ситуацией в мире для укрепления позиций своего государства, и другое – на полном серьезе планировать захват Европы, а следом и мира и к этой сладостной операции готовиться в разоренной предыдущими войнами стране, чтобы оказаться втянутой в еще большую войну. В политике можно ошибаться, пример тому Даладье с Чемберленом. Но политик-идиот – явление крайне редкое, и к Сталину это определение точно не относится. Вероятнее всего предположить, что он стремился к чему-то реальному. Но к чему? И когда сталинисты говорят – к империи, то это утверждение выглядит более убедительно, потому что цель вполне достижима. Но в таком «шахматном» варианте крылась одна неустранимая слабость. Сталинская империя оказалась заточена под автаркию, то есть хозяйственную обособленность.

На XIV съезде ВКП(б) Сталин сказал следующее: «…мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся главным образом на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны».

Золотые слова! Причем наиактуальнейшие, потому что Россия в ходе «реформ» 90-х годов была включена в систему мировой капиталистической системы именно как ее «подсобное предприятие», поставляющее сырье и интеллектуальную рабочую силу («мозги»). Слова-то хорошие, за исключением одного но. Это призыв к автаркии, развиваться «как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся главным образом на внутренний рынок». Именно таким курсом и пошел Советский Союз. И проиграл.

Архитектор автаркии не учел важнейшего и, как затем оказалось, решающего компонента соревнования двух систем – экономической экспансии. Дэн Сяопин это понял и перестроил хозяйственную социалистическую модель под этот фактор. Теперь мир завален китайскими товарами, как когда-то был завален американскими или японскими. Получаемые доходы позволяют финансировать развитие Китая с миллиардным населением, скупать источники сырья за рубежом и наращивать военные мускулы. По существу, китайскую армию финансирует остальной мир. В сталинской системе груз гонки вооружений нес советский народ, а США предпочитали, чтобы как можно большую долю денег на соперничество с Советским Союзом тратили другие народы и государства. Это достигается через экономическую экспансию, то есть путем подключения к материальным и интеллектуальным ресурсам других стран.

Современный глобальный мир предполагает глобальную финансово-экономическую деятельность и глобальную эксплуатацию ресурсов со стороны отдельных государств. Сталинская модель «империи» была рассчитана на эксплуатацию лишь своего народа и ресурсов на территории Советского Союза. (Сходную модель самоэксплуатации и обслуживания других экономик предложил и Чубайс своим проектом «либеральной империи», и он реализован!) И хотя преемники Сталина попытались изменить положение, развернув систему к человеку, и с 1953 до середины 1970-х годов жизненный уровень населения рос достаточно быстрыми темпами, но средств на одновременное соперничество с Западом и решение социальных проблем сил не хватило. Что естественно: к услугам западного блока были ресурсы более половины планеты, а СССР не мог опереться на экономические возможности даже своих союзников. Им самим надо было помогать, что СССР и делал, поставляя им сырье по низким ценам, предоставляя льготные, а часто дармовые кредиты, посылая специалистов, которых не хватало внутри страны. И чем богаче становились Соединенные Штаты и больший объем ресурсов привлекался со стороны, тем неподъемнее становилась имперская ноша для Советского Союза. Выхода из тупика в рамках сталинского наследия не было. В ситуации перенапряжения государства его падение становилось неизбежным, точно так же, как и бегство союзников из социалистического лагеря на Запад в поисках высокого уровня жизни.

В оправдание Сталина и его преемников можно сказать, что такого непременного условия подлинного процветания, как экономическая экспансия с целью подключения к чужим ресурсам, не поняли и в капиталистической России. Ныне Россия все тот же донор для других стран и народов и рынок сбыта для иностранных производителей. Этот неэквивалентный («банановый») обмен порождает львиную долю наших социально-экономических проблем, обрекая страну на «украинизацию».

Означает ли это, что Сталин не понял, что тот, кто контролирует мировой рынок, контролирует сам мир? Конечно, значимость мирового рынка для него не была тайной. На эту тему задолго до его появления на политической сцене писали марксисты самого разного толка. В частности, широкую известность получила книга Р. Гильфердинга «Финансовый капитал». Но читать чужие труды – одно, а делать выводы и вырабатывать конкретную политику – совсем иное. К тому же Сталин совершил теоретический промах. В партийных документах того времени указывалось, что наиболее важным экономическим результатом Второй мировой войны явился распад единого всеохватывающего мирового рынка на два параллельных рынка – капиталистического и отошедшего к лагерю социализма. Это противостояние приведет к сокращению экономических возможностей для главных капиталистических государств, что станет прологом к перманентному кризису капитализма.

В общем-то вывод логичный, но только внешне, потому он вызывает недоумение. Неужели Сталин не знал, что доля стран Восточной Европы и Китая в мировой торговле невелика? Так зачем преувеличивать значимость сокращения мирового капиталистического рынка? Это называется вводить в заблуждение. Борьба за мировой рынок только начиналась, а уже слышались успокоительные заявления: капитализм якобы не может прожить без Польши, Венгрии, Румынии и Чехословакии!

«Мировая система социализма» только складывалась (и, к слову, так и не сложилась, что определило ее быструю ликвидацию). Ей еще предстояло научиться конкурировать с ведущими капиталистическими государствами, и как это делать, никто толком не знал. Да и учиться особой надобности не было, раз государство ориентировалось на автаркию и скорый крах капитализма, лишенного «единого рынка». В итоге получилось то, что получилось.