54 метра (СИ) - Попов Александр
Как заработать денег в системе? Например, можно стоять в нарядах на выходные за тех, у кого они есть. Одна смена – это почти триста рублей, на которые можно было купить сигарет на половину недели и немного настоящего чая. Хорошую еду и сладости я умудрялся есть только благодаря своей наглости, налетая на кафешку, находящуюся на территории части. Те, к кому приезжали родители и те, у кого были финансы, в это время находились за столиками и мерно поедали свои пряники и вафли, когда я, словно ураган, врывался в помещение и начинал набивать рот всем понемногу с каждого стола, прежде чем кто-нибудь умудрялся что-нибудь сказать или спрятать еду. И так же мгновенно исчезал из кафе. К этому тоже все привыкли, с пониманием относясь ко мне, как голодному, но безобидному психопату.
Кто-то из курсантов занимался грабежом, вечерами накидываясь на прохожих и избивая их до тех пор, пока не захрипят. После этого снимали с них все, что можно продать или использовать, прихватывая кошелек. Кто-то воровал или сбывал фальшивые купюры, пользуясь тем, что человек в форме располагает к доверию больше, чем человек в кожаной куртке. Кто-то обчищал квартиры или машины. Кто-то работал стриптизером в ночных клубах, постоянно держа себя в хорошей физической форме. Но работать, в основном негласно, разрешалось только с третьего курса, отдавая половину командиру, да и то не столь неадекватному, как наш. Поэтому варианты с трудоустройством откладывались в долгий ящик и рассматривались только в перспективе. Зато «старшеков», работающих в подобных заведениях, все знали в лицо. Все хотели быть похожи на них и получать такие большие, по нашим меркам, деньги.
Жизнь задавала нам другие ритмы. Нет идеологии. У большинства из нас нет человеческого отношения к себе подобным. Нет ничего святого. Наши кумиры – Данила Багров и Саша Белый. Наши книги называются «Я – вор в законе – 3» и «Татуированная кожа – 6». Наши передачи – «Криминальная Россия» и «Особо опасен». Наш курсантский мир «ботает по фене», это значит, что слова, произносимые нами, как последствия наших мыслей, являются тюремным жаргоном.
ЕЕ ЗОВУТ МАША, И ОНА ОПАЗДЫВАЕТ!!! Я бешусь от этого!
Я нервный парень, одетый в черную форму с металлическими якорьками на погонах. Ко мне подходит человек с бутылкой дешевого пива и дышит на меня сивушными маслами. Он хочет поговорить. И поскольку на вид ему около сорока лет, то разговор будет о его любимом чаде. Он не первый, кто начинает либо откровенничать, либо ругать, либо читать мораль.
Помню, однажды ехал в метро в пустом вагоне, и до меня «докопался» примерно такой же мужик.
– Как вам не стыдно? – начал свой разговор он, тыча в меня деревянной клюкой. Тоже, наверное, отставной военный, оставшийся без возможности самореализации ЭГО.
– Стыдно? – удивился я, уворачиваясь от палки. – А за что мне должно быть стыдно? – и перешел в другой пустой вагон, надеясь уйти от конфликта, но мужик, хромая, настиг меня и в нем, и опять заладил про стыд, толком не указывая на какой именно.
Возможно, вам покажется нелепым, что пожилой человек настолько неадекватно и энергично преследует молодого парня. Но представьте себе, у меня есть бабушка, которая из принципа в свои восемьдесят лет за ночь закидывает лопатой траншею, выкопанную экскаватором за день, только потому, что это не совпадает с ее внутренними представлениями о магистрали газа, которая должна пройти, задевая краешком двор ее шестиподъездного дома. Все предоставленные ей сопровождающие документы она разорвала. Этот экземпляр оказался настолько же крепок в своих внутренних убеждениях. Пробежав таким образом несколько вагонов от неуемного старика с палкой и просмотрев на себе все срамные места, которые могли оголиться (коих не оказалось), я легонько прижал его к сиденью и спросил: «Что вы от меня хотели?»
В ответ на это старик плюнул мне в лицо и заявил: «Ничего тебе не скажу, сволочь фашистская!» В общем, и так мы тоже общаемся с народонаселением…
Этот полный мужчина напротив меня делает глоток из темного стеклянного сосуда с надписью, выступающей из-под большого пальца-сардельки. Надпись – фамилия преступника Разина, прославленного в свое время в песне, в которой выкинул за борт девушку. Он выбрал свою банду. Своих подельников. По-пацански. Так и хочется сказать голосом сериального актера: «Бри-га-да!!!» И в голове играют рингтоны сотовых телефонов: «Ту-ду-туду-туду! Тара-там-тадам-тадам! Тарара-тара-рара!»
Вот он делает глоток самого дешевого пива и обращается ко мне: «У меня есть сын (я угадал). Он подрастает. Скоро в старшие классы пойдет. Первые дев… – он делает очередной глоток дешевого пойла, – …чонки». Вытирает тыльной стороной ладони остатки пива с уголков губ. И отрыгивает.
Животное, у которого есть сын. Чтобы сделать ребенка, не нужно иметь высшее образование или пытаться думать. Достаточно иметь соответствующий набор хромосом соответствующей человеческой особи. И не использовать презерватив. Все просто – раз и все! Для мужчины. А женщины потом мучаются, пытаясь в одиночку воспитать из ребенка порядочного человека. Ребенок смотрит на пьяные дебоши отца и превосходство его силы. На образ жизни и примитивность мышления. И нехотя отчасти впитывает в себя эту ролевую модель поведения в семье. А потом он вырастает и обзаводится своей семьей. Замкнутый круг.
Он продолжает: «Понимаешь, я хочу, чтобы он рос в правильной среде, стал правильным ПАЦАНОМ». Опять глотает, и отрыжка теперь выходит через нос. Ноздри раздуваются.
Я стою и слушаю его монолог, как психотерапевт своего клиента, и время от времени киваю. Я уличный «чернокожий» проповедник, которому нечем заняться, кроме как выслушивать исповеди пьяного незнакомца, пока жду свою (в чем сомневаюсь) девушку. В большом городе каждому хочется высказаться. Потому что только в огромном скоплении народа можно почувствовать настоящее одиночество. Во всем этом техногенном шуме, искусственном свете, громкой музыке, льющейся из наушников и других передатчиков. В рекламе, бесконечно впивающейся в мозг ядовитыми цветами. Красный. Ярко-желтый. Режущий глаза салатно-зеленый. Каждый третий мнит себя знатоком человеческих душ, прочитав несколько книг. В кого ни плюнь – психолог-управленец. Заходишь в метро в час пик, и тебя поток людей тащит почти на себе, а репродуктор хрипит через каждые двадцать секунд: «Побыстрее, пожалуйста, на входе и выходе!» Как будто война началась, и нас предупреждают об артобстреле. Бибикание клаксонов в пробке. Вой электропоездов. Гудение высоковольтных проводов. Ремонт чего-либо. Постройка чего-либо. Шум везде. Люди ходят на дискотеки, чтобы отдохнуть и под рев музыки кричат до хрипоты, надрывая связки.
– Приве-е-е-ет!!! Меня зо-о-ову-ут!
– Чего?!!
– Я говорю, ПРИВЕТ!!!
– Чего?!!
Здесь люди не слышат друг друга. Они не хотят слышать. Можно упасть на пол в переходе и умереть, и через тебя брезгливо будут переступать, приговаривая что-нибудь на счет перебора алкоголя. Можно потерять сознание в давке метро и упасть на рельсы между вагонами, и никто не кинется с криками останавливать поезд. Все погружены в себя и свои эгоистичные животные мысли.
А после работы включают телевизоры, которые говорят им, что они должны думать и чувствовать одновременно с миллионами других, с разницей от одного до двенадцати часовых поясов. А их близкие люди сидят рядом и отдаляются с каждым днем друг от друга. Если бы существовали волны (а они существуют), управляющие людским поведением, то их бы пропускали через телевизоры (скорей всего, уже пропускают). Управление сознанием происходит в игровой ненавязчивой форме жвачки для мозгов. И вот вам уже ничего не хочется, кроме как смотреть телевизор.
Щелк!
– Проголодался? Разыгрался аппетит? (все остальные мысли вытесняются и появляются мысли о еде)
Щелк!
– Кто-то убил его! – не в меру проницательный мускулистый детектив склоняется над трупом, из которого торчат два копья.
Щелк!
– Погибло десять тысяч человек! (Пойду чайник поставлю).
