Игорь Атаманенко - Лицензия на вербовку
В мае «Уэй» объявил своим операторам, что в июле убывает на родину в краткосрочный отпуск.
С этого момента в советском отделе Оперативного директората ЦРУ беспрерывно проходили совещание за совещанием.
Руководитель отдела Бэртон Гербер был отлично осведомлен об оперативной обстановке на территории СССР, так как в 1980-1982 годах возглавлял резидентуру в Москве. Ему не понаслышке были известны трудности, с которыми придётся столкнуться московской резидентуре ЦРУ при поддержании связи с «Уэем», когда тот начнет работать в центральном аппарате Управления «К».
Цель оперативных посиделок — принятие оптимального решения, которое помогло бы приучить Полещука к контактам с ЦРУ в условиях Советского Союза.
Наконец выход был найден. Гербер одобрил вариант, предложенный бывшей «женой» агента — Сэлли Грейвс.
Её предложение состояло в том, чтобы «Уэй» во время своего очередного отпуска изъял тайник с деньгами, который будет заложен для него посольской резидентурой в Москве.
Уж кому-кому, а ей доподлинно известно, что наиболее чувствительной болевой точкой ее бывшего «мужа» являются деньги!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. РАЗВЕДЧИКИ «ГЛУБОКОГО ПРИКРЫТИЯ»
В июле 1985 года, накануне предстоящего отъезда на родину, Полещук настойчиво требовал от своих американских хозяев денег.
После долгих перипетий сотрудникам ЦРУ удалось уговорить его денег с собой через границу не везти, а взять их в тайнике в Москве.
В качестве тайникового контейнера предполагалось использовать испытанный камуфляж — увесистый булыжник. В нём должны были находиться двадцать тысяч рублей — огромная по тем временам сумма.
Лоунтри и Хьюз заверили «Уэя», что закладка тайника в Москве будет осуществлена разведчиком «глубокого прикрытия», который находится абсолютно вне подозрений и о существовании которого в КГБ даже не подозревают.
Полещук, не в силах противостоять искушению, сдался…
Практика использования московской резидентурой ЦРУ разведчиков «глубокого прикрытия» (наши контрразведчики называют их «подснежниками» или «тихобздуями») свидетельствовала о том, что ЦРУ бережёт их как зеницу ока.
Они никогда не участвуют в повседневных профессиональных играх своих коллег, а на «тропу войны» выходят только в решающий момент, и то лишь когда имеются абсолютные гарантии, что они не «засветятся».
Разведчикам «глубокого прикрытия» вменяется в обязанность молниеносно появиться в нужном месте в нужное время и так же молниеносно исчезнуть.
Они обязаны действовать, как призраки. Вместе с тем результаты их действий всегда должны быть не только материальны, но и весьма осязаемы…
Идея использования разведчиков «глубокого прикрытия» принадлежала начальнику контрразведки ЦРУ Гарднеру Гасу Хэтэуэю.
Будучи главой московской резидентуры в 1977–1979 годах, он обратил внимание, что его офицеры практически лишены возможности покидать здание посольства незамеченными. Каждый раз за ними увязывалась «наружка». В то же время несколько человек, занимавшие невысокие посты в Госдепартаменте (Министерство иностранных дел США), то есть «чистые» дипломаты, могли ходить без надзора, куда им вздумается.
Одна из причин, почему КГБ всегда знал, за кем следить, крылась, во-первых, в том, что оперативные сотрудники работали в тех помещениях посольства, которые традиционно принадлежали ЦРУ. Во-вторых, цэрэушники, работавшие в Москве, как правило, уже успевали послужить за рубежом, то есть «засветиться». Поэтому советские контрразведчики задолго до приезда цэрэушников в Москву уже располагали на них исчерпывающими досье.
Суть замысла Хэтэуэя состояла в том, что новичка-цэрэушника, никогда не бывавшего за границей по линии разведки, вычислить намного сложнее, особенно если он будет занят полный рабочий день чисто посольскими делами и не будет посещать помещений резидентуры в здании посольства. О его существовании должны знать только коллеги из центрального аппарата Управления и сам посол. Использовать его можно только в случае крайней необходимости — когда шефу резидентуры понадобится, чтобы кто-то из его людей покинул посольство без «хвоста».
Проект Хэтэуэя под кодовым названием «Безопасная лазейка» прошел успешную апробацию и с 1984 года был принят на вооружение практически всеми резидентурами ЦРУ, действовавшими под прикрытием американских посольств в столицах социалистических стран. Однако недолго музыка играла…
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. ВЕНСКИЙ ИНФОРМАТОР
Начиная с 1984 года и в течение последующих двух лет одним из главных действующих лиц в проведении операции «Безопасная лазейка» в Москве должен был стать молодой офицер Эдвард Ли Ховард.
Однако до Москвы Ховард не добрался, поскольку в конце 1983 года рутинный тест на полиграфе показал, что он солгал в ответ на вопрос об употреблении наркотиков во время службы в Корпусе мира. Дело, возможно, замяли бы — как-никак подготовка Ховарда обошлась Управлению в копеечку, — если бы не его натянутые отношения с непосредственным руководством.
Несостоявшегося разведчика отвели от поездки в СССР, а в мае 1984 года уволили из ЦРУ без объяснения причин.
Вместе с любимой женой Мэри он переехал в Санта-Фе, столицу штата Нью-Мексико, и нашел там хорошую работу, но так и не смог побороть в себе обиду на Управление. У него начались запои, по ночам он стал беспокоить 6ывших коллег странными телефонными звонками и, вообще, впал в депрессию.
В июне 1984 года, во время перебранки в баре, Ховард выхватил пистолет и выстрелил в потолок. Суд признал его виновным. В прошлом судимостей он не имел, поэтому его освободили под подписку о невыезде, ограничившись условным наказанием и назначением принудительного лечения в психиатрической клинике.
Во всём случившемся, как и в своих психических расстройствах, бедняга по-прежнему винил только ЦРУ…
Через три месяца после лечения у психиатра Эдвард Ховард, нарушив подписку, приобрел недельный тур и вылетел в Евpony, якобы для закрепления реабилитационного курса.
21 сентября 1984 года он переступил порог советского посольства в Вене и выразил готовность поделиться известной ему информацией о деятельности московской резидентуры ЦРУ, действовавшей под прикрытием посольства США. За оказание необычной услуги Ховард просил всего 150 тысяч долларов.
Сделка состоялась.
Доброволец стал обладателем требуемой суммы, а Комитет госбезопасности СССР — информации особой важности.
Кроме прочих сведений Эдвард Ховард представил данные о совершенно секретном проекте «Безопасная лазейка», котоpый к тому времени уже перестал быть проектом, превратившись в полновесную секретную операцию, регулярно проводимую резидентурой ЦРУ в Москве.
Ховард полагал, что сделка носила единовременный характер, но в КГБ считали по-другому. Хотя состоявшийся контакт и не был оформлен письменным договором о взаимных обязательствах, Комитет не собирался в дальнейшем отказываться от услуг добровольного рекрута, постоянно держа его в поле своего зрения. В будущем у Ховарда появится возможность в этом убедиться…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ЧЁРТ ИЗ ТАБАКЕРКИ
В четверг, 1 августа 1985 года, в двенадцатом часу дня, Гарднер Гас Хэтэуэй получил срочную телеграмму из резидентуры ЦРУ в Риме. В то утро в американское посольство явился Виталий Юрченко и объявил о своем желании работать на Соединенные Штаты. Совсем недавно он занимал должность заместителя начальника отдела Первого главка КГБ СССР, осуществлявшего все секретные операции в США и Канаде. Ничего себе улов! Таких размеров золотая рыбка со времен Пеньковского не попадала в американские сети!
Сотрудникам американской резидентуры в Риме Юрченко сообщил, что в прошлом году в Вене некий американец в контакте с советскими разведчиками передал какую-то информацию о деятельности ЦРУ в Москве.
Сам Юрченко никогда не встречался с «венским информатором» и о характере переданных им в КГБ сведений не имел ни малейшего представления. Единственное, в чем русский перебежчик был совершенно уверен: американец некоторое время работал в ЦРУ и был неожиданно уволен во время подготовки к работе в Москве.
Никогда не терявший самообладания Хэтэуэй понял, о ком идёт речь, грязно выругался и со словами: «Этого ублюдка надо обезвредить, пока он не натворил новых бед!» — схватил трубку прямой связи с директором ЦРУ Уильямом Кейси.
Получив сигнал в отношении Эдварда Ли Ховарда лично от шефа ЦРУ, Федеральное бюро расследований занялось поиском весомых улик для ареста отступника. Одновременно за домом Ховарда было установлено круглосуточное наружное наблюдение, что, впрочем, не осталось не замеченным экс-профессионалом.
