Борис Соколов - Чудо Сталинграда
Казакевич».
Надо сказать, что, объективно анализируя донесение Казакевича, приходишь к выводу, что причина неудачи была не только в том, что командиры 66-й армии не умели командовать, но и в качестве того личного состава, которым они располагали. Рассмотрим данные о бойцах двух дивизий, которые Казакевич рассматривает в качестве того, что личный состав новых дивизий был в достаточной мере обучен и опытен. Бросается в глаза очень малая доля кадровых военнослужащих – 450–500 человек на 7–9 тыс. человек личного состава. А вот недоучившиеся курсанты, которых практически не готовили как бойцов пехоты, равно как и моряки, и солдаты аэродромного обслуживания, отнюдь не могли считаться подготовленным контингентом. Какой– то боевой опыт мог быть у бойцов, поступивших из госпиталей, но, скорее всего, их все-таки было меньше, чем призывников. Так что сетования генералов на необученность свежесформированных дивизий, вероятно, имели под собой основания. Главное, солдаты этих дивизий еще не разу не были в бою в составе своих подразделений, да их никто и не учил действовать как единое подразделение на поле боя. Ситуация усугублялась тем, что не было должным образом организовано снабжение наступающих боеприпасами, фуражом и продовольствием.
В целом же успешное отражение советских контрударов сыграло с немцами злую шутку. Поскольку в начале ноября советские атаки севернее Сталинграда не возобновились, командование 6-й армии, группы армий «Б» и верховное командование в лице Гитлера решили, что советское наступление выдохлось, и у Красной Армии нет сил для его возобновления в ближайшее время. Хотя фюрер, на всякий случай, в начале ноября распорядился о переброске на южное крыло Восточного фронта из Франции полностью укомплектованной 6-й танковой дивизии, но она оказалась готовой для ведения боевых действий только в начале декабря, когда армия Паулюса уже была окружена.
Если же объективно оценивать советские контрудары в сентябре – октябре по коридору, связывавшему 6-ю немецкую армию с ее тылом, то их следует оценить как напрасную трату сил и средств, причинившую большие потери Красной Армии и лишь незначительные противника. Ведь даже если бы этих контрударов не было, немцы все равно не могли бы перебросить из коридора для штурма Сталинграда сколько-нибудь значительные силы, даже в размере дивизии, потому что войск для обороны коридора и так было слишком мало, и вывод даже одной дивизии мог спровоцировать советское наступление, которое трудно было бы отразить. Гораздо целесообразнее было бы силы, бестолково потраченные в сентябрьских и октябрьских боях, использовать для подготовки более масштабного контрнаступления, с развертыванием нового Юго-Западного фронта. Его можно было бы тогда начать не позднее конца октября, причем подготовка могла быть проведена без излишней суеты, с обучением бойцов и командиров, рекогносцировкой и организацией взаимодействия родов войск. Часть сил и боеприпасов до этого можно было бы бросить на помощь войскам, обороняющимся в Сталинграде, что в большей степени облегчило бы их положение, чем безрезультатные контрудары.
И немецкие, и советские войска во время сражения за Сталинград постоянно усиливались. Так, с 23 июля по 1 октября сюда прибыли 55 стрелковых дивизий, девять стрелковых бригад, семь танковых корпусов и 30 отдельных танковых бригад. Немецкое командование, в свою очередь, вынуждено было перенацелить на Сталинград основные силы 4-й танковой армии.
Точные потери сторон во время наступления немецких войск на Сталинград неизвестны. Известно только, что советские потери во время уличных боев многократно превышали немецкие, поскольку немецкие войска были лучше приспособлены для ведения таких боев, разработали тактику штурмовых групп и организовали взаимодействие пехоты, артиллерии, танков и авиации. Поэтому уже после войны маршал Родион Малиновский, в бытность его министром обороны, утверждал, что оптимальным образом действий для советских войск летом и осенью 1942 года было бы преднамеренное отступление за Волгу с предварительной эвакуацией населения Сталинграда и оборудования основных сталинградских заводов. Тогда советская пехота не несла бы тяжелых потерь в уличных боях, а советская артиллерия с левого берега Волги непрерывно обстреливала бы позиции немецких войск в Сталинграде, что наносило бы им серьезные потери. Имея перед собой за Волгой мощную группировку советских войск, 6-я немецкая армия не рискнула бы продолжать наступление к Астрахани. К тому же флангам Паулюса тоже угрожали бы сильные советские армии. Но из соображений престижа Сталин не хотел сдавать Сталинград, и требовал, чтобы прижатые к Волге бойцы Чуйкова любой ценой удерживали Сталинградские руины. Поэтому предложение Малиновского не могло быть принято, хотя оно и имело свои резоны, и соотношение потерь в случае его реализации было бы более благоприятным для Красной Армии.
В конце сентября 15-я гвардейская стрелковая дивизия 57-й армии наступала в районе озер Сарпа, Цаца и Барманцак и встретила там лишь слабое сопротивление румын.
6 октября командование Сталинградского фронта предложило провести операцию по окружению и уничтожению всей 6-й немецкой армии, нанеся удар с плацдарма в районе Серафимович, где тогда оборонялись уже румыны. Одновременно с началом операции Еременко и Хрущев хотели высадить большой десант в районе Котельниково, чтобы перерезать железную дорогу Котельниково – Сталинград и лишить немцев резервов. При тогдашнем уровне развития советской транспортной авиации и воздушно-десантных войск подобный десант был явной авантюрой, которая привела бы лишь к бессмысленной гибели десантников, как это случилось год спустя, когда с помощью воздушного десанта из трех воздушно-десантных бригад попытались захватить плацдарм за Днепром в районе Киева.
Итак, 6 октября командование Сталинградского фронта, убедившись, что против 57-й армии находятся лишь слабые румынские части, предложило окружить 6-ю немецкую армию, нанеся удар с плацдарма в районе Серафимовича, где итальянцев уже сменили румынские войска, состоявшие преимущественно из новобранцев. Одновременно предлагалось провести крупную десантную операцию в районе Котельниково, чтобы перерезать железную дорогу Котельниково – Сталинград. Главный же удар наносился с рубежа озер Сарпа и Барманцак в общем направлении на станцию Тингута и далее на Советский и вдоль реки Червленая. Вспомогательный удар еще до начала основной операции следовало нанести с рубежа Ивановка – Тундутово на Тингуту, чтобы отвлечь внимание противника и силы противника с направления главного удара. 4-й кавалерийский корпус с одной мотострелковой бригадой должен был совершить глубокий рейд во вражеский тыл с рубежа севернее озера Сарпа (южного) в общем направлении Шебенеры – Обильное – Бажутово. При выходе наступающих на рубеж Карповская – Советский 64-я армия должна была нанести встречный удар в направлении Садовое – Карповская.
Сталинградский фронт наносил главный удар с рубежа озер Сарпа и Барманцак в общем направлении на станцию Тингута, а далее на Советский и вдоль реки Червленная. Вспомогательный удар еще до начала основной операции намечалось осуществить с рубежа Ивановка – Тундутово на Тингуту. Тем самым планировалось отвлечь внимание противника. 4-й кавалерийский корпус с одной мотострелковой бригадой собирались использовать для выхода во вражеские тылы с рубежа севернее озера Сарпа (южного) в общем направлении Шебенеры – Обильное – Бажутово.
На направлении главного удара должны были действовать две стрелковые дивизии, две стрелковые, две танковые, две моторизованные бригады, два гвардейских минометных полка, два артиллерийских полка. В резерве находились две стрелковые бригады. Для вспомогательного удара предназначались стрелковая дивизия и танковая бригада. При выходе наступающих на рубеж Карповская – Советский в действия включалась бы 64-я армия, которой следовало выйти на рубеж Садовое – Карповская.
Для успешного проведения операции командование Сталинградским фронтом считало достаточным дополнительно получить 15 тыс. обученного пополнения, 100 самолетов-истребителей, 10 танков Kb, 48 Т-34 и 40 Т-70.
Но Ставка этот план не приняла, равно как и план Донского фронта.
Вот что пишет по этому поводу Хрущев: «Как возникла мысль об окружении… противника? Не говорю, что она возникла только у нас, то есть у меня и Еременко, нет, она, возможно, возникала и у других. Но в целом этот вопрос назрел. Противник сосредоточил усилия на довольно узком направлении. Это говорило о его слабости: на широком фронте он наступательных операций вести не мог и бросал живую силу в город, как в мясорубку. Разведка… сообщала, что за Доном войск противника нет… В целом, наши войска прочно держали линию обороны, потому что она была уже подоборудована. Это. нас подбодрило. Мы видели, что имеем возможность нанести удар на флангах противника и изменить положение дел под Сталинградом. Тогда мы с Еременко написали Сталину докладную, где высказали свое мнение:…по нашим данным… у немцев за Доном пусто; сил, на которые они могли бы опереться, там нет. Мы не знаем, чем располагает Ставка, но если найти войска, которые можно было бы сосредоточить восточнее Дона и ударить отсюда к Калачу, а нам с юга ударить по южному крылу противника, то можно было бы окружить врага, который ворвался в город и ведет бои в самом Сталинграде…
