Петр Черкасов - Шпионские и иные истории из архивов России и Франции
Два с половиной года спустя, 30 августа 1861 года (по старому стилю), прибывший из Санкт-Петербурга по высочайшему повелению преосвященный Леонтий, архиепископ Ревельский, освятил в Париже храм, возведенный неподалеку от Триумфальной арки, на Rue de la Croix-Barrière du Roulle. Впоследствии улица будет переименована в честь главного интенданта наполеоновской армии графа Дарю.
История возникновения этого первого очага русского православия на земле Франции хорошо известна давним прихожанам храма, а тем, кто недостаточно с ней знаком, можно порекомендовать обстоятельный и интереснейший труд Никола Росса190.
В данной публикации мне хотелось бы познакомить читателей с некоторыми документами, обнаруженными в Отделе рукописей Национальной библиотеки Франции и в Архиве внешней политики Российской империи в Москве. Эти документы проливают свет на детали и некоторые обстоятельства возведения храма Св. Благоверного князя Александра Невского.
Как известно, сама идея о необходимости строительства православного храма в Париже неоднократно высказывалась русскими дипломатами, работавшими в столице Франции. Со времени установления дипломатических отношений между Петербургом и Парижем в начале XVIII века довольно остро стоял вопрос о посольской церкви, которая в течение многих десятилетий ютилась в не приспособленных для богослужений помещениях, которые ко всему прочему неоднократно менялись с переездами самого посольства191.
Проблема обострялась по мере того, как в Париже, особенно в XIX веке, увеличивалось количество состоятельных русских, предпочитавших проводить здесь часть своей жизни, а также добровольных и вынужденных эмигрантов, по разным причинам не поладивших с царским правительством. Всем этим людям из-за тесноты посольской церкви крайне затруднительно было посещать богослужения.
Следует признать, что Святейший Синод долгое время не склонен был разделять озабоченность российского посольства недостаточным духовным окормлением соотечественников, оказавшихся во Франции, и проявлял в этом деле трудно объяснимую пассивность.
С другой стороны, планы учреждения в Париже постоянного православного прихода по понятным причинам не вызывали энтузиазма у верхушки католического духовенства, оказывавшего заметное давление на французское правительство. Российское посольство неоднократно делало официальные запросы на Кэ д’Орсэ относительно возможности возведения православного храма в Париже, но неизменно получало уклончивый ответ – ни да, ни нет. Так было и в период Реставрации Бурбонов, и в эпоху либеральной Июльской монархии Луи-Филиппа. «При предыдущих царствованиях постоянно отвергали ходатайство наше», – констатировал в сентябре 1861 года граф Павел Дмитриевич Киселев, посол России во Франции, в письме министру иностранных дел, князю Александру Михайловичу Горчакову192.
Положение изменилось при императоре французов Наполеоне III. Получив полное удовлетворение от результатов Крымской войны, где Франция, по его мнению, взяла моральный реванш за унижение 1812 – 1815 годов, Наполеон еще до подписания Парижского мирного договора четко обозначил свое намерение сблизиться с Россией, где в начале 1855 года на престол взошел царь-реформатор Александр II. Это намерение среди прочего проявилось и в отношении к вопросу о строительстве русского православного храма в Париже. «Император Наполеон, – писал граф Киселев, – в угождении Государю Императору [Александру Николаевичу] преодолел затруднения, возникавшие от католического духовенства, и, по изъявлении на то согласия Французского Правительства, приступлено было к работам»193.
Следует отметить поистине выдающуюся роль, которую сыграл в этом деле упоминавшийся настоятель посольской церкви о. Иосиф Васильев, делавший все мыслимое и немыслимое для преодоления инертности русской и французской бюрократий, оказавшихся удивительно похожими по части формализма и неповоротливости. Причисленный к парижскому посольству еще в 1846 году, о. Иосиф, обремененный большой семьей из восьми детей и получавший более чем скромное жалованье, не жалел сил для оказания духовной помощи всем страждущим и нуждающимся. В годы Крымской войны и по ее окончании он был единственным, кто духовно поддерживал сотни русских военнопленных, перевезенных из Крыма во Францию. Об этом хорошо написано в упомянутой книге Никола Росса, но думается, что замечательная личность о. Иосифа Васильева, двадцать два года прослужившего в Париже194, заслуживает отдельной книги.
Многолетние усилия о. Иосифа, энергично поддержанные временным поверенным в делах России при дворе Наполеона III бароном Ф. И. Брунновым, а затем послом графом Киселевым, дали результаты в 1857 году, когда МИД Франции дал принципиальное согласие на сооружение православного храма в Париже. С самого начала он мыслился как храм при российском посольстве во Франции, который могли посещать все православные.
Тогда же, в 1857 году, за 300 тыс. франков (75 тыс. рублей серебром) был приобретен земельный участок на правом берегу Сены. Одновременно в Петербурге нескольким известным зодчим был сделан заказ на проект будущего храма. Победителя конкурса должен был определить лично император Александр II. Как известно, высочайший выбор пал на проект, подготовленный старшим архитектором Придворной конторы, профессором Р. И. Кузьминым, что само по себе, свидетельствовало о тонком вкусе августейшего заказчика. Государь понял и оценил двуединый замысел архитектора. С одной стороны, Кузьмин стремился создать проект церкви, легко узнаваемой всяким русским, приехавшим в Париж, а с другой – «гармонично вписать ее в окружающую застройку западноевропейского города, «не дразнить французов», что «было достигнуто путем эклектичного сочетания черт русского, византийского и романского зодчества»195.
Вслед за утверждением проекта Р. И. Кузьмина начался сбор средств на строительство храма. Первый взнос, как и следовало ожидать, сделал император Александр II, пожертвовавший 50 тыс. рублей серебром (более 200 тыс. франков) из личных средств. Его примеру последовал Святейший Синод, выделивший аналогичную сумму, а также другие члены императорской фамилии. Так, сестра государя, великая княгиня Мария Николаевна, пожертвовала на строительство храма 1 тыс. рублей серебром, что составило по тогдашнему обменному курсу 4 тыс. франков. В сборе средств приняли участие представители разных сословий и общественных слоев – столичной аристократии, служилого и поместного дворянства, купечества. Собранные по России денежные средства аккумулировались в Департаменте хозяйственных и счетных дел Министерства иностранных дел, пересылавшем их в Париж на имя протоиерея Иосифа Васильева. Так, только в октябре 1859 года из Петербурга в Париж было перечислено 3883 полуимпериала, что в пересчете составляло 19 тыс. 997 рублей 45 копеек серебром.
Столь крупные пожертвования сочетались с менее значительными и даже мелкими. 26 ноября того же 1859 года «с оказией переправлено в Париж 170 голландских червонцев и 1 рубль 33 копейки, составляющих на серебро 500 рублей»196. 11 июля 1860 года, как значится в департаментском документе, «собранные от разных лиц 3 тысячи серебром» были «разменены» в Главном казначействе на 582 полуимпериала и выданы статскому советнику Кузьмину, старшему архитектору Придворной конторы, отправлявшемуся в Париж для осуществления контроля за строительством храма197.
Автор проекта трижды наведывался в Париж с этой целью – в 1858, 1859 годах и в начале 1861 года. Строительными работами на месте руководил академик архитектуры, коллежский асессор И. В. Штром. Роспись храма будет поручена академикам исторической живописи Александру Бейдеману и Павлу Сорокину. Последнего консультировал его брат Евграф Сорокин.
Добровольные пожертвования на строительство охотно делали и русские, проживавшие во Франции, в первую очередь сотрудники дипломатической миссии. Все они сдавали или пересылали деньги непосредственно о. Иосифу, который, в свою очередь, передавал их в Комитет построения православной русской церкви в Париже, образованный в 1857 году при посольстве. Именно этот комитет осуществлял все расчеты с подрядчиками и отчитывался перед Министерством иностранных дел, «на балансе» которого находилось строительство, а в дальнейшем – и сам храм. В АВПРИ в Москве сохранилось немало финансовых документов и расписок в получении и расходовании средств. В одной из таких расписок, датированных 27 марта 1861 года, читаем: «Получено от о. Иосифа Васильева от дарителей 2000 рублей серебром, т. е. 388 полуимпериалов»198.
Сам же о. Иосиф, как следует из архивных документов, едва сводил концы с концами, с трудом содержа свою многочисленную семью. Посол граф Киселев неоднократно просил Министерство иностранных дел о повышении жалованья самоотверженному священнику. В одном из обращений на имя товарища министра И. М. Толстого, замещавшего князя А. М. Горчакова, находившегося в отпуске, он напомнил, что за пятнадцать лет служения о. Иосифа в Париже жалованье последнего (1904 рублей серебром в год) оставалось неизменным. Тем временем жизнь во французской столице за эти годы подорожала едва ли не вдвое, а семья о. Иосифа умножилась за счет родившихся здесь детей. Киселев просил увеличить денежное содержание настоятелю посольской церкви хотя бы на 1100 рублей199.
