Константин Яук - Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95
— [«Абонент-11»] 104-й, 104-й, боеприпасов сколько у тебя?
— [104-й] На БТС у меня боеприпасы только маленькие! Все боеприпасы ушли с первой частью колонны!
— [«Абонент-11»] Я понял тебя! Возвращайся по Первомайской назад до блокпоста и вывози раненых! Прием!
— [104-й] Вас понял!
— [«Абонент-11»] Ты понял меня? Прием!
— [104-й] Так точно! Но у меня 105-й вот сейчас докладывает и одна «белая ворона» — оторвались от головной части колонны от «Баргузина-70»! Стоят неизвестно где!
— [«Слиток-11»] Пусть по улицам посмотрят, по улицам! Сориентирует их!
— [104-й] Пускай прочит…! 105-й, прочитай улицу, прочитай улицу… номер дома, примерно! Сориентируйся! Доложи «Слитку» десят……«Слитку-11-му»!
— [105-й] Я… номер дома вижу 101-й, а улицу сейчас… [скажу]!
<…>
— [105-й] 104-й, я…105-й, прием!
— [105-й] Кто меня слышит?
— [«База-03»] Кто это говорит? Прием!
— [104-й] 104-й!
— [«Абонент-11»] 10-й, я 11-й, прием!
— [«Абонент-11»] 10-й, я 11-й, прием!
— [105-й] 104-й, я 105-й, прием!
— [«Абонент-11»] 105-й, где находишься? Прием!
— [105-й] Улица Ка-ду-ца, номер дома 101!
— [«Абонент-11»] Как, как улица?
— [105-й] Ка… ду… ца!
— [«Слиток-11»] По буквам, по буквам!
— [105-й] Константин… Анна… Цапля… Ульяна… отставить! Ка — Константин… Анна… Дмитрий… Ульяна… Цапля… Анна!
— [105-й] Ка-ду-ца!
— [«Слиток-11»] Понял, понял, смотрим! Ориентируем! [Неразб. ]»
<…>
— [«Абонент-11»] Где ты сейчас, где ты сейчас? Прием!
— [105-й] Названия улиц не видно! Здесь рядом, видимо, соседи наши!
— [«Абонент-11»] Кто там! Ну, выходи к ним, выходи к ним, прием!
— [105-й] Они сидят в этих… не вылазят с «коробок»!
— [«Абонент-11»] Не понял?
— [105-й] Они на больших «коробках», не вылазят оттуда!
— [«Абонент-11»] Я понял тебя, я понял!
— [«Абонент-11»] Какие есть… «семьдесятдвойки»? «Восьмидесятки»? Прием!
— [105-й] «Семьдесятдвойки»!
— [«Абонент-11»] Я понял! Подойди… может быть, это наши, может быть это наши! Прием!
— [105-й] Номер 450-й…вот такие вот!
— [«Абонент-11»] Номер 450-й, понял! Прием!
— [105-й] [Четыреста]…59 рядом стоит!
<…>
— [104-й] 105-й, прием!
— [104-й] Слушай, постарайся, поговори с жителями местными и постарайся снова сюда вернуться![268]
В итоге, потеряв на улицах Грозного «Урал», БМП-2 № 323 и пять человек убитыми, колонна «104-го» не смогла пробиться к вокзалу. «104-й» и Т-72 А № 521, так и не обнаружив ушедшие вперед машины, без потерь вернулись на перекресток улиц Первомайской и Кабардинской. В свою очередь БТР № 105, танк Т-72 А № 523 («белая ворона») и БРЭМ-Ч вышли на один из блокпостов федеральных сил (предположительно, на блокпост 9-й роты 276-го полка), а впоследствии оказались на консервном заводе в расположении генерала Льва Рохлина. Помощи осажденным на вокзале колонна «104-го» оказать не смогла.
Колонка 76-й и 106-й ВДД
В ночь на 1 января 1995 года личный состав 106-й и 76-й воздушно-десантных дивизий был поднят по тревоге. Была поставлена боевая задача: оказать помощь подразделениям 131-й бригады и 81-го полка, блокированным дудаевцами в районе вокзала. Однако от идеи ночного входа в город командование разумно отказалось, поэтому было принято решение начать выдвижение с рассветом. Приблизительно в 4 часа утра батальоны ВДВ устремились в Грозный.
Из Рабочей тетради оперативной группы ЦБУ 8 гв. АК:
В 10.00 с 2-мя пдб с тв и мер от парка им. Ленина по ж. д. выйдут на разблокировку 2-х б-нов на ж. д. вокзале.[269]
Эта информация в 7 часов 55 минут поступила на пункт управления командующего направлением «Северо-восток» генерал-лейтенанта Льва Рохлина.
От 106-й воздушно-десантной дивизии в город выдвинулся 3-й парашютно-десантный батальон 137-го полка подполковника Святослава Голубятникова с разведротой старшего лейтенанта Михаила Теплинского, а также 2-я самоходно-артиллерийская батарея капитана Александра Силина. Общее руководство этими силами осуществлял подполковник Глеб Юрченко.
Александр Холод, замполит (ЗКВР) ПДБ 137-го ПДП майор:
«Представьте себе огромную колонну, которая в глухую темень втягивается в горловину улицы, ведущей практически неизвестно куда, в чужом незнакомом городе. Вокруг ни огонька. Карты, которые нам дали, были скверной копией с какого-то плана — не разобрать ни названий улиц, ни общегородского построения кварталов. Мы шли вслепую. Это была первая ошибка. Вторая заключалась в том, что нельзя идти на бронетехнике в мышеловку, где нет ни маневра, ни скорости. Тем более на наших десантных машинах, которые спасают только от пуль да мелких осколков. Гранатомет их прошибает запросто. Но мы пошли…»[270]
Утром 1 января в Грозном «стоял густой туман, ограничивающий видимость двумя-тремя десятками метров. Первым шел приданный десантникам танк с тралом — против мин».[271] Вслед за ним шла 8-я парашютно-десантная рота 137-го полка. При входе в город рота понесла первые потери: на мине подорвалась БМД-1 № 780. Днище машины разнесло в клочья. Погиб командир отделения, четыре человека получили тяжелые ранения. С этого момента, по свидетельству старшего лейтенанта Михаила Теплинского, впереди колонны батальона постоянно находились полковые разведчики.
В пригороде Грозного 3-й батальон 137-го полка соединился с колонной сводного отряда 76-й воздушно-десантной дивизии и 3-м батальоном 21-й отдельной воздушно-десантной бригады (командир батальона — майор Качанов, 5–6 ГАЗ-66 с личным составом, БМП-1КШ Р-142Н и БТР-80 старшего лейтенанта Леонида Назарова в качестве разведдозора).
Леонид Назаров, заместитель командира разведроты по воздушно-десантной подготовке, старший лейтенант:
«С ними (десантниками 76-й ВДД. — Прим. авт) в первый раз мы встретились у нефтевышки, когда идущие впереди псковичи при поддержке двух «крокодилов» (вертолеты Ми-24. — Прим. авт.) уничтожили хорошо подготовленную засаду. Огневые позиции, в том числе артиллерийских орудий, были как на картинке из Боевого устава — ровненькие и даже красивые, по-своему. Второй раз мы (137-й ПДП) их догнали и обошли на спуске в дачном районе. Справа горели два нефтехранилища. Пехотный командир остановился в том районе и отказался идти дальше. Там я в последний раз увидел Серегу Пушкина и других своих однокашников».[272]
Как старший по званию, командир 76-й ВДД генерал-майор Иван Бабичев, руководивший выдвижением псковских десантников, приказал подполковнику Глебу Юрченко следовать за подразделениями дивизии.
Леонид Назаров, заместитель командира разведроты по воздушно-десантной подготовке, старший лейтенант:
«До обеда, не встретив серьезного сопротивления, мы подошли к дачному району Грозного. На дачах немного повоевали. Встретились с небольшой группой боевиков, которые, понеся потери, отошли в город и растворились. Передвигаясь последовательно по высоткам, нам удавалось довольно быстро и, главное, почти без потерь подойти к Грозному. На одном из скатов стояли колонны рязанского десантного полка (137-й ПДП. — Прим. авт.), тяжелая бронетехника неизвестного мотострелкового полка с танками. Внизу, немного поодаль, виднелись многоэтажки, гаражи. В городе были слышны одиночные разрывы, ружейно-пулеметная стрельба. Справа от нас горели нефтехранилища, наполняя и без того тяжелый воздух специфичным черным едким дымом. Командир мотострелкового полка отказался вводить своих в город. Так же без движения стояли и БМД рязанского полка, имевшего куда меньше серьезной бронетехники, чем пехотинцы. Наша же колонна, после недолгих минут остановки, пошла в город».[273]
Разведчики вышли к микрорайону Подгорный 3-й и начали углубляться в город.
Леонид Назаров, заместитель командира разведроты по воздушно-десантной подготовке, старший лейтенант:
«Дойдя до гаражей у многоэтажного дома, подаю команду спешиться. Входим в город. Разведка, вперед! И дозор ушел за поворот. Медленно, крадучись, как коты на подушечках, разведчики передвигались от укрытия к укрытию, взаимно перекрывая свои и смежные сектора наблюдения. Колонна же замерла, притихла и всеми способами вслушивалась в каждый звук. Город встретил нас напряженной тишиной, черными зияющими дырами окон, в которых почти не было стекол. А те, что еще не потеряли их, были перечеркнуты белыми крестами бумаги, как во время Великой Отечественной. На стенах и заборах надписи: «Русские не уезжайте! Нам нужны рабы и проститутки!». Первые мысли: «Вот, мрази!» Где-то недалеко горели дома, слышался треск шифера или чего-то подобного».[274]
