Борис Сырков - Прослушка. Предтечи Сноудена
Хейден выразил удивление, что иракцы не стали делать акцент на двусмысленности сообщений, публично процитированных Пауэллом: «Они просто назвали эти сообщения третьесортными фальшивками, которые в состоянии изготовить любой студент-недоучка. Это интересно, поскольку вместо того, чтобы сделать упор на их точном смысловом значении или на полном отсутствии такового, они отвергли их как фальшивки. Я внимательно просмотрел эти сообщения и задался вопросом о том, зачем называть их фальшивками. В результате чувство неоднозначности в толковании смысла этих сообщений стало постепенно ослабевать благодаря более чем странной реакции иракского правительства».
Помощники Пауэлла, как и Хейден, считали содержание перехвата, который АНБ предоставило в их распоряжение, допускающим неоднозначное толкование: «Если капитан республиканской гвардии Ирака требует, чтобы упоминание о нервнопаралитическом газе было изъято из военных руководств по радиосвязи, то это требование может быть истолковано двояко. Мы его интерпретировали как следствие нежелания иракцев позволить инспекторам ООН найти нервнопаралитический газ. Но у монеты может быть и другая сторона — иракцы уже успели избавиться от запрещенного оружия, поэтому они изымают упоминание о нем из кодовых книг, это им больше не нужно».
В начале военного конфликта в Иране, не имея агентов на территории противника, США были вынуждены целиком полагаться на данные, которые добывало АНБ. Основная цель АНБ состояла в том, чтобы как можно более точно выяснить местонахождение Саддама Хуссейна и других руководителей Ирака. Навигационные чипы в телефонах «Турайя» позволяли определять координаты абонента весьма приблизительно— радиус составлял порядка 100 метров. В результате все попытки американцев поразить цель по наводке АНБ не только потерпели неудачу, но и привели к жертвам среди гражданского населения Ирака.
После того, как Ирак был оккупирован американскими войсками, АНБ установило свое оборудование в Зеленой зоне. Иракскую станцию перехвата назвали «Алик»— в честь резидентуры ЦРУ, которая занималась Бен-Ладеном. Основной мишенью для «Алика» были сотовые телефоны в Багдаде и прилегающих к нему районах. Перехват отправлялся в штаб-квартиру АНБ, где обрабатывался аналитиками. После обработки он составлял примерно 75 % всех данных, которые американцы использовали для нанесения ракетных и бомбовых ударов по целям в Ираке.
Аналитик АНБ Давид Фолк, который готовил информационные сводки на основе перехвата из Багдада, вспоминает о своей работе так: «Стенограмма телефонного разговора анализировалось пословно. И, например, если встречалось слово «дыня», то его приходилось снабжать комментарием типа «если судить по голосовым интонациям, то говорящий на самом деле имеет в виду не дыню, а что-то другое». Все сводилось к интонации и инстинктивным реакциям. Проблема была в том, что мы никогда не получали сведений о результатах проведенной операции. Действительно ли те, кого мы прослушивали, оказались террористами? В их доме были найдены оружие и взрывчатка? Ведь они пользовались иносказательными выражениями и впрямую ничего не обсуждали. Поэтому всегда был риск обвинить в терроризме невинного человека, который на самом деле торговал дынями, а не самодельными взрывными устройствами. Человек везет на грузовике дыни и звонит по этому поводу другому человеку. А ты сидишь за тысячи и тысячи километров в тесной и душной коморке и должен во всем разобраться. У меня складывается ощущение, что в результате мы поубивали многих ни в чем не повинных людей… Большинство из нас относилось к этому равнодушно… Именно поэтому я уволился — заниматься этим и знать, что от моего решения зависит, умрут ли эти люди или они останутся жить. Я просто не имел права на ошибку».
Известен случай, когда иракские политические силы, находившиеся в оппозиции к Хусейну, и действовавшее с ними заодно АНБ пытались сфабриковать для президента США данные, которые оправдывали бы американское вторжение в Ирак. В конце марта 2003 года на станции перехвата «Алик» был перехвачен факс, отправленный из багдадской штаб-квартиры Иракского национального конгресса (ИНК) — зонтичной коалиции из различных политических сил, объединившихся для борьбы с режимом Хуссейна. Факс был подписан руководителем ИНК Ахмедом Чалаби.
Сотрудница «Алика» Адрианна Кинн бегло просмотрела перехваченный факс, отметив для себя, что в нем говорилось о каких-то ракетах. Следующая смена подготовила перевод этого факса. Остаток дня подготовленный перевод пролежал без движения, пока не поступил телефонный звонок из штаб-квартиры АНБ с вопросом по поводу факса. Его перевод тут же был снабжен пометкой «Очень важно», которая использовалась для перехвата, предназначенного для доведения до сведения президента США, и отправлен по назначению. Кинн возражала против придания такой важности простому факсу. Но начальник сказал ей, что ее дело— перехват, а анализом перехваченного пусть занимаются в штаб-квартире АНБ те, кому это положено по должности. По мнению Кинн, по команде из Вашингтона в ИНК был подготовлен нужный текст, который затем был отправлен по факсу. А чтобы этот текст попал прямо на стол к президенту США, позаботились в АНБ.
Несмотря на всю важность иракской проблемы для Вашингтона, очень не многие руководители АНБ решились покинуть свои комфортабельные офисы, чтобы посетить Багдад. Едва ли не единственным исключением из этого из правила стал Эрик Хезелтайн, заместитель директора по научно-исследовательской работе. До прихода в АНБ Хезелтайн работал в компании «Уолт Дисней», где занимался придумыванием новых аттракционов для парков развлечений. Хейден захотел взять на работу в АНБ человека, который бы в корне отличался бы от всех других сотрудников АНБ. Он обратился в агентство по найму, и там нашли Хезелтайна.
Хезелтайн довольно скоро освоился в АНБ: «В агентстве по найму меня предупредили, что в АНБ я буду чужаком. Но я быстро нашел себе место, поскольку был зацикленным специалистом, и меня в агентстве окружали одни зацикленные специалисты. Одни были зациклены на лингвистике, другие— на математике, третьи — на компьютерах. А зацикленный специалист всегда поладит с другим зацикленным специалистом». Хезелтайн продемонстрировал свою зацикленность на физике, упомянув на одном из совещаний про излучение Вавилова-Черникова, и сразу перестал быть для окружающих пустым местом.
Хезелтайн так охарактеризовал АНБ в сравнении с ЦРУ: «ЦРУ — ориентированное на людей ведомство. Там очень уютно, у них всюду ткани и предметы искусства, привезенные со всего мира, атмосфера очень доброжелательная. АНБ ориентировано на компьютеры. Вокруг одни фальшполы и голые стены. В ЦРУ намного больше экстравертов, они там все хорошие коммивояжеры. Сотрудники ЦРУ сильны в толпе на улице, а сотрудники АНБ сильны своим умом». И поскольку технология доминирует в большинстве областей человеческой деятельности, то, по мнению Хезелтайна, «в будущем большинство разведывательных операций должно будет перейти в ведение АНБ».
В отношении сравнительной важности агентурной разведки и радиоразведки Хезелтайн сказал следующее: «В России очень большое значение имеет агентурная разведка. Если речь заходит об Аль-Каиде, то агентурная разведка тоже должна играть определенную роль, но на самом деле радиоразведка более важна. Например, если я террорист и хочу из Сирии связаться с другим террористом в Тегеране, то я воспользуюсь электронной почтой, и мое сообщение пройдет через территорию США. География изжила себя. Есть физические границы, но для киберпространства они не имеют значения».
По мнению Хезелтайна, перехват сообщений — не проблема, самые большие трудности АНБ испытывало, пытаясь отслеживать их содержание: «Наша способность накапливать перехват далеко превосходит наши возможности осознать, что же именно мы сумели накопить— именно в этом состоит наша основная задача».
Вскоре после прихода на работу в АНБ Хезелтайн отправился в Багдад. Увиденное там его поразило: «В Багдаде я посетил кабинет начальника разведки дивизии в чине подполковника. Я сказал ему: «Подполковник, я здесь, чтобы помочь вам помочь мне помочь вам». А он мне говорит: «Да пошел ты!» Я сказал, что я уйду, но сначала хочу узнать, почему он меня прогоняет. Он сказал, что АНБ дерьмо и что там работают одни придурки. И пусть я заместитель директора, ему плевать. Он сказал: «Вы насквозь проржавели, а нам нужна скорость, и вы со всей вашей ржавчиной ничем нам помочь не сможете». Он сказал, чтобы я убирался. Что АНБ слишком медлительно и что там сидят одни бюрократы. У АНБ плохая репутация на уровне дивизии и ниже. Там от АНБ не видят никакого проку. И в этом необязательно виновато АНБ. Интересное дело. Действительно ли АНБ повинно в том, что военная верхушка решила не делиться информацией с низами? Тем не менее, в этом обвинили АНБ».
