Борис Бычевский - Маршал Говоров
На одном из заседаний Военного совета фронта начальник Политуправления генерал-майор А. П. Пигурнов приводил ряд фактов и цифр, свидетельствовавших об этом. Некоторые из них сохранились в записях автора, присутствовавшего на совещании.
В течение апреля 1945 года среди солдат и офицеров прижатой к морю курляндской группы было распространено 9 849 тысяч листовок, изданных Главным политическим управлением РККА, Политуправлением фронта и политотделами армий. Среди них были листовки о результатах зимнего наступления Красной Армии и гигантских потерях немцев, приказ командующего фронтом маршала Говорова № 24 «Об отношении к капитулирующим немецким частям и к немецким военнопленным». В марте и апреле в Курляндии через звуковещательные станции и по радио было проведено около 13 тысяч передач для немецко-фашистских войск с предложениями о сдаче в плен. В таких передачах участвовали около 300 перебежчиков и пленных, обращавшихся непосредственно к солдатам своих полков и дивизий. В апреле немецкие солдаты из 12 различных дивизий с листовками-пропусками группами сдавались в плен.
Успешные действия в этот период нашей бомбардировочной авиации, кораблей Краснознаменного Балтийского флота, а также постепенное раздробление группировки на сухопутных участках «котла», достаточно наглядно убеждало противника в его обреченности.
То, что бывший 2-й Прибалтийский фронт именуется Ленинградским, Гильперт и его штаб узнали лишь 8 мая 1945 года. Судя по воспоминаниям свидетелей первых встреч немецких генералов с представителями маршала Говорова, это явилось для них неприятнейшим сюрпризом. Конечно, преступления против Ленинграда и его населения нельзя было скрыть ни перед кем, но Гильперт, Фёрч и другие фашистские генералы считали для себя худшим вариантом предстать перед непосредственными представителями города Ленина. Несколько генералов и старших офицеров, особенно из числа эсэсовцев, не явились на сборный пункт пленных, решив, по-видимому, спасаться бегством, а командир 50-го армейского корпуса генерал Боденхаузен предпочел пустить пулю в лоб.
Сдаваясь в плен, генералы и офицеры штабов 16-й и 18-й армий не упускали случая обмануть представителей советского командования. Вспоминая впоследствии те дни, генерал П. П. Евстигнеев и один из его помощников полковник Л. Г. Винницкий[60] рассказывали о том, как работники штаба курляндской группировки утаивали истинную численность своих войск. Отдельные группы гитлеровцев скрывались в окрестных лесах.
Маршал Говоров разрешил Гильперту пользоваться радиостанцией для более организованного управления войсками при капитуляции. По в первую же ночь Гильперт нарушил данное советскому маршалу слово и предпринял попытку вести переговоры с преемником Гитлера Деницем. Леонид Александрович приказал немедленно изъять у Гильперта радиостанцию. Выяснилось также, что в штабах армий, корпусов, дивизий продолжается уничтожение документов о их численности, вооружении, имуществе и дислокации. Тогда Говоров дал указание перевести весь немецкий генеральский и офицерский состав на положение изолированных военнопленных.
Как вспоминает полковник Винницкий, «маршал Говоров принял решение «прочесать» весь Курляндский полуостров... Кое-где наши части наталкивались на мелкие группы немецкой армии, которые пытались оказывать сопротивление. Такие группы сравнительно легко вылавливались. Не сдававшиеся уничтожались. К исходу 16 мая весь Курляндский полуостров был очищен от противника.
17 мая Военный совет доложил Ставке Верховного Главнокомандующего, что в результате капитуляции немецких войск и последующего прочесывания Курляндского полуострова войска Ленинградского фронта взяли в плен: штабы курляндской группы армий, 16-й и 18-й армий, семи армейских корпусов, 22 дивизии, две боевые группы, мотобригаду, 50 отдельных батальонов, 28 артиллерийских соединений и частей, части инженерные, связи и прочие... Фронт захватил также до 2 тысяч орудий, свыше 400 танков и самоходных орудий, более 11 200 автомашин, 153 самолета и много другой техники и вооружения»[61]. Всего на Курляндском полуострове сдалось в плен более 189 тысяч солдат и офицеров и 42 генерала[62].
11 мая Леонид Александрович вызвал Гильперта, Фолькамера, Беге. По привычке Говоров недовольно двигал локтями на столе, когда сидевший перед ним неестественно вытянутый, словно он проглотил палку, немецкий генерал пытался увиливать от прямых ответов на четкие и ясные вопросы о составе подчиненных армий, дивизий, их оперативно-тактических задачах. Говоров как бы экзаменовал своих бывших противников, проверяя одновременно то, что знал еще в ходе боевых действий.
Наиболее характерна в этом отношении запись опроса командующего 18-й армией генерала Беге. Мы приводим лишь часть ее.
«Говоров: В состав армии входили 1, 2, 10 корпуса?
Беге: И 50-й корпус.
Говоров: В состав 50-го корпуса входили дивизии, или он находился в резерве?
Беге: Штаб 50-го корпуса был направлен в район Гробиня с задачей организации эвакуации войск через порт Либава.
Говоров: В состав 10-го корпуса входили 30-я, 121-я пехотные дивизии и группа Гизе?
Беге: Так точно.
Говоров: В состав 1-го корпуса входили 126-я и 132-я дивизии?
Беге: Так точно.
Говоров: В вашем резерве находилась 14-я танковая дивизия? В вашем подчинении были гарнизоны Либавы и Виндавы?»[63].
Бывший командующий бывшей немецкой армии мог воочию убедиться, насколько точно советский маршал знал состав и задачи его армии в целом, отдельных ее частей, план эвакуации войск морем, замыслы обороны.
Это был допрос командующего. За ним последовал уже иной допрос — в трибунале. И иные вопросы к гитлеровским генералам, как военным преступникам, ответственным за злодеяния против мирных жителей городов и сел во время оккупации. Советский военный трибунал вынес свое справедливое решение. Однако некоторым из севших тогда на скамью подсудимых военным преступникам уроки, преподанные в 1945 году, и годы тюремного заключения не пошли впрок. Отпущенный через десять лет в Германию генерал Фёрч в 1958 году вновь решил надеть мундир и занять пост заместителя начальника штаба НАТО. По этому поводу генерал армии Попов, принимавший по поручению маршала Говорова капитуляцию Фёрча в мае 1945 года напомнил последнему разговор, состоявшийся у них в тот день.
«— Вы убедились в бесплодности всяких «походов на Россию», теперь вы расстанетесь наконец с нелепой мечтой о пространствах на Востоке?..
— Даже если когда-нибудь мы, немцы, поднимемся и вновь станем государством, не только себе, но даже детям своим запрещу думать о походах на Россию»[64].
Я СДЕЛАЛ, ЧТО СМОГ
Послевоенная деятельность Леонида Александровича Говорова была очень разносторонней. Это еще одно свидетельство и его высокой военной и технической эрудиции, и того большого напряжения и ответственности, с какой он продолжал работать, хотя болезнь все чаще сковывала его организм.
На протяжении десяти лет маршал Говоров был главным инспектором Сухопутных войск, а затем Вооруженных Сил и заместителем-Министра обороны СССР. По совместительству он занимал должность начальника Управления высших военно-учебных заведений. В 1948 году Леонида Александровича назначили командующим Войсками ПВО страны, оставив одновременно Главным инспектором Вооруженных Сил. В 1952 году маршал Говоров — заместитель Министра обороны по боевой подготовке. В 1954 году он снова главнокомандующий ПВО страны — заместитель Министра обороны СССР.
Вся деятельность Маршала Советского Союза Л. А. Говорова связана с непрерывным совершенствованием и техническим перевооружением Советской Армии, подготовкой ее командных и военно-научных кадров, работой научно-исследовательских институтов.
Много времени Леонид Александрович проводит на учениях в войсках всех округов и всех родов войск. И каждая полевая поездка совместно с командующими войсками округов, с работниками Генерального штаба за-) канчивается обобщением и анализом, позволяющими сделать новый шаг вперед в области оперативного искусства, или организационно-штатной структуры войск, или конструкторских работ.
Авторитет Леонида Александровича Говорова в Генеральном штабе и у командующих войсками округов неизменно высок.
Много сил Леонид Александрович Говоров отдавал общественной деятельности. Он был депутатом Верховного Совета Союза ССР. В 1952 году на XIX съезде партии его избрали кандидатом в члены Центрального Комитета.
Гипертоническая болезнь давала частые обострения. Еще в начале 1954 года врачи рекомендовали Леониду Александровичу работать с меньшим напряжением, ограничить поездки в войска. Лечение не давало результатов: отдыхать он не умел...
