Александр Тамоников - Авиационные террористы
– А! А! – понеслось со всех сторон.
– Они говорят: да, – перевел Алим.
– Это я и без тебя понял, – сказал американец и, отвернувшись, с достоинством прошествовал к своему «Хаммеру».
Бунт был подавлен. Операция, на которую он возлагал столько надежд, продолжалась.
Глава девятая
Ночные призраки
Андреев и Соболев, следившие за происходящим возле пещеры, так и не поняли, в чем состояла суть конфликта. Было ясно одно: руководитель операции контролирует ситуацию и способен держать боевиков в узде, а роль его телохранителей выполняют хорошо подготовленные афганцы, держащиеся в стороне от банды и не вступающие даже в разговоры с боевиками. Их было всего четверо, но талибов насчитывалось не менее трех десятков. Учитывая их военный опыт, они представляли собой грозную силу.
– Н-да, – пробормотал Андреев, почесывая подбородок, на котором успела проступить жесткая щетина, – приличная стая собралась.
– Видали и побольше, – сквозь зубы обронил Соболев.
– Не боишься смерти?
– А что это такое? Я пока не знаю. Одни говорят так, другие этак. Нет ясности в этом вопросе. А как же можно бояться того, чего никогда не испытывал?
Майор с интересом взглянул на сержанта, лежащего рядом на камнях, успевших отдать дневное тепло и помаленьку наливающихся ночным холодом, и спросил:
– Разве неизвестность не страшна?
– Неизвестность – это неопределенность, – ответил Соболев, не задумываясь. – А какое может быть отношение к неопределенности? Неопределенное.
– Да ты, брат, философ похлеще покойного лейтенанта Максима Рыбакова, – усмехнулся Андреев.
– Нет, товарищ майор, я не философ, я – практик. Воображения маловато, поэтому приходится принимать мир таким, каков он есть. Без выдумок. У меня, товарищ майор…
– Тсс!
Андреев пригнул голову сержанта к земле, не дав ему закончить предложение. Метрах в пятидесяти слева раздался еле слышный шорох. Услышал его и Соболев, бесшумно развернувшись лицом в ту сторону и одновременно готовя автомат к бою.
– Рехнулся? – прошипел майор ему на ухо. – Никакой пальбы.
Кивнув, сержант извлек из чехла клинок, имевший собственное имя. «Друг» – так нарек его Соболев, и нож полностью оправдывал это название. Незаменимый, надежный, безотказный, годящийся на все случаи жизни.
Андреев вооружился точно таким же, только с выкидным лезвием, то есть не просто ножом разведчика – НР, а ножом разведчика специальным, НРС.
В этот момент завибрировал мобильник майора. Он сунул руку в карман, чтобы отключить его, но шестое чувство подсказало ему, что следует проверить, кто звонит. Прикрыв руками и телом телефон, он увидел на экране надпись «Захар». Заместитель прислал сообщение: «Шумните. Мы на подходе».
Сложив ладони возле губ, Андреев издал протяжный высокий звук, имитирующий вой шакала, выждал четыре секунды и повторил условный сигнал. С той стороны, где был услышан шум, донесся ответный вой, тоже прозвучавший дважды. Андреев два раза ударил камнем о камень и вновь получил соответствующий ответ.
– Наши, – сказал он Соболеву, после чего оба уставились в ту сторону, откуда должны были появиться Захаров и Прохоров.
Некоторое время глаза никого не различали в темноте, лишь уши ловили звуки, свидетельствующие о приближении людей.
– Как пьяные идут, честное слово, – прокомментировал Соболев, и возразить на это было нечего.
Андрееву и самому не нравилось, как шумно и неуклюже передвигаются его заместитель и отправленный вместе с ним сержант Прохоров. Шарканье и сопение выдавали их местонахождение издалека. Командир группы решил задать выволочку подчиненным, когда они доберутся до наблюдательного пункта, но мысли об этом вылетели из его головы, когда он увидел, в чем дело.
Пошатываясь на горной тропе, пролегающей прямо по гребню длинного пологого отрога, шли не двое бойцов, а только один, потому что второй висел у первого на плечах и не подавал признаков жизни. Его ботинки волочились по земле.
– Помоги, Соболь, – приказал шепотом майор, а сам приложил прибор ночного видения к глазам и осмотрелся, проверяя, нет ли погони.
Когда Соболев помог приволочь бесчувственное тело капитана Захарова, сержант Прохоров без сил упал на землю.
– Километров… пять… отмахал, – прохрипел он, задыхаясь. – А капитан – это вам не котенок. Плюс снаряжение, мое и его…
– Что с ним? – перебил его Андреев, склонившись над заместителем, лицо которого в темноте было таким же бледным, как луна.
– Змея, – пояснил Прохоров, жадно глотая воду из фляжки. – Он оступился, по склону вниз поехал. Схватился за корень, только это не корень вовсе был, а гюрза.
– Давно укусила?
– Да где-то с час назад.
– Место укуса обезвредил?
– Прижег и три таблетки ретрозина заставил разжевать. Только не помогло. «Вертушку» вызывать надо.
– Засветить нас хочешь? – обозлился Андреев. – Что ж ты за боец, если грамотно первую помощь товарищу оказать не можешь? Вернемся – ты у меня над инструкциями месяц корпеть будешь! Год! – Он склонился над распухшей ладонью Захарова, поцокал языком и раскрыл нож. – Плохо дело. Придется резать.
– Вы что? – испугался Прохоров. – Своего резать? Он же, может, отойдет еще.
– Дурак ты, – проворчал Соболев, наблюдая за тем, как нож ловко вспарывает рукав капитана, шепчущего что-то бессвязное в бреду. – Ты что, думаешь, майор его убить собрался?
– А что тогда? – спросил Прохоров. – Руку ему отчекрыжить?
– Ты не просто дурак, а дурак в квадрате, – обронил Андреев, не оборачиваясь. – Да еще полный профан в придачу. Смотри и учись.
Блестящее лезвие прошлось по обнажившейся руке капитана Захарова, от запястья до локтевого сгиба, а потом, задержавшись, скользнуло выше, к самому плечу. Из длинной узкой раны хлынула кровь.
– Спирт! – потребовал Андреев и тут же получил от Соболева требуемое. – Антисептик!
От жгучей боли Захаров очнулся, слабо застонал и приподнял голову, чтобы понять, где находится и что с ним происходит.
– Порядок, Захар, – успокоил его командир группы. – Скоро будешь как огурчик. Отравленная кровь стечет – и порядок.
Соболев уже деловито рвал оболочку на индивидуальном медицинском пакете, чтобы перебинтовать капитана, когда настанет время. Пристыженный Прохоров наблюдал за операцией издали, мысленно обещая себе восполнить пробелы в образовании. Вид у него был несчастный, но никто его не утешал. Не принято это было в подразделении «Оса».
Спустя полтора часа подтянулись Лазарев, Архипов, Козлов, Бодрый, Чернов, Мухин, Дроздов и Фомин. Их встретил и проводил к месту сбора Соболев, потому что Андреев снова вышел на связь с генералом Комаровским.
Начальник Управления Антитеррористического центра ждал этого вызова. Напрасно жена, сверяясь с кулинарной книгой, наварила ему любимых вареников с творогом, Комаровский не приехал к ужину и не намеревался покидать управление до завершения операции.
– Доложи обстановку, майор, – потребовал он.
Андреев сделал это четко и немногословно, упомянув об укусе Захарова гюрзой.
– Ясно, – сказал Комаровский, внимательно выслушав подчиненного. – Ну, и какое решение ты бы принял?
– Предлагаю атаковать, товарищ генерал.
– Вот так прямо и атаковать? – переспросил Комаровский.
– Так точно, – настаивал Андреев. – По-моему, у нас есть неплохой шанс отбить у боевиков заложников, а самолет уничтожить.
– Шанс-то он, конечно, есть, да только, как ты правильно заметил, неплохой, а должен быть стопроцентный.
– Вы, товарищ генерал, считаете, что группа не выполнит задание?
– Силенок маловато, – изрек Комаровский.
– Ну и что, – продолжал спорить Андреев, – мы с трех сторон ударим. Плюс фактор неожиданности.
– Не горячись, майор.
– Да я не горячусь. Я трезво оцениваю ситуацию. Талибы не ожидают нападения, ведут себя уверенно. Слишком уверенно, я бы сказал. Вот эта уверенность их и погубит.
– А по-моему, это авантюра, – заявил Комаровский. – Меня тут спутниковыми снимками снабдили, сделанными в ультрафиолетовых лучах. А сверху виднее, майор.
– И что же там видно? – заинтересовался командир группы.
– Объект охраняют два подразделения боевиков общей численностью более сорока человек. Да и возле самолета человек десять осталось. Местность голая, лишенная растительности, а открытое пространство наверняка просматривается. Вас просто перещелкают по одному, как только вы спуститесь в ущелье.
– Так, значит, их около полусотни? – помрачнел Андреев.
– Вот именно, – подтвердил Комаровский. – Захлебнется ваша атака, как отходить будете? А заложники? Их ведь вывести оттуда надо. И не под огнем противника. Из этого что следует? Из этого следует, что все боевики должны быть уничтожены, иначе смысла в штурме никакого.
– Как же быть, товарищ генерал? Что нам делать? Спокойно наблюдать, как они перебьют заложников, когда узнают, что Москва их за нос водит?
