Николай Лузан - Кто, если не мы
Позже, при докладе комиссии, Стэнли объяснил тот свой поступок тем, что рассчитывал на то, что жажда денег снова приведет Нестерца в посольство, и просчитался. Страх расплаты за предательство для Нестерца оказался сильнее власти денег. После такого фиаско он, как таракан, забился в щель и больше не давал о себе знать. Понадобилось целых три года, чтобы разыскать его и выйти на контакт, который открывал перед ЦРУ прямой доступ к сокровенным тайнам ракетно-космической техники русских. Об этом говорили результаты исследования специалистами материалов с диска Нестерца. Их подлинность не вызывала сомнений, они подтверждались результатами трех инспекций на космодром «Плесецк». В последней группе находился Ваилд, который собственными глазами убедился в том, что информация Нестерца не блеф авантюриста, задумавшего вытащить деньги из ЦРУ, или коварная игра ФСБ.
Узнав о таком головотяпстве Стэнли, директор ЦРУ рвал и метал. Досталось и Колли за то, что недооценил информацию из Киева и пошел на поводу у резидента. Над Стэнли нависли грозовые тучи, но гром не грянул. Спасли его от позорного изгнания из разведки связи в Белом доме. Усидев в кресле резидента, он, в стремлении реабилитироваться, совершил невозможное — в 50-тысячном закрытом военном гарнизоне Плесецка резидентура ЦРУ смогла выйти на Нестерца и установить с ним контакт. Однако он не получил развития. «Изменник на месте» — Нестерец так и не пополнил тайную армию американской разведки: 10 сентября 2010 года русская контрразведка арестовала его. Еще одна операция американской разведки, не успев начаться, закончилась провалом.
Воспоминание об этом болезненной гримасой отразилось на лице Колли. Настроения не добавляла и разгромная резолюция директора ЦРУ на докладной московской резидентуры по сообщению агента Консула. Она больше походила на пощечину, чем на указание.
«Джон! Сколько можно топтаться на месте?! От тебя и Ваилда я слышу одни фантазии, но не вижу результата! Требую положить конец этому! Миссия «Терминатора» должна быть, безусловно, выполнена! Хватит испытывать мое терпение — оно не безгранично!»
Колли отложил докладную в сторону и бросил тоскливый взгляд на портрет президента Обамы. Тот, как ему казалось, с ехидцей поглядывал на него, а в глазах читалось: «Ну что, опять обгадились? Бездари! Засранцы! От вашего дерьма мне уже чернеть дальше некуда».
«Позер! Клоун! Да кто ты без нас? Жалкий лицедей! Экономика тащится, как дохлая кляча! В Афганистане и Пакистане — полная задница! На Америку плюют все кому не лень. Каддафи в своем вигваме дрыхнет на лужайке перед Белым домом! Куда мы катимся?! Проклятые политики! Мастера только болтать, а как доходит до грязных дел, то умываете руки! Сволочи!» — и волна гнева, охватившая Колли, выплеснулась на китайского болванчика. Треснув по нему кулаком, Колли вскочил из кресла и заметался по кабинету.
«Проклятые русские! Когда же мы поставим вас на колени? — сверлила его мозг и не давала покоя эта мысль. — Стоп, Джон! Ты пошел вразнос! Возьми себя в руки! Нужны не слова, а действия! Да, действия! Ваилда немедленно отозвать из Киева в Вашингтон и включить в работу!»
Возвратившись к столу, Колли снял трубку прямой связи с заместителем директора ЦРУ Гарри Тэлботом.
— О, хеллоу, Джон! — бодро поздоровался он.
— Вечер добрый! — буркнул Колли.
— Что-то в это не верится, — с сарказмом произнес Тэлбот.
— С чего вы взяли, сэр?
— Джон, я не слышу в твоем голосе энтузиазма.
— Сэр, после такой резолюции директора я боюсь его вовсе потерять.
— Ну, перестань, Джон! В тебе говорят эмоции, — ворчливо заметил Тэлбот и предложил: — Перестань дуться, засучи рукава и берись за дело.
— Чем и собираюсь заняться.
— О'кей! А что мешает?
— Сэр, необходимо срочно отозвать Ваилда из Киева. На нем висит операция «Терминатор».
— А Калмин, Форман? Их что, без Ваилда нельзя использовать?
— Нет, Вельтов им не по зубам. Вы же знаете, на него и на «Терминатора» сделаны большие ставки, а я не хочу рисковать. Поручать вербовку Вельтова агенту, пусть даже опытному, — риск вдвойне.
— О'кей, Джон. Но не раньше чем через два дня, — согласился Тэлбот.
— Сэр, для меня каждый час, не то что день, дорог.
— Через два дня Ваилд будет у тебя! — отрезал Тэлбот и закончил разговор.
Не дожидаясь возвращения Ваилда, Колли начал действовать: связался с Калминым и Форманом и назначил им встречу в Вашингтоне на четверг, после чего занялся подготовкой распоряжения для московской резидентуры ЦРУ. В нем он потребовал от ее резидента Джека Саймона в кратчайшие сроки выяснить через агента Консула конкретные сроки начала и завершения программы Сердюкова по реформе вузов, НИИ Министерства обороны России и установить лиц из числа сотрудников департамента образовании, кто будет заниматься ее реализацией.
Колли искал варианты подстраховки операции на случай провала комбинации с Вельтовым. Путь через него к министру обороны мог оказаться длиннее, чем срок реформы, а значит, конечный результат «Терминатора» не был гарантирован. В сложившейся ситуации Консул играл пусть не ключевую. На передний план выходили его связи в департаменте образования Министерства обороны. Их вербовка и подключение к операции, по замыслу Колли, могли стать подстраховкой и одновременно обеспечить контроль за действиями Вельтова.
Заканчивая работу над шифровкой, Колли еще раз обратил внимание Саймона на необходимости установления связей Консула в департаменте образования и сборе на них исчерпывающей информации. Как это делать, он не собирался его учить — Саймон был настоящим профи, но посчитал не лишним акцентировать внимание не только на выявлении морально-нравственных изъянов у чиновников департамента образования, но и на получении сведений об их зарубежных счетах, недвижимости и бизнесе вне России, а также о детях. Для будущих агентов влияния, чадолюбивых родителей, отправивших своих недорослей подальше от соблазнов московской тусовки в элитные «питомники» при Кембридже, Оксфорде и Гарварде, дети являлись наиболее уязвимым местом и самым эффективным рычагом воздействия.
Перечитав еще раз шифровку, Колли внес в нее последнее дополнение — поручить Консулу выяснить подробно существо противоречий в руководстве 53-го НИИ — и поставил подпись. После чего он вызвал шифровальщика и распорядился немедленно отправить указание лично на имя Саймона. Расписавшись в приеме документа, шифровальщик тихой тенью покинул кабинет. Колли, проводив его опустошенным взглядом, сложил папки с материалами докладов из московской, киевской и минской резидентур в сейф, прошел к креслу и присел. Накопившаяся за последние недели усталость дала о себе знать, он закрыл глаза и откинулся на спинку.
Порыв ветра распахнул окно, и вечерние тени суматошно заплясали на лице Колли и стенах кабинета, которые являлись свидетелями триумфов и горьких поражений американской разведки в непримиримой схватке с советским КГБ, а затем российской ФСБ и могли рассказать о них многое.
В теперь уже далеком 1961 году в шпионские сети британской разведки, позже американского ЦРУ, сама приплыла крупная рыба — полковник ГРУ Олег Пеньковский. Он стал одним из первых советских «изменников на месте», кто инициативно предложил свои услуги противнику — иностранной спецслужбе. Его сведения о переброске советских баллистических ракет с ядерными боеголовками на Кубу стали поистине бесценными для американской разведки. Они и данные аэрофотосъемки ракетных батарей, спрятанных в тропической сельве, позволили президенту Кеннеди поставить на место зарвавшегося советского вождя Хрущева. Не менее ценой оказалась информация Пеньковского о планах развертывания в СССР стратегических ядерных сил. Пользуясь доверием маршала Москаленко, он сумел добыть данные о местах строительства будущих боевых стартовых позиций ракет и командных пунктов на Урале, Украине и в Белоруссии. Их перенос обошелся Советам в сотни миллионов долларов.
Век этого суперагента оказался недолгим, а погубила его досадная мелочь. 30 декабря 1961 года советская контрразведка, сидевшая на хвосте у разведчицы Анны Чизхолм, засекла ее вход в дом в Малом Сухаревском переулке. В КГБ задались вопросом: что могла потерять элегантная английская леди в загаженном подъезде, и принялись искать ответ. Спустя две недели, 19 января 1962 года в 13.00, неугомонная британская разведчица прошмыгнула в подъезд дома 4 в Арбатском переулке. Вслед за ней вошел не первой свежести красавец. Тот самый, что засветился перед наружкой в Малом Сухаревском переулке. На этот раз ему не удалось оторваться от разведчиков наружного наблюдения, дальнейшее — установка личности и последующая оперативная разработка шпиона — для контрразведчиков не составило труда. 22 октября 1962 года сотрудники КГБ арестовали Пеньковского.
