Николай Кондратьев - Маршал Блюхер
— Живой, я говорил, что живой! Насовсем отпустили или на побывку?
— В отпуск. За тобой приехал. Поедем белых бить.
— А что! Поедем. Хоть завтра!
— Никуда не пущу. Одного покалечили, теперь и другого. Не пущу, — сердито сказала мать. — Все разлетелись в разные стороны. Одна осталась.
Василий почувствовал себя виноватым. Ничего не писал и ничего не посылал домой. А ведь она ждала весточки, думала, плакала. Нехорошо, очень скверно. Приехал и подарка не привез. Надо Павла наладить в Рыбинск, пусть купит что‑нибудь на базаре.
Павел смотрел широко открытыми влюбленными глазами на старшего брата и не мог дождаться, когда же он пообедает и будет рассказывать о том, что видел и пережил на фронте. Как только мать вышла в сени, шепнул:
— А я с тобой все равно удеру. Что мне здесь зря пропадать. От девок и баб проходу нет. Ни парней, ни мужиков. Все на войне. Подожди, и тебе тоже достанется.
— Да я не из пугливых, — рассмеялся Василий. — Ты лучше расскажи, как живете? Землю‑то поделили?
— А как же, по новому закону. По справедливости. Земли много. Может, по весне приедешь? Станем жить вместе… Женишься…
— Не знаю, что будет по весне, но домой, пожалуй, не вернусь. Куда партия пошлет, туда и поеду…
— А может, в Барщинке‑то лучше? Исхудал ты, страшный весь.
— Болею.
— Ничего, вылечим. Меду достану, свинины. Здорово помогает.
И верно — достал. Принес бутылку самогонки.
— Первач! Хватим на радостях. За встречу!
— Не пью. Доктора запретили.
— Им видней. Да ты ешь, ешь, поправляйся. И ни про что не думай…
«Весь в маму и рассуждает точь–в-точь, как она, — усмехнулся Василий. — Да разве можно не думать о друзьях южноуральцах, ведущих непрерывные бои под Кунгуром! Разве можно спокойно лежать в теплой пахнущей яблоками и квашеной капустой хате, если родную землю со всех сторон атакуют враги! Трудное, смертельно опасное время».
Тягостно вынужденное безделье. Днем можно читать. Спасибо Павлу, в волости достает и приносит газеты и книги. А с наступлением темноты приходят соседки, и начинаются домашние разговоры о лошадях, коровах, поросятах и прочей живности.
Павел уговорил — свел на вечеринку. Посмотрел на перезрелых невест и поющих похабные частушки юнцов, и стало не по себе. Медленно входит новая жизнь в старую Барщинку. Ничего, прибудут фронтовики, все переменится. Злился на зудящие раны, на немощное, старческое тело.
И все‑таки деревенское густое молоко, мед и сало помогли. В первых числах декабря Василий Блюхер выехал на фронт.
Своего помощника Николая Каширина начдив 30–й (дивизия получила новый номер) Блюхер не нашел в штабе.
— Николай Дмитриевич на передовых позициях, — не скрывая тревоги, доложил начальник штаба Цветков. — И комиссары уехали в бригады. Плохие дела у нас. Колчак проводит поголовную мобилизацию и гонит полки на фронт. Появились лыжные батальоны, которым нельзя отказать в нахальстве и смелости. Не успеваем отбивать атаки. Соседняя, двадцать девятая дивизия потеряла более половины своего состава. Отступаем. Наши фланги открыты.
— Покажите последние оперативные сводки, — попросил Блюхер.
Читал, нервно пощипывая карандаш. Дивизия в тяжелейшем состоянии. Много убитых, раненых, обмороженных. Мороз в тридцать градусов, а бойцы в старых разбитых ботинках. Теплых портянок и тех нет. Горячей пищи не имеют и хлеба получают четверть фунта на день. И все‑таки держат фронт. Похоже, что высшее командование Республики недооценивает пермское направление. А именно здесь Колчак наносит главный удар.
Блюхер, конечно, не знал, что еще 13 декабря 1918 года Председатель Совнаркома В. И. Ленин указал Председателю Реввоенсовета Республики: «Пермь в опасном положении. Считаю необходимым послать подкрепление. Питер может дать полки советской бедноты, их там два, или другие, по указанию Реввоенсовета. Предлагаем Вам сделать надлежащие указания возможно скорее. Предлагаем указать Реввоенсовету на огромную важность Кизеловского района Перми, снабжающего углем заводы и всю железную дорогу. Потеря Кизела остановит движение»[32].
Эта телеграмма была подписана также Председателем ВЦИК Я. М. Свердловым.
Главнокомандующий И. И. Вацетис отдал распоряжение направить в 3–ю армию стрелковую бригаду. Кроме того, главком приказал командармам 2–й и 5–й перейти в наступление и отвлечь от Перми часть войск белогвардейцев.
Эти меры оказались недостаточными и запоздалыми. Противник сосредоточил крупные силы в районе Кунгура. У деревни Верхние Исады белогвардейцы окружили и уничтожили 1–й морской Кронштадтский полк.
Блюхер выехал на самый трудный и опасный участок— к Нижним Исадам. Измученные непрерывными кровопролитными боями, части отступали. Начдив ввел в сражение последний резервный-—Белорецкий полк. Командир полка А. В. Пирожников с марша повел бойцов в атаку. В рукопашной, жаркой схватке белорецкие рабочие разбили наступающих и отбросили на 20 верст.
Эта маленькая победа обрадовала Блюхера. Приведя части в порядок, он вывел их на выгодные для обороны Кунгура рубежи. Семь дней и ночей бойцы доблестной 30–й дивизии защищали Кунгур. Силы были неравными. Генерал Гайда все время бросал в атаки крупные свежие части. Днем 21 декабря белогвардейцы заняли Кунгур.
Начдив приказал отходить медленно, задерживаясь на каждом рубеже и селении, ни в коем случае не отрываться от флангов соседей.
Установить связь с соседями было очень трудно. Измученная, обескровленная 29–я дивизия и только что сформированная 4–я Уральская дивизия не могли остановить превосходящие силы противника. В ночь на 25 декабря колчаковцы ворвались в Пермь.
Тяжелая весть ошеломила Блюхера. Фронт 3–й армии разорван на части. Сейчас надеяться на пополнение полков дивизии нельзя. Да и полков, по существу, нет — есть сводные батальоны. Их надо как‑то подкрепить, иначе они превратятся в роты. Единственный выход — расформировать 5–ю, 6–ю и Архангельскую бригады и влить их бойцов и командиров в другие части. За счет сокращения штабных и тыловых подразделений значительно увеличится количество активных штыков. Начдив провел перестройку в боевой обстановке. Бригад стало меньше, а дивизия боеспособнее.
Молодой полководец Василий Блюхер на собственном опыте убедился: главное зло на войне — это отсутствие должного взаимодействия между соединениями. Сколько раз соседи оставляли неприкрытыми фланги и ставили в смертельно опасное положение бригады 30–й дивизии. Так было, когда 2–я бригада 29–й дивизии, не выдержав ударов белогвардейцев, оставила село Усть–Сына и не предупредила об отступлении комбрига Ивана Павлищева. Опытный командир вовремя разгадал намерение противника прорваться в тыл его полкам и доложил об этом начдиву. Блюхер приказал Павлищеву отойти к западному берегу Камы.
Крайне сложная, тяжелая обстановка создалась на осинском направлении. На позиции 1–го Красноуфимского полка навалилась 7–я дивизия противника. Блюхер понял замысел генерала Гайды: любой ценой разгромить красноуфимцев, ворваться в город Осу и, форсировав Каму, выйти в тылы красных. Трудно, очень трудно задержать превосходящие силы противника (и особенно лыжников), если в резерве нет ни одного штыка. И самое скверное — нет должного контакта с частями 2–й армии (В. И. Шорина), которые до сих пор не заняли участок, указанный разграничительной линией.
После долгого, мучительного раздумья поздно вечером 8 января 1919 года начдив Блюхер приказал комбригу 1 И. К. Грязнову: «…Упорно оборонять занимаемый участок и подступы к Осе. В случае же невозможности больше держаться на указанной линии, медленно отходить, задерживаясь на каждом рубеже, на фронт: Ерзовка (Поташки)—Петухово — Беляево включительно, который и оборонять, обеспечивая правый фланг дивизии от могущего быть обхода противника, в случае разрыва с частями 2–й армии. Вести самую широкую разведку и наблюдение за движением противника в западном направлении от г. Осы.
Считаю нерадением перед Республикой, что до сих пор командармом 2 не занят участок, указанный последней разграничительной линией между 2–й и 3–й армиями, и не оказана помощь, за счет имеющихся армейских резервов, частям 1–й бригады, в частности 1–му Красноуфимскому полку, изнемогавшему в боях с 7–й дивизией противника в районе г. Осы, и всю ответственность за могущий произойти прорыв возлагаю на командарма 2»[33].
В этом же приказе начдив Блюхер определил пункты, опираясь на которые части должны были создать прочную оборону на западном берегу Камы.
Используя выгодные естественные рубежи, начдив Блюхер остановил продвижение противника на всем вверенном ему участке. Наконец‑то представилась возможность вымыть бойцов, прожарить их обмундирование, починить обувь. Короткая передышка преобразила изнемогающие от усталости и холода полки.
