Николай Лузан - Контрразведка. Тайная война
Во время очередной поездки Винберга в Западный Берлин вслед за ним отправилась бригада наружного наблюдения. И тут все стало на свои места. Тихий, как мышь, переводчик строительной конторы оказался матерым американским агентом.
«По пути в Берлин, особенно в западной части города, Винберг неоднократно квалифицированно проверялся, петлял по улицам и, как видно, не обнаружив ничего подозрительного, озираясь, вошел в аптечный киоск «Дрогерия» на Грольманштрассе, где находился около полутора часов. Вход в помещение и выход из него были зафиксированы на фотопленку. Ознакомившись со сводкой наружного наблюдения, я (Ю. Николаев. — Прим. авт.) проверил этот адрес по рабочим учетам управления. Оказалось, что он известен нашей контрразведке как явочная квартира американской спецслужбы. Будучи задержанным, при предъявлении улик Винберг понял бесполезность запирательства и стал давать признательные показания. Оказалось, что он был давним агентом американцев, еще с первых послевоенных лет. Выполнял задания по отслеживанию происходящих изменений в танковом гарнизоне, а также передавал сведения, которые ему становились известны в силу служебного положения».
И таких «открытий» по мере развития операции «Весна» становилось все больше. Подобно снежному кому, нарастало количество выявленных агентов американской, британской и западногерманской разведок. Такого размаха разведывательной деятельности не могли припомнить даже бывалые фронтовики — сотрудники Смерша. Агенты-вербовщики, наводчики, курьеры, наблюдатели и резиденты, от одних только названий рябило в глазах. С каждым новым днем на аналитической схеме военных контрразведчиков, подобно паутине в лучах утреннего солнца, все отчетливее проступала густая сеть резидентур иностранных спецслужб — особенно высока ее плотность была вокруг мест дислокации частей ГСВГ.
Сложность вербовки советских военнослужащих вынуждала западные спецслужбы искать себе источники информации среди местных граждан, работавших в воинских частях по найму. Так, из десяти агентов западногерманской разведки, выявленных сотрудниками особого отдела 4-й гвардейской механизированной армии, пятеро работали в качестве слесарей, водопроводчиков, водителей в различных тыловых подразделениях, и ни один из этих десяти не был советским военнослужащим.
Слабые агентурные позиции западных спецслужб в этой среде, по мнению Юрия Алексеевича, были обусловлены высокой степенью патриотизма как офицеров, так и солдат, а также эффективным контрразведывательным режимом в частях ГСВГ.
На его памяти за время службы в ГДР — с 1951 по 1957 год — на Запад ушло всего несколько советских военнослужащих, в основном по бытовым мотивам. В этом отношении показательна судьба инструктора политотдела 12-й гвардейской танковой дивизии капитана А. Дудина. Под влиянием сожительницы-немки и ее родителей, убеждавших его в преимуществах жизни в ФРГ, он в августе 1952 года покинул часть и скрылся в Западном Берлине. Там на него сразу вышли сотрудники британской разведки и вывезли в Лондон.
Первые дни Дудин жил в гостинице, содержался за счет МИ-6 и подвергался интенсивному разведывательному опросу. Видимо, каких-либо серьезных военных сведений британские разведчики выжать из него не смогли и тогда решили использовать в пропагандистской компании. Дудину предложили написать книгу «об ужасах жизни в СССР». Бывший политработник, намертво зазубривший труды Ленина и Сталина, при всем своем старании ничего антисоветского выдавить из себя не смог. Вскоре за ненадобностью он был выброшен на улицу. Четыре года помыкавшись чернорабочим, забойщиком на угольных шахтах Великобритании, Франции и Бельгии, Дудин вернулся обратно.
Так же безжалостно западные разведки поступали и по отношению к большинству своих агентов. В стремлении любой ценой получить информацию о состоянии боевой готовности советских войск, тактико-технических характеристиках поступающей на вооружение техники и мобилизационных планах командования они особенно не пеклись о будущей судьбе своих информаторов.
Накал противостояния в холодной войне достиг такого градуса, что кураторы, особенно из числа американцев, в ущерб конспирации и собственной безопасности вынуждали своих резидентов и агентов работать на грани фола. Интенсивные контакты с курьерами, прибывавшими за собранной шпионской информацией, собственные поездки резидентов для встреч с кураторами в Западный Берлин, а также необыкновенно раздутые «штаты» резидентур — в некоторых число агентов-информаторов достигало полутора десятка — в определенной степени облегчали особистам и сотрудникам МГБ ГДР их оперативное выявление и разработку.
Так, в поле зрения особых отделов по 2-й и 4-й гвардейским механизированным армиям, дислоцировавшимся на территории Ростокского округа, попали несколько граждан ГДР. Они активно стремились к установлению контактов с советскими военнослужащими и проявляли повышенный интерес к жизнедеятельности войск. В ходе дальнейшей оперативной проверки были получены дополнительные материалы, указывающие на проведение ими шпионской деятельности. В частности, одни пытались получить тактико-технические характеристики находящейся на вооружении техники, а другие фиксировали ее перемещения по территории округа. Установленное за ними наружное наблюдение вскоре вывело контрразведчиков на неприметного служащего одной из контор. Он оказался резидентом британской разведки и имел на связи семнадцать агентов. Поток поступающей от них информации был настолько велик, что для ее передачи в разведцентр резидентурой использовались три радиостанции.
Другая мощная разведывательная сеть британской спецслужбы была выявлена сотрудниками Галльского окружного управления МГБ ГДР. Руководил ею некий Миркосом, в ее состав входило двадцать человек. Для передачи в разведцентр собранных шпионских материалов использовались радиостанция и агенты-курьеры, а основными объектами разведывательных устремлений резидентуры являлись советские воинские части. В связи с этим дальнейшую ее оперативную разработку сотрудники МГБ вели во взаимодействии с УОО КГБ при СМ СССР по ГСВГ.
Не менее плотную сеть, сплетенную американской разведкой, контрразведчики раскрыли на территории Лейпцигского округа. Ее участники также занимались сбором данных о местах дислокации, численности и вооружении советских воинских частей и подразделений армии ГДР. В резидентуру входило девять человек, руководили ею братья Глинке. Питер, занимавший неприметную должность на одном из народных предприятий, являлся резидентом. Клаус — дежурный офицер комендатуры Лейпцигского вокзала — наряду со сбором сведений о железнодорожных воинских перевозках исполнял роль курьера, доставляя их в Западный Берлин сотрудникам спецслужбы.
К весне 1955 года масштабы и активность разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб на территории ГДР вынудили руководителей советских органов безопасности и МГБ перейти к наступательным действиям. Контрразведывательная «Весна» подходила к концу. По оперативному замыслу руководства операции она должна была на длительный срок парализовать подрывную работу западных разведок на территории ГДР. Помимо этой чисто профессиональной задачи, необходимо было, как вспоминал Юрий Алексеевич: «…Разоблачить перед мировой общественностью их подлинную роль в обострении политической и военной напряженности. Речь, таким образом, шла о масштабных ответных мерах стратегической значимости».
К тому времени на руках особистов и сотрудников МГБ ГДР имелись неопровержимые доказательства разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб. Операция перешла в заключительную фазу. Сотни оперативно-следственных групп одновременно на всей территории ГДР провели задержания и аресты выявленных резидентов и агентов. За несколько суток американская, британская и западногерманская спецслужбы лишились своих разведывательных позиций. Так, в апреле 1955 года «Весна» для контрразведчиков завершилась раньше срока.
Обнаруженные при проведении обысков радиостанции, шифрблокноты, хранившаяся в тайниках секретная информация, оружие и яды не оставляли агентам и резидентам шансов выпутаться из той шпионской паутины, в которую они угодили по собственной воле. Идейных борцов среди них не нашлось, никто из задержанных не воспользовался ни ядами, ни оружием. Деньги, зависимость от спецслужбы, обещавшей после выполнения задания помочь в обустройстве жизни в ФРГ, в большинстве своем стали основными побудительными мотивами, подтолкнувшими агентов и резидентов к сотрудничеству.
Следствие по уголовным делам было недолгим. Под давлением неопровержимых доказательств подавляющее большинство арестованных дали развернутые показания. Они полно и убедительно изобличали подрывную деятельность американской, британской и западногерманской спецслужб. Особый вес доказательствам придавали свидетельства арестованных кадровых сотрудников. Работа по их выводу на территорию ГДР и последующему задержанию с поличным занимала особое место в операции «Весна». Захват профессионала — большой успех для спецслужбы, а в той сложной военно-политической обстановке, что складывалась вокруг ГДР, это был успех вдвойне.
