Валерий Шамбаров - Русский победный марш по Европе
Ялтинская конференция и битва за фланги
В феврале 1945 года состоялась Ялтинская конференция Большой Тройки. Причем можно отметить однозначную зависимость — международный авторитет нашей страны четко соответствовал положению на фронтах. В трагическом 1941 году Англия и США обсуждали и принимали так называемую «Атлантическую хартию», вообще не считая нужным согласовывать ее с СССР. Зачем согласовывать, если Москва вот-вот падет? Первую конференцию на высшем уровне назначили в январе 1943 года, но готовили раньше, в 1942 году, когда немцы стояли на Волге и Кавказе. На нее Сталина формально пригласили, но местом встречи определили Касабланку, столицу Марокко — попасть туда через неприятельскую территорию Иосиф Виссарионович заведомо не мог. Осенью 1943 года, после Сталинграда и Курска, положение стало совсем иным. Для конференции определили «нейтральный» Тегеран, оккупированный русскими и англичанами и удобный для всех участников.
А теперь даже «нейтральных» мест не искали. Сталин пригласил союзников к себе, в Крым, и Рузвельт с Черчиллем сочли за честь, прилетели. Ялтинская конференция открылась 4 февраля. Точнее, она проходила в Ливадии, в загородном дворце Николая II. Это было глубоко символично. Советский Союз становился преемником Российской империи! Он успешно завершал войну, которую не удалось завершить государю.
Согласовывались последние удары, чтобы добить Германию. Но Япония могла сопротивляться еще долго. США и Англия были заинтересованы, чтобы Советский Союз присоединился к боевым действиям против нее. Что ж, причин заступаться за японцев у нашей страны не было. Сталин пообещал, что СССР вступит в войну через четыре месяца после капитуляции Германии.
Обсуждались и проблемы послевоенного устройства Европы. Намечали зоны, которые предстояло оккупировать советским, американским, британским, французским войскам, шли споры по поводу государственных границ. Например, Люблинское правительство Польши, созданное под эгидой Москвы, уже подписало соглашение, что граница с СССР должна пройти по «линии Керзона» (примерно совпадающей с границей 1941 года). Эту границу признала и Тегеранская конференция. Но лондонское правительство Миколайчика до сих пор настаивало на возвращении Западной Украины и Белоруссии. Исподволь подобные требования поддерживал Черчилль. По его поручению был даже разработан секретный план о последующей войне против русских в защиту поляков — а на стороне Англии и Польши предполагалось привлечь побежденных немцев.
Но Рузвельт почти во всех спорных вопросах принимал сторону Сталина. Он согласился с советским вариантом польских границ. Согласился с правом СССР взыскать с Германии репарации в 10 млрд долларов для возмещения ущерба, использовать труд пленных для восстановления разрушенного хозяйства. Сталин видел в Рузвельте более дальновидного и миролюбивого политика, с которым проще найти общий язык. Хотя действительности это не соответствовало. Рузвельт протаскивал тот самый план, ради которого американская «закулиса» затевала мировую войну. В целом он исполнялся. Западную Европу разорила война и оккупация. Германия превращалась в развалины. Британская империя трещала по швам, надорвалась и влезла в долги, в колониях разгоралось освободительное движение. Советский Союз понес такие человеческие и материальные потери, оправиться от которых было проблематично.
А Соединенные Штаты точно так же, как в Первую мировую, невиданно разбогатели на военных поставках. Бомбы на их территорию не падали. Урон вооруженных сил был не слишком ощутимым. Осталось использовать эти предпосылки, пожать политические плоды. Воплотить старую масонскую идею о глобализации и «мировом правительстве», где будут заправлять США. Рузвельт поддерживал Сталина в разногласиях с Черчиллем — потому что Америку абсолютно не интересовало усиление Англии, британское влияние на Польшу, как и на любую другую страну. Но ведь и Сталин должен был реагировать на доброжелательную позицию Рузвельта, поддерживать в ответ американские инициативы.
Иосиф Виссарионович полагал эти вопросы второстепенными, но для США именно они играли ключевую роль. Была принята «Декларация об освобожденной Европе» — во главу угла ставились принципы «демократии». А для поддержания «демократических ценностей» создавалась Организация Объединенных Наций. Рузвельт благодушно согласился, чтобы в эту организацию вошел не только Советский Союз, но и две его республики, понесшие наибольшие жертвы, — Украина и Белоруссия. Почему бы не согласиться, если США и их партнеры в любом случае обеспечили себе в ООН большинство голосов! Получили возможность под флагом «демократии» регулировать другие государства.
Кроме того, в Ялте были подписаны соглашения о наказании военных преступников. Для главных организаторов злодеяний создавался особый орган, Международный Трибунал, куда войдут судьи и обвинители от СССР, США, Англии и Франции. Преступников меньшего ранга постановили выдавать государствам, где они совершали свои бесчинства. Обязательной выдаче на родину подлежали изменники, коллаборационисты. А пленных и депортированных союзные державы договорились возвращать по домам. Впрочем, в данный момент основные преступники все еще заправляли Германией. Готовы были жертвовать новыми морями крови, чтобы продлить собственные жизни и власть на лишний месяц, неделю, день.
В это время основная советская группировка, 1-й Белорусский фронт маршала Жукова и 1-й Украинский фронт маршала Конева, завершала освобождение Польши. Вырвались к Одеру, с ходу захватив несколько плацдармов на западном берегу. Но в решительном рывке от Вислы до Одера войска вымотались, поредели. Израсходовали боезапас и горючее. Отстали тылы, тяжелая артиллерия. А подвезти их было непросто, пути сообщения были разрушены. В СССР и Польше колея железной дороги имела разную ширину — требовалось перешивать ее или перемещать грузы на другие платформы. Наступление двух главных фронтов было приостановлено.
На правом фланге грохотало другое сражение. 2-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского вырвался к Балтийскому морю, отрезав от Германии Восточную Пруссию. Вместе с 3-м Белорусским фронтом генерала Черняховского на нее навалились с двух сторон, взяли в клещи. Но здесь немцы понастроили мощнейшие укрепления. Каждый поселок превратили в опорный пункт, каждый городок — в крепость. Дефиле между озерами и болотами перекрыли линиями траншей, дотов, зарослями колючей проволоки. Наши войска прогрызались медленно, шаг за шагом.
Что же касается задержки двух главных фронтов, Жукова и Конева, то изначально считалось, что она будет кратковременной. До Берлина оставалось всего около 100 км! Предполагалось, что войска немного передохнут, к ним подтянутся пополнения и резервы. Подвезут отставшие артиллерийские соединения, понтонные парки, ремонтные мастерские танков. Авиация перебазируется на другие аэродромы, поближе к новой линии фронта. Наши армии пополнят запасы топлива, патронов, снарядов — и последует следующий рывок. Теперь уже прямо на вражескую столицу!
Однако и Германия сохранила немалые силы. Она мобилизовала и выжимала все оставшиеся ресурсы. Пропаганда подбадривала солдат и все население, что война еще не проиграна. Русские стоят на пороге Берлина? Ну и что? Счастье переменчиво, ведь и немцы недавно стояли на пороге Москвы… В 41-м году советские армии добились перелома, ударив зарвавшегося врага по флангам. Но сейчас 1-й Украинский и 1-й Белорусский фронты тоже выдвинулись вперед. Линия фронта выгнулась дугой. Гитлеровские командующие не были бы профессионалами своего дела, упустив такой шанс.
На левом фланге образовавшейся дуги оно сосредотачивало группу армий «Центр» фельдмаршала Шернера. Опираясь на узлы крепостей Бреслау (Вроцлав), Глогау (Глогув) и Лигниц, эта группа должна была нанести мощный контрудар. Второй кулак, основной, нацистское руководство стягивало на правом крыле выступа, в Померании. Здесь формировалась и готовилась к сражению группа армий «Висла». В армейских генералах фюрер уже разочаровался, спасать Германию поручил Гиммлеру — рейхсфюреру СС. Гитлер и его стратеги рассчитывали, что «железный Генрих» поднимет ради такого дела все силы своего черного ордена, с помощью эсэсовцев мобилизует население, установит порядок в тылах. И неужели магический орден Германии не поддержат потусторонние силы, «высшие неизвестные»?
Но и наши стратеги были профессионалами своего дела. Они отдавали себе отчет: штурм Берлина будет очень тяжелым. А данные разведки однозначно свидетельствовали — как только фронты Конева и Жукова ввяжутся в сражение, на них обрушатся удары с двух сторон. Советская Ставка Верховного главнокомандования, взвесив все «за» и «против», пришла к выводу — бросок на Берлин лучше отложить. Сперва надо сокрушить группировки, нависшие на флангах, а уже потом без помех брать «логово зверя». Очистить правый фланг, Померанию, предписывалось 2-му Белорусскому фронту, а левый — 1-му Украинскому.
