Олег Черенин - Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы
В сфере функционирования государственных институтов, где средством управленческой деятельности является документ, призванный письменно зафиксировать решение компетентной инстанции, существуют определенные универсальные «правила» подготовки такого рода информационных материалов. По содержанию в упрощенном виде эти правила сводятся к ясности и объективности излагаемых в нем данных. По форме же эти правила выглядят следующим образом. Во вступлении (преамбуле) излагается положение (тезис), требующее доказывания. Далее перечисляются все данные по существу излагаемой проблемы, имея целью «доказывание» или подтверждение исходного тезиса. И последней, завершающей частью документа является его выводная часть, подводящая своеобразный итог всему вышеизложенному. С точки зрения следования этим «правилам», более противоречивого документа советской разведки, доложенного Сталину, трудно отыскать.
В изложенной Голиковым преамбуле доклада ключевыми словами и выражениями (требующими доказывания) являются:
— «большинство агентурных данных»;
— «исходит из англо-американских источников»;
— «стремление ухудшить отношения между СССР и Германией»;
— «заслуживают в некоторой своей части серьезного внимания».
Если следовать перечисленным выше правилам, то во второй части документа в идеале должны содержаться данные на эти самые «англо-американские источники» с изложением сведений, подтверждающих их стремление «ухудшить отношения между СССР и Германией». Но мы видим обратное. Из шестнадцати нижеследующих пунктов, содержащих конкретные данные на источники и характер информации, только два из них (п. 5, 10), и то с большой натяжкой, можно отнести к «англо-американским источникам».
В пятом пункте речь идет о том, что посол США в Румынии в своем докладе в Вашингтон ссылается на разговор между Джигуржу и Герингом, в котором последний говорит, что, в случае неуспеха Германии в войне с Англией, она будет вынуждена напасть на СССР.
В десятом же пункте, со ссылкой на неназванных английских и французских журналистов, говорится о переговорах между Германией и Великобританией, якобы состоявшихся в Стокгольме, где английскую сторону представлял Ллойд Джордж.
Все остальные четырнадцать пунктов фиксируют информацию, исходящую из каких угодно германских, турецких, румынских, югославских, но только не «англо-американских» источников.
Еще большую оправданность утверждению о расхождении между «тезисом» и «доказательством» вызывают слова Голикова о том, что «американские, английские и другие источники говорят о готовящемся якобы нападении Германии на Советский Союз». Еще раз обратим внимание на то, что о «других источниках» в основной части доклада, собственно, и идет речь.
В советском и российском чиновничьем обиходе всегда была хитрая формулировка в виде устоявшегося словосочетания — «вместе с тем». Ее употребление зависит от многих обстоятельств, вызываемых формой, содержанием самого документа, а также целью, задачами, стоящими перед его автором.
Эта формулировка является своеобразной границей между, условно говоря, «позитивной» и «негативной» частями документа, причем их содержание и соотношение могут меняться. Например, в стандартной комсомольской характеристике, выдаваемой комсомольцу для поступления в ВУЗ, после перечисления всех его заслуг и других объективных данных обязательно следовало указать и некие «негативные» моменты в его поведении или характере. Без этого пресловутого «вместе с тем» считалось, что характеристика отличается необъективностью и своеобразной ангажированностью.
Одним из самых показательных примеров на этот счет являются воспоминания одного советского разведчика, когда при составлении характеристики перед окончанием разведывательной школы куратор учебной группы, не найдя никакого «негатива» в характере и поведении выпускника, вспомнил, что один раз он опоздал на утреннюю физзарядку. Вот в характеристике после слов «вместе с тем» и появилось выражение, что имярек следует больше внимания уделять занятиям спортом. При составлении очередных служебных характеристик эта фраза и «кочевала» из года в год, вплоть до увольнения награжденного многими государственными наградами за успешную работу за рубежом ветерана разведки.
Или другой пример. Представим, что составляется документ по результатам какой-либо проверки вышестоящими инстанциями и нужно «утопить» проверяемого начальника. При таком раскладе «основная» (объективная) часть документа в «куцем», усеченном виде фиксирует его, условно говоря, достижения, а разделенная формулой «вместе с тем» другая часть с многочисленными подробностями описывает все его «грехи».
В нашем же случае Голиков, используя формулу «вместе с тем», решал лично для себя сложнейшую задачу соблюдения равновесия между объективностью излагаемых разведывательных данных и стремлением не вызвать неудовольствие или — хуже всего — гнев Сталина на содержание доклада. В русском языке на этот счет есть немало поговорок, применительно к Голикову гласящих, что он хотел, чтобы «и волки были сыты, и овцы целы», или другое, более жесткое выражение — «влезть на елку, и … не поцарапать».
Особый интерес представляют исходные, первичные, информационные материалы, на основании которых и составлялся доклад Голикова. Здесь мы и встречаем серьезные противоречия, вызванные неизвестно какими обстоятельствами. На этот счет мы можем только строить догадки.
Например, в 15-м пункте доклада читаем: «Руководитель восточного отдела министерства иностранных дел Шлиппе сказал, что посещение Молотовым Берлина можно сравнить с посещением Бека. Единомыслия достигнуто не было ни в вопросе о Финляндии, ни о Болгарии. Подготовка наступления против СССР началась значительно ранее визита Молотова, но одно время оно было приостановлено, так как немцы просчитались в своих сроках победы над Англией. Весной немцы рассчитывают поставить Англию на колени, развязав тем самым себе руки на Востоке».
Эта часть пункта основана на агентурном сообщении «Альты» (Ильзы Штебе), направленном в Москву резидентом Разведывательного управления «Метеором» (Н. Д. Скорняковым) 4 января 1941 года[5].
При сравнении этого агентурного сообщения «Альты» с 15-м пунктом доклада сразу бросается в глаза, что важнейшая часть сообщения в доклад попросту не попала. А там сказано, что «“Альта” запросила у “Арийца” подтверждения правильности сведений о подготовке наступления весной 1941 г. “Ариец” подтвердил, что эти сведения он получил от знакомого ему военного лица, причем это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам».
А ниже приводятся дополнительные доводы в подтверждение первичной информации «Арийца» и процитированные в пункте 15-м доклада.
Таким образом, получается, что проблема заключается в правильной расстановке акцентов. Немного пофантазируем на этот счет. Представим себе, что автор доклада, формулируя пункт 15-й, написал бы примерно следующее: «От немецкого источника поступило подтверждение ранее полученной им информации, исходящей из информированных военных кругов, о подготовке на основании секретного приказа Гитлера наступления Германии на СССР весной 1941 года». А дальше — оставшаяся часть 15-го пункта. Читатель, наверное, согласится, что в таком виде акценты были бы правильно расставлены и по форме документа, и по существу информации.
То же самое можно сказать о самой преамбуле доклада Голикова. Если поменять местами положения преамбулы, разграниченные формулой «вместе с тем», а к утверждению об «англо-американских» источниках добавить всего одно слово «возможно», то акценты в докладе можно было бы признать более правомерными, если не по существу, то по форме уж точно.
Само структурное построение этого документа, как и отбор для него конкретных фактов, также не может не вызывать многочисленных вопросов. Почему, например, самая важная информация о возможных планах нападения Германии на СССР, как написано в докладе «вероятных вариантов действий», оказалась в его середине, без каких-либо попыток текстуально или по смыслу выделить ее среди остального «информационного мусора», и без того затуманивающего содержание доклада. Причем, в свою очередь, из трех возможных вариантов реальный план «Барбаросса», представленный в вольном изложении на основании сообщения «Альты» от 28 февраля 1941 года, также не выделен как наиболее вероятный[6].
Часто в работах по истории советской разведки усилиями их авторов она выглядит как цельный, эффективно действующий организм, а ее деятельность описывается только в «мажорной тональности» как путь от успеха к успеху. Информация, добываемая по разведывательным каналам, отличалась точностью, своевременностью, актуальностью. Агентура приобреталась не иначе, как в высших эшелонах военного командования, спецслужб, руководстве государств. Сотрудники разведки представлены как высокие профессионалы, а их начальники исключительно как прозорливцы, просчитывающие развитие ситуации на много ходов вперед, и т. д.
