История военно-морского искусства. XIX век - Коллектив авторов
Неистовые разбои, зверства и насилия, чинимые турками и египтянами над греческим населением, возбудили всеобщее негодование в Европе. Народы Европы требовали от своих правительств вмешательства. в греческие дела. Особенно сочувственно относился к борьбе греков за освобождение от турецкого рабства русский народ. Но народным массам России, так же как и общественности других европейских стран, не было известно, что господствующие классы России, Англии и Франции, исходя из своих собственных интересов, уже не только вмешались в освободительную борьбу Греции, но и направляли, каждый по-своему, воюющие стороны.
Царское правительство и при Александре I, а после его смерти и при Николае I в отношении борьбы Греции против Турции занимало совершенно определенную и твердую позицию. Оно стояло за поддержку греков. При этом русское правительство во всех дипломатических переговорах подчеркивало, что если даже другие европейские страны не согласны поддержать Россию в ее стремлении предоставить грекам независимость, то Россия сделает это самостоятельно.
Наваринский бой. Худ. И.К. Айвазовский
Нетрудно понять, что как для Александра I, известного своей реакционностью, так и для Николая I, беспощадно душившего малейшие ростки свободы, причиной, побудившей их поддержать греков, явилась отнюдь не симпатия к греческому освободительному движению. Царское правительство вмешивалось в греческие дела потому, что они являлись очень удобным поводом к ослаблению Оттоманской империи и к укреплению влияния России на Балканском полуострове и на Ближнем Востоке.
Иную позицию занимала Англия. Ее правительство вело двойственную политику. Под нажимом общественного мнения оно делало вид, что стоит за поддержку греков, а в действительности больше поддерживало турецкого султана, уверяя его в своей готовности защищать неделимость владений Порты.
Такая политика объяснялась тем, что, имея значительное экономическое влияние на Турцию, англичане стремились сохранить в ней «статус кво» (прежнее положение), так как им был на руку турецкий гнет на Балканах, позволявший им самим хозяйничать в этом районе. Английская политика на Балканах была самой реакционной, ибо, защищая «статус кво», Англия выступала врагом освободительною движения балканских народов. К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «В чем состоит этот status quo? Для христианских подданных Порты он обозначает лишь увековечение их угнетения Турцией»[36].
Сохранение существовавшего в Оттоманской империи положения обеспечивало английской буржуазии создание удобных позиций для агрессии в сторону русского Причерноморья.
Одновременно английское правительство всячески заигрывало с Грецией и дважды предоставляло ей займы, чтобы в случае победы греческой буржуазии не выпускать ее из-под своего влияния.
Франция, рассчитывая закрепиться в Египте, стояла за ослабление Турции. Однако, боясь усиления влияния России на Ближнем Востоке и на Балканах, она в «греческом вопросе» целиком поддерживала английскую политику.
Австрийское правительство Меттерниха рассматривало греческое восстание как мятеж подданных против своего законного государя, который надо немедленно и жестоко подавить. Оно открыто поддерживало турецкого султана в его борьбе с Грецией. Австрия, стремившаяся к установлению своего господства на Балканах, всячески противодействовала России в оказании помощи грекам.
Дипломатическая борьба России становилась все активнее. Россия явно готовилась самостоятельно выступить с военной силой против Турции. Это было тем более необходимо, что дела у греков шли плохо и появилась угроза окончательного поражения греческого восстания. Отчасти под давлением общественного мнения, а больше всего из опасения, что русские решат «греческий вопрос» единолично, правительство Англии, а затем и правительство Франции решили примкнуть к России. Между этими тремя державами 24 июня 1827 г. в Лондоне был подписан договор, содержавший условия, на которых должен был окончиться конфликт между Грецией и Турцией. Этот предложенный державами-посредниками договор предусматривал государственную самостоятельность Греции под верховной властью султана при условии, что Греция будет управляться своими национальными властями, но платить Турции определенную ежегодную подать. Не веря, что турки согласятся с этими предложениями трех держав, русское правительство настояло на включении в договор секретных статей, которые предусматривали, что если Турция в течение месяца не примет перемирия, то Россия, Англия и Франция вышлют в Средиземное море свои эскадры, чтобы не допускать доставки турецко-египетских войск и оружия в Грецию или в Архипелаг.
Подписывая договор, Англия совсем не хотела, чтобы дело дошло до боевых действий. Ведя двойную игру, она по-прежнему продолжала подбадривать Турцию, обещая, что не допустит военного вмешательства России. Англия надеялась, что раньше чем дело дойдет до решительных действий, с Грецией будет покончено. Уже после подписания договора английский премьер-министр Каннинг писал английскому послу в Константинополе, чтобы он успокоил султана тем, что «существо этого соглашения, являющегося мирным вмешательством, подразумевает дружескую демонстрацию силы»[37].
Англичане согласились выделить эскадру, считая, что она своим присутствием у берегов Греции воздействует на русских моряков и предупредит возможные военные действия русского флота против турок.
Английская эскадра под командованием вице-адмирала Кодрингтона и французская эскадра под командованием контр-адмирала де Риньи с 11 сентября 1827 г. крейсировали вблизи Наваринской бухты, где стоял турецко-египетский флот. К этому времени военная обстановка в Греции сложилась весьма неблагоприятно для греков. Турецко-египетские войска, имея огромное численное превосходство, наносили греческим повстанцам одно поражение за другим. Ими была занята почти вся Морея, захвачена столица Греции – Афины. Турецко-египетский флот оказывал помощь своим сухопутным войскам: доставлял подкрепление, оружие, увозил греков в неволю. Ни эскадра Кодрингтона, ни эскадра де Риньи никаких сколько-нибудь серьезных мер к тому, чтобы помешать действиям турецко-египетского флота, не принимали.
1 октября 1827 г. к Наварину подошла русская эскадра под командованием контр-адмирала Л.П. Гейдена; флаг-капитаном эскадры[38] и командиром флагманского корабля «Азов» был капитан 1-го ранга М.П. Лазарев.
Русская эскадра соединилась с английской и французской эскадрами. По договоренности союзных адмиралов в командование объединенной эскадрой вступил старший в чине вице-адмирал Кодрингтон.
Соотношение сил сторон. Русская эскадра состояла из трех 74-пушечных линейных кораблей («Азов», «Иезекииль», «Александр Невский»), одного 84-пушечного («Гангут») и четырех фрегатов («Константин», «Проворный», «Кастор», «Елена»). Всего на русских кораблях было 466 орудий.
В состав английской эскадры входило три линейных корабля («Азия», «Генуя» и «Альбион»), три фрегата («Глазгов», «Комбриэн», «Дартмут») и несколько меньших кораблей. Всего англичане имели 472 пушки.
Французская эскадра состояла из трех 74-пушечных линейных кораблей («Сципион», «Тридент», «Бреславль»), двух фрегатов («Сирена», «Армида») и двух меньших судов. Всего на французской эскадре было 362 пушки.
Таким образом, объединенная русско-англо-французская эскадра насчитывала 10 линейных кораблей, девять фрегатов и семь меньших судов, вооруженных 1300 орудиями.
