Виталий Сырокомский - Международный терроризм и ЦРУ: Документы, свидетельства, факты
18 августа армейские подразделения, в которые была внедрена иранская агентура К. Рузвельта, вышли на улицы с криками «Да здравствует шах! Смерть Мосаддыку!». А на следующее утро из южных кварталов двинулась колонна, снаряженная на деньги ЦРУ, и, собирая по пути зевак, направилась к центру Тегерана.
На улицах царил невообразимый хаос. По сигналу невидимых дирижеров люди хватали булыжники и бросали их в витрины магазинов; уголовники, выпущенные из тюрем, врывались в штаб — квартиры прогрессивных организаций, громили редакции газет. К полудню в руках организованных ЦРУ люмпенов оказалось министерство иностранных дел и ряд других правительственных учреждений.
Банды наемников, вооруженные кастетами, цепями, ножами, овладели улицами столицы. Они заставляли прохожих выкрикивать прошахские лозунги, отказывавшихся избивали до полусмерти. Останавливая машины, провокаторы приказывали шоферам налеплять на ветровые стекла цветные портреты шаха — они были заранее отпечатаны массовым тиражом на деньги, выделенные К. Рузвельтом из фондов ЦРУ. Когда портреты кончились, на стекла стали лепить однореаловые кредитки с изображением монарха.
Поняв, что решающий момент наступил, К. Рузвельт покинул свое убежище и отправился к Захеди, скрывавшемуся в подвале квартальной мечети. Он спешил поздравить новоиспеченного главу правительства с победой. Как раз в это время в мечети появились офицеры из числа сообщников Захеди и на руках вынесли его на улицу, где его ожидал танк, который медленно двинулся в сторону Генерального штаба. Тем временем другой танк, управлявшийся американским военным советником (в 1953 году в Иране их насчитывалось около 3 тысяч), приблизился к резиденции премьерминистра и открыл по ней огонь. Спасаясь от смерти, Мосаддык выпрыгнул из окна, но был схвачен.
Из посольства США в Вашингтон полетели победные реляции. А вечером того же дня в американском посольстве появился сын нового премьера Ардешир. Он не скрывал того, что по поручению отца пришел за дальнейшими распоряжениями.
— Как поступить с Мосаддыком?
Таков был его первый вопрос. Судьба Мосаддыка, как и следовало ожидать, оказалась трагической: он был схвачен, брошен в тюрьму и позднее уничтожен.
Так 19 августа 1953 года начался хронологический отсчет одного из самых мрачных периодов в истории Ирана. Расправившись с Мосаддыком и его сторонниками, шах обрушил жесточайшие полицейские репрессии против всех, кто проявлял малейшие признаки инакомыслия. Первый, самый страшный удар, разумеется, пришелся по членам Народной партии Ирана (ТУДЕ), по всем левым силам. Главным орудием шахского режима в физическом уничтожении оппозиции стало особое ведомство, вошедшее в историю Ирана под зловещим названием САВАК.
Фактически САВАК был основан в 1957 году при непосредственном участии ЦРУ и израильской специальной службы «Моссад», которой шах оказывал особое доверие. (Впоследствии сионистская агентура сделала Тегеран своей штаб — квартирой на Ближнем и Среднем Востоке.) Официальный же приказ об учреждении САВАК иранский монарх по настоянию ЦРУ издал в 1958 году, за год до подписания так называемого договора «о совместной обороне» с США, превратившего Иран в марионетку заокеанских хозяев.
Насчитывавший в своем штате свыше 30 тысяч сотрудников и не менее 3 миллионов платных осведомителей, САВАК, как гигантский спрут, охватывал своими щупальцами практически все сферы иранской жизни. Специально прибывшие в Иран опытные инструкторы ЦРУ обучали сотрудников САВАК методам «интенсивного допроса», взяв за образец гитлеровские органы насилия.
САВАК был, по сути, государством в государстве. Покровительство шаха ставило его над законом, над нормами морали, освобождало от ответственности за любые преступления. Агенты САВАК были полномочны арестовывать любого по малейшему подозрению, производить обыски без прокурорских санкций. Люди исчезали и больше никогда не появлялись: как срок предварительного заключения, так и срок наказания, определявшийся на закрытых сессиях военных трибуналов, не ограничивался никакими рамками.
Инструкторы из ЦРУ могли быть полностью довольны своими подопечными — в САВАК быстро выучились «искусству» выкручивать руки, вырывать ногти и зубы, ломать пальцы, обваривать кипятком, выкалывать глаза. «Черные доктора» — так именовали себя палачи — истязали людей на третьем этаже тюрьмы «Комитэ». Днем крики жертв поглощались шумом большого города, ночью они пробивались сквозь наглухо закрытые окна, и случайные прохожие предпочитали обходить это здание стороной.
Сегодня, когда достоянием гласности стали многие секретные документы шахского режима, выяснилось, что за два десятилетия 360 тысяч политических заключенных — лучших сынов иранского народа — были казнены или замучены в мрачных казематах тайной полиции САВАК.
Соучастником этого кровавого преступления было ЦРУ.
Но вернемся к событиям 50–х годов, когда машина тайной войны ЦРУ против стран Ближнего и Среднего Востока еще только набирала скорость.
В те годы ЦРУ еще не перебралось в Лэнгли, ставшее сегодня зловещим синонимом международного терроризма. Отделы по разработке и проведению подрывных операций размещались в неказистых деревянных постройках времен второй мировой войны на 17–й улице в Вашингтоне. Здесь хранились самые секретные картотеки с личными делами агентов, разбросанных по всему миру.
Здесь же им подбирали клички — криптонимы, раскрывая наугад старую австралийскую телефонную книгу и заставляя кого‑нибудь из сотрудников закрыть глаза и ткнуть пальцем в список абонентов.
Здесь же, в блоке «К», размещалась штаб — квартира отдела Африки и Среднего Востока (НЕА), которым заведывал профессиональный разведчик с «опытом» работы в Иране француз по происхождению Роже Гуарам, а позднее — выпускник Йелльского университета, адвокат по образованию Норман Пауль. Первым заместителем шефа НЕА был двоюродный брат К. Рузвельта Арчибальд Рузвельт.
Существовала в ЦРУ и особая должность главного аналитика по ближневосточному региону, которую занимал Чарльз Кременс, в прошлом читавший лекции в Каирском университете.
Следует заметить, что анализ ситуации на Ближнем и Среднем Востоке в начале 50–х годов вряд ли мог привести экспертов ЦРУ к сколько‑нибудь утешительным выводам. После второй мировой войны, в условиях углубления общего кризиса капитализма и образования социалистического содружества, начинается стремительный рост самосознания народов этого региона, растет и крепнет национально — освободительное движение. Один из важнейших его аспектов — борьба народов Ближнего Востока против диктата нефтяных монополий, за национализацию нефти и создание собственной нефтяной промышленности.
Несмотря на то что в Иране эти освободительные тенденции удалось подавить, их революционизирующее воздействие на соседние страны было бесспорным, и в ЦРУ всерьез опасались, что антиимпериалистические выступления могут повториться в других странах региона. Немалое беспокойство вызывала у них и излишне самостоятельная, на их взгляд, политика египетского президента Насера, и заметная активизация левых сил в Сирии.
В 1976 году американский разведчик Джон Маркс писал: «Прошлой весной бывший помощник директора ЦРУ заявил по английскому телевидению, что его ведомство изучало план организации убийства Насера после франко — английского фиаско в Суэце в 1956 году».
Сегодня на поверхность всплыло немало фактов, свидетельствующих о том, что в 50–х годах ЦРУ всерьез продумывало план физического устранения египетского президента.
Было ли это «частной» инициативой американской разведки или подобные акции разрабатывались с ведома или — более того — по указанию государственного департамента США?
Для ответа на этот вопрос следует учесть одно весьма важное обстоятельство, обусловившее двойственный характер американской политики на Ближнем и Среднем Востоке. Дело в том, что Вашингтон неизменно стремился к осуществлению в этом регионе двух взаимоисключающих целей — с одной стороны, удерживать арабские страны в антисоветском русле, пытаясь сколотить из них под своей эгидой агрессивный блок, а с другой стороны, продолжать налаживание всесторонних связей с Израилем, всячески способствуя укреплению его военного потенциала и тем самым, естественно, вызывая недовольство и недоверие его арабских соседей. Дилемму можнс было разрешить единственным путем, а именно проводить на Ближнем Востоке одновременно два различных внешнеполитических курса. Так и поступила администрация Эйзенхауэра, предоставив заниматься открытой дипломатией госдепу, а дипломатию тайную, нацеленную на достижение истинных, а не декларируемых для маскировки целей Вашингтона, отдав на откуп ЦРУ.
