Операция «Пилот» - Ирина Владимировна Дегтярева
Увидев расшифровку послания от Горюнова, Зоров вздохнул тяжко, подумав, что Горюнов, как всегда, в своем репертуаре. Ни слова в простоте. Хотя Зоров догадывался, что в тех условиях, в которых полковник находится, он не может до конца доверять связному. И, несмотря на то что послание зашифрованное, все же дополнительно использовал эзопов язык.
Фобос — сын бога войны Ареса, а заодно спутник Марса и «страх» в переводе с греческого. Зорова удивило, кому бы могли дать такой оперативный псевдоним. Очень не хотелось звонить Александрову, с которым лишь однажды разговаривал по телефону. Когда Горюнов уже работал в ФСБ, а Евгений Иванович Александров не мог ему дозвониться, вдруг выяснилось, что этот вездесущий, всемогущий и всевидящий генерал знает номер мобильного телефона Зорова — заместителя Горюнова по отделу в УБТ.
Но пока что перед Зоровым сидел упертый Ермилов. Сдвинуть его с занятых позиций под силу только Горюнову. Зоров чувствовал себя практически беспомощным в его отсутствие. Мирон хороший исполнитель, но полковник Горюнов отличается счастливым умением импровизировать. При этом так же счастливо избегает выговоров от руководства, поскольку все его авантюры обычно оборачиваются успешными реализациями.
— Олег, ну в самом деле. — Зоров скорчил просительную физиономию. — Все-таки шанс нам помочь…
— Мне бы кто помог. — Ермилов развел руками, но с решительным отказом на лице. — Ты же сам понимаешь, Мирон, нельзя все валить в одну кучу. У нас совсем другие дела, никак не связанные с оружием. Но если зайдет разговор, я попрошу наших людей не останавливать излияния украинских «друзей». — Он уже догадался: подробностей предстоящего мероприятия Зоров не знает. В самом деле, какой бы ни был приватный разговор между руководителями департаментов, есть все же границы откровенности.
Многолетний опыт, наработанный за годы службы, приучил Ермилова не разбрасываться словами и лишними для собеседника сведениями. Не спрашивают — лучше промолчи.
Ермилов давно сделал для себя выводы: как у России только два союзника — армия и флот, так и у контрразведчика их тоже два — начальство и те подчиненные, которые на данный момент заняты конкретной разработкой. И то им информацию он обычно преподносил весьма дозированно. Каждый из них отвечал за свой участок и не всегда понимал масштаб предстоящей операции. Даже тем, кому, казалось бы, абсолютно доверял, не выдавал все на-гора. Потому и начальником стал.
* * *
Зоров отправился в свое Управление не солоно хлебавши. Хотел было поехать в Лефортово на очередной допрос одного из несостоявшихся террористов, задержанных в крайний раз. Вспомнив унылую небритую рожу с красными воспаленными от бессонницы глазами, нацистский трезубец на волосатом предплечье, Зоров передернул плечами с отвращением. Прошелся по своему кабинету, у зеркала поправил узел галстука, темно-синего в тон такой же рубашке в мелкую белую крапинку. Его зеленые глаза с полукружьями теней от недосыпа смотрели на свое отражение обреченно. Он причесал и без того идеально зачесанные назад черные волосы и взбодрился.
— Ничего-ничего. Возьмем-ка за жабры Александрова. — Он тут же набрал его телефон. — Евгений Иванович, добрый день, Зоров, если помните…
Ничего не успел добавить. Генерал, если судить по резкому тону, очень занятой, буркнул:
— Подъезжай к семнадцати. — И мгновенно прервал связь.
Зоров, поглядев на потускневший экранчик телефона, предался размышлениям, узнал ли его генерал или принял за кого-то другого? Куда подъезжать, надо ли перезванивать или проявить боевую инициативу? Мирон взглянул на часы — до назначенного времени оставалось меньше часа.
Ровно в семнадцать часов он стоял перед высокой массивной дверью в генеральский кабинет. Помощник уже доложил Александрову. Пропуск, к удивлению Зорова, в самом деле ожидал его у дежурного комендатуры на входе в спецуправление. Генерал ни с кем его не перепутал. Даже вспомнил имя и отчество.
— Проходите, вас ждут, — сказал помощник, подняв голову от клавиатуры компьютера.
Зоров не сразу заметил генерала. Тот, полноватый, с сединой в коротких волосах, в накинутом на плечи пиджаке, с задравшимися брючинами, сидел на диванчике за дверью. От входа его не было видно. Перед ним на низком столике дымилась чашка с кофе, источая аромат на весь огромный кабинет, напомнивший Зорову кабинет Андропова, находившийся в доме два. Много окон и длинный стол, фотографии на стенах. Что-то из афганской жизни. На настольной лампе, отчего-то стоящей на одном из подоконников около стола, висела паколь — афганская шапка пирожком, очень старая, когда-то бежевая, но выцветшая, может, даже принадлежавшая хозяину кабинета в годы его явно бурной молодости.
— Мирон Гаврилыч, проходи. Сейчас, пару документов дочитаю. Кофе будешь?
Свойская манера общения Зорову сразу напомнила Горюнова. Абсолютная органичность во всем, легкость, располагающая любого собеседника сразу же, разве что кроме контрразведчиков, имевших дело с разведчиками, только не своими, а вражескими. Поэтому Зоров подспудно не мог побороть недоверие и подозрительность, зная, что за обаятельностью того же Горюнова кроется мгновенная скорость реакции не только ума, но и физическая — не дай бог оказаться его противником. Так же как и в случае с Александровым.
Сейчас опасность для Зорова состояла лишь в том, что генерал мягко стелет, да жестко спать. «При всей своей внешней мягкости отошьет наверняка, — подумал Зоров обреченно, присаживаясь в глубокое кресло напротив генерала и опасаясь измять пиджак. Он не терпел неопрятности, испытывая дискомфорт даже от малейшего пятнышка на рубашке. — Причем сделает это так, что, уходя, я еще буду его благодарить сердечно, сам не понимая, за что».
Помощник принес кофе, подлил и генералу в его стакан с подстаканником. Кофе Александров пил не мензурками, а по-генеральски.
Дождавшись, когда Евгений Иванович поднимет глаза от бумаг, Зоров не стал ходить кругами:
— Мне необходимо встретиться с Фобосом.
— Хо! — почти как каратист резко выдохнул генерал. — Петр надоумил? Мы договаривались, что Фобос будет встречаться только с ним и то крайне редко. Довольно и того, что мы передаем информацию для него от Фобоса. Где сам-то? В Сирии? — Уклончивое молчание Зорова породило догадку в изощренном уме генерала: — На Украине?.. Драть его некому, — вздохнул он. — Сколько можно лезть в пекло? Уймется он когда-нибудь?
«Вопрос риторический», — подумал Зоров, никак не комментируя догадку генерала насчет Украины. К тому же он сдерживал злость. Хорошо знал, что сына Горюнова, Мансура, которого Петр прижил от курдянки, работая в Турции, Александров уже пристроил в нелегалы, прибрал к рукам и, кажется, отправил куда-то из России — сам сунул в пекло. Во всяком случае, про Мансура Горюнов давно ничего не говорил и выглядел мрачнее обычного до отъезда.
У них с генералом свои служебные счеты (Горюнов иногда «проговаривался», что винит в своем
