Дмитрий Зубов - Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941
В ночь на 18 июля «Сердитый» вместе со «Стерегущим» прикрывали сторожевые корабли «Туча» и «Снег», проводившие постановку мин. Днем оба эсминца из-за несогласованности действий флота и ВВС КБФ подверглись атаке своей же авиации. И если восемь бомб, сброшенных в 15:31 на «Стерегущий», не причинили вреда, то четыре бомбы с бомбардировщика СБ взорвались у самого борта «Сердитого». Осколки пробили борт, вывели из строя один котел, два дальномера, убили одного и ранили трех моряков.
Постоянные упражнения в бомбометании не прошли даром и для немецких пилотов, и следующий день стал последним для «Сердитого». Вечером 19 июля эсминец стоял на якоре на рейде Хельтер-Маа у острова Хиума. В 17:40 по московскому времени его атаковали четыре Ju-88A из KGr.806. Корабль успел открыть огонь, поднять якорь, дать малый ход и положить руль на левый борт, но было уже поздно, и он получил два прямых попадания.
Одна бомба попала в нос эсминца. Она пробила мостик, полубак, верхнюю палубу и взорвалась на 2-й жилой палубе в районе 52—55-го шпангоутов. Силой взрыва разрушило 1-е котельное отделение, от сотрясения из гнезд вылетели автоматические предохранители и аккумуляторы аварийного освещения, из-за чего все внутренние помещения погрузились в темноту.
Вторая бомба взорвалась рядом с левым бортом, из-за чего в обшивке между 50-м и 58-м шпангоутами образовалась пробоина размером 4 на 5 м. Давление забортной воды вытеснило из цистерн мазут, тот загорелся, и пожар быстро охватил всю носовую надстройку и оба котельных отделения. Но самое худшее заключалось в том, что в зоне действия огня оказался артиллерийский погреб со 130-мм снарядами.
Более часа команда «Сердитого» самоотверженно боролась с пожаром, но, несмотря на помощь подошедшего к борту эсминца «Гордый», локализовать его не удалось. Огонь распространялся на корму, и тогда контр-адмирал
Дрозд отдал приказ покинуть корабль. Матросы перешли на «Гордый», и едва тот успел отойти, как в 19:02 на корме «Сердитого» начали взрываться сначала снаряды в кранцах первых выстрелов орудий, а затем и глубинные бомбы в бомбосбрасывателях. Вся корма от 180-го шпангоута была полностью разрушена, и эсминец начал быстро валиться на правый борт. В 19:07 «Сердитый» затонул на глубине 7 м, при этом его левый борт остался над водой.
24 июля в Рижском заливе близкими разрывами бомб был поврежден эсминец «Суровый», который осуществлял огневую поддержку частей 8-й армии. На следующий день истребителями Bf-109 из Erg.Gr./JG54 был обстрелян эсминец «Артем», и в результате на палубах погибли шесть матросов.
Первый месяц войны на Балтике показал очевидную слабость флотской ПВО. Корабли и многочисленные военно-морские базы обеспечивались новой техникой по остаточному принципу. Поэтому постепенно наметилось отставание флотских наземных средств противовоздушной обороны от армейских.
К середине 1941 г. на вооружении боевых кораблей и береговых батарей состояло несколько разнотипных орудий. Наиболее широкое распространение получили так называемые сорокапятки, то есть 45-мм универсальные пушки. Собственно, «универсализм» заключался в том, что из них можно было стрелять как по надводным, наземным, так и по воздушным целям. Фактически это означало, что эффективно стрелять нельзя было ни по тем ни по другим. 45-мм калибр был слишком большим для стрельбы по целям, летящим на малой высоте, и слишком малым для стрельбы по высоколетящим самолетам. Огонь же по пикирующим машинам в силу низкой скорострельности и малого угла возвышения был крайне затруднен. В то же время для поражения даже небольших кораблей снаряда весом менее 1,5 кг тоже было мало, а для пальбы по моторным лодкам и сторожевым катерам, наоборот, много. Одним словом, флотская сорокапятка, как и ее сухопутный аналог пушка 53-К, оказалась тупиковой ветвью в развитии советской артиллерии.
Самыми мощными флотскими зенитками были 100-мм орудия Б-34, созданные накануне войны и стрелявшие 15-килограммовыми снарядами на высоту до 10 тысяч м. При этом для управления огнем использовались новейшие приборы наведения и лучшая в СССР оптика. Однако установить эти орудия успели лишь на новых легких крейсерах.
В результате среди кораблей Балтийского флота наиболее сильное зенитное вооружение имели легкие крейсера. В частности, на «Кирове» стояли 6 100-мм зенитных орудий Б-34, 5 37-мм зенитных автоматов 70-К и 5 крупнокалиберных пулеметов ДШК. В то же время линейный корабль «Марат» имел 10 устаревших 76-мм орудий и 6 37-мм автоматов. Лидеры «Минск» и «Ленинград» были защищены с воздуха куда хуже. Так, на последнем для стрельбы по самолетам имелись только 2 76-мм пушки 34-К, 2 45-мм орудия 21-К и 4 пулемета. На эскадренных миноносцах «проекта 7» стояли по 5 зениток: 2 пушки 34-К и 3 21-К, а также 4 пулемета. На ветеранах Балтики, доставшихся от царского флота, то есть эсминцах типа «Новик», с ПВО дело обстояло совсем худо – они располагали только 2 37-мм автоматами и 4 пулеметами. Такой защитой трудно было отпугнуть даже самых неопытных пилотов бомбардировщиков. «Про-тивосамолетное» вооружение остальных кораблей: канонерских лодок, сторожевиков, минных заградителей, тральщиков и т. п. – обычно состояло из одной или двух сорокапяток и пары пулеметов, чего было совершенно недостаточно [118] .
Отдельную проблему представляла собой противовоздушная оборона многочисленных военно-морских баз (ВМБ). На Балтике таковых насчитывалось больше десятка: Кронштадт, Ханко, Таллин, Палдиски, Рига, Вентспилс, Лиепая и еще несколько мелких. Количество сил и средств для их ПВО определялось в зависимости от размеров самой базы, ее географического положения, важности и количества обороняемых объектов. Главную базу Балтфлота, которая тогда была в гавани Таллина, прикрывали два зенитно-артиллерийских полка, Кронштадт и Палдиски – по одному, а остальные защищали отдельные зенитно-артиллерийские дивизионы (ОЗАД). Всего к июню 1941 г. в составе войск ПВО КБФ насчитывалось 93 зенитные батареи, имевшие 370 орудий всех калибров и 327 пулеметов.
24 июля около 10:00 немецкие бомбардировщики атаковали эсминец «Статный», стоявший на рейде Рогекюль в Моонзундском проливе. Корабль поднял якорь и начал маневрировать в пределах рейда, но через 15 минут подорвался на немецкой донной мине. Носовая часть корпуса до 40-го шпангоута оторвалась и, продержавшись затем на воде около 10 минут, затонула. Почти мгновенно были затоплены носовые отсеки и 1-е котельное отделение эсминца. Затем в течение двух минут заполнились водой и 2-е котельное и 1-е машинное отделения, поскольку моряки, поспешно покидая их, не успели задраить входные люки. При взрыве погибли все, кто находился в носовой части, в том числе командир эсминца капитан 3-го ранга H.H. Алексеев.
Из-за сильного дифферента на нос волны в районе миделя перекатывались через верхнюю палубу. Попытка дать задний ход не удалась, и «Статный» сел носовой частью на грунт, благо глубина в этом месте около 8 м. В 12:00 к нему подошел спасатель «Сатурн», чтобы попытаться откачать воду из затопленных отсеков, но из-за нового налета вынужден был прервать работу до наступления темноты.
За ночь насосы «Сатурна» осушили отсеки эсминца, но затем на следующий день, когда спасатель из-за угрозы новых авиаударов был вынужден снова отойти, вода вновь затопила их. И так продолжалось двое суток. Ситуацию ухудшила еще и погода: к вечеру 19 августа сила ветра достигла 6 баллов, а 22 августа вообще разыгрался 11-балльный шторм. Поврежденный корабль пришлось оставить, и около 14:00 22 августа «Статный» лег на левый борт и затонул.
2 августа командование «Остзее» понесло первую боевую потерю. Над Рижским заливом в результате атаки истребителя был сбит Ar-196 W.Nr. 0093 из 2-й эскадрильи SAGr.125. На следующий день уже по техническим причинам (повреждение поплавков) потерпел аварию гидросамолет Ar-95 W.Nr. 2345 из 3-й эскадрильи той же группы. В этот же день в районе Риги совершил вынужденную посадку на брюхо из-за повреждения двигателя Ju-88A W.Nr. 6507 из KGr.806.
Следующей жертвой самолетов командования «Остзее» стал эсминец «Энгельс». Вечером 7 августа корабль принимал топливо на рейде Рогекюля в бухте Мухувэйн. Мазут подавался с нефтеналивной баржи «Спиноза». В 18:50 сигнальщики «Энгельса» сообщили об обнаружении трех немецких самолетов. На эсминце сразу же объявили тревогу, с грохотом поползла вверх якорная цепь. Матросы спешно сбрасывали швартовочные канаты, а те, что не успели, просто обрубили. Васильев приказал дать 12 узлов, однако было уже поздно.
Зайдя со стороны солнца, Ju-88A уже пикировали на эсминец. Вскоре в 10 м за кормой прогремели два мощных взрыва, вздыбившие огромные столбы воды. Третья бомба упала рядом с бортом, а четвертая попала в «Спинозу». В результате сильного сотрясения корпус эсминца между машинным и котельным отделениями переломился, вышла из строя правая турбина, кормовые орудия сместились с фундаментов, получили повреждения машинный телеграф, привод рулевой машины и магнитные компасы. Чудом никто не погиб, хотя несколько матросов вылетели за борт.
