Михаил Болтунов - Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы
Годы службы в гарнизоне он не разменял на кутежи и карточные игры. Упорно работает над собой, готовится к поступлению в Академию Генерального штаба. Однако поступить в это высшее военное учебное заведение очень трудно. Достаточно сказать, что кандидаты должны были выдержать 12 экзаменов, из них два — по иностранных языкам. Тем не менее поручик Едрихин принят в Академию Генерального штаба.
Успешно осваивает сложную учебную программу. Окончив 2 курса, выполняет письменные работы за дополнительный курс. Казалось бы, еще год — и исполнится его мечта, он станет офицером Генерального штаба. Но Алексей Ефимович неожиданно подает рапорт и убывает к прежнему месту службы.
Однако это только на первый взгляд поступок Едрихина неожиданен. В откомандировании нет ничего необычного. Еще не раз в своей жизни он будет не только откомандировываться, но и увольняться с военной службы, а через определенное время вновь возвращаться в строй. Правда, уже в более высоком звании и, нередко, отмеченный орденом.
Сегодня с уверенностью можно сказать: Алексей Ефимович выполнял ответственные задания русской военной разведки. И первое из них в 1899 году, когда был зачислен в запас по армейской пехоте. Кстати говоря, все эти мероприятия по увольнению в запас, есть не что иное, как прикрытие разведывательной деятельности офицера.
Итак, получив полную поддержку Военно-ученого комитета, Алексей Едрихин отправляется в Южную Африку. Официально он корреспондент популярной газеты «Новое время».
Поручик оказался весьма талантливым журналистом: несколько месяцев, с февраля Цо июнь 1900 года газета публикует его очерки из Южной Африки. Они интересны не только экзотикой далекого Трансвааля, но и глубоким проникновением в тему войны, анализом ее причин, новым взглядом на Российскую империю через призму зарубежного опыта.
В одной из своих статей, опубликованных в газете «Новое время» в феврале 1900 года, Алексей Ефимович пишет: «…Наша нравственность и… моральная сила очень высока, физически мы богатыри, наше православное пьянство, менее ужасно, чем у других народов, наша лень, не так велика, как мы говорим, наше невежество вещь поправимая при нашем здравом рассудке».
Так что редакция газеты была вполне довольна своим корреспондентом. А как Генеральный штаб? Ведь не ради репортажей в «Новом времени» отправлял он своего офицера на войну.
Несмотря на то, что Едрихин пробыл на фронте не долго, около двух месяцев, и из-за болезни был вынужден покинуть страну, военный министр А. Куропаткин в докладе императору Николаю II отзывается о нем как о дельном офицере. Более того, министр лично принимает Едрихина, беседует с ним. А накануне этой беседы Алексей Ефимович получает чин штабс-капитана. Разумеется, он вновь принят на службу.
А через несколько месяцев Едрихин вновь подает в отставку. Пока не найдены документы, дающие ответ на вопрос, чем занимался штабс-капитан с 1901 по 1902 год, но косвенно можно утверждать: он не грел плечи на печи. Ибо в ноябре 1903 года Едрихин вызван из запаса и назначен на опять-таки неожиданную должность — помощником военного атташе в Китай. Так что возможно, в эти два года он осваивал восточные языки или находился в командировке по линии разведки.
Нет сомнения, что и в Китае Алексей Ефимович занимался разведработой. Об этом говорит его служебная записка, датированная 1906 годом. Называется она «Сведения о переустройстве вооруженных сил Китая».
Остается только добавить, что в 1907 году Едрихин официально сменит фамилию и станет Вандамом. Этим литературным псевдонимом он подписывал свои журналистские работы еще со времен Англо-бурской войны.
Алексей Ефимович Вандам в дальнейшем будет командовать полком, штабом дивизии. Получит чин генерал-майора. Напишет несколько книг, которые с полным основанием можно отнести к военно-стратегическим военным трудам.
В период войны в Южной Африке военное ведомство получало ценные разведсведения и от тайного военного агента, работавшего так же под журналистским прикрытием подполковника Евгения Максимова.
Евгений Яковлевич родился в семье русского морского офицера. Учился в Технологическом институте, потом на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Из него мог бы получиться блестящий юрист, но Максимов мечтал о военной карьере. Сдав экзамен на офицерский чин, он поступает на службу в гвардейский кирасирский полк. Однако по семейным обстоятельствам Максимов уволился из гвардии, служил в корпусе жандармов. Принимал участие во многих военных экспедициях в Сербии, Болгарии, Туркестане, Абиссинии.
Когда началась война в Южной Африке, Евгений Яковлевич обратился в редакции нескольких газет, чтобы поехать на фронт военным корреспондентом. Однако бурские республики были где-то далеко, и поначалу российская пресса не придала значения этой войне. Максимову отказали. И тогда он обратился в Военно-ученый комитет, предложил послать его в Южную Африку корреспондентом «Военного сборника».
Разведчики поддержали Максимова и согласились отправить его в качестве официального военного корреспондента. Но не тут-то было. Англия по этому поводу заявила протест, и Евгений Яковлевич вынужден был вернуться на полдороги из Одессы в Петербург.
Он все равно поехал в Южную Африку, но уже как частное лицо, корреспондент нескольких российских газет. О том, что Максимов занимался разведцеятельностью, сомнений нет. Достаточно сказать, что он имел собственный секретный шифр и направлял донесения в Военно-ученый комитет Соллогубу.
Евгений Яковлевич не только собирал разведывательные сведения и писал статьи в газеты, но и храбро сражался на стороне буров. Он возглавлял так называемый Иностранный легион — отряд добровольцев из разных стран, потом командовал Голландским корпусом. Участвовал в боях. Был тяжело ранен пулей в голову.
В мае 1900 года за храбрость и умение руководить войсками Евгений Максимов удостоился в войсках буров высокого звания фехт-генерала, то есть боевого генерала. Он стал вторым иностранцем, удостоенным этого почетного звания.
Евгений Яковлевич Максимов с началом Русско-японской войны ушел добровольцем на фронт. Погиб в сражении под Мукденом в октябре 1904 года.
Вот такими были наши первые военные разведчики, работавшие под журналистской «крышей». В XX веке военная разведка будет достаточно широко использовать этот метод прикрытия. Но об этом наш рассказ впереди.
Переименован… в секретари
Последнее десятилетие XIX века было ознаменовано осложнением военно-политической обстановки вокруг России. Обострились отношения с Турцией, усилился Тройственный союз в Европе, агрессивные действия Японии в Китае реально угрожали российским интересам на Дальнем Востоке.
В верхних эшелонах власти росло понимание важности и необходимости наращивания сил военной агентурной разведки за рубежом. Свои усилия попытались скоординировать три министерства — военное, внутренних и иностранных дел, которые отвечали за добывание военно-политической информации.
Летом 1892 года прошло совещание, в котором приняли участие военный министр и министр внутренних дел. МИД представлял товарищ министра. Итоги совместной встречи были доложены императору.
О чем же договорились высокие представители министерств? Да, собственно, о том, о чем должны были договориться давно. В протоколе совещания записали: «При консулах, пребывающих в наиболее важных в военно-политическом отношении пунктах, надлежит содержать негласных военных агентов — специально отобранных офицеров…» И это, надо признаться, было воистину историческое решение. Ибо к тому времени военная разведка успешно отработала большинство форм и методов «крышевого» прикрытия. О них мы говорили в предыдущих главах. Это военнонаучные экспедиции и военно-дипломатические миссии, рекогносцировки, участие офицеров разведки в качестве наблюдателей на маневрах, учениях в походах и войнах, поездки на фронт под видом военных корреспондентов.
Опробованы и разного рода экзотические «крыши», например, торговые поездки в качестве скупщика скота, как это было с будущим военным министром России Алексеем Куропаткиным.
И только дипломатическое прикрытие, которое, казалось, следует использовать в первую очередь (так как оно дает массу преимуществ для разведчика), тем не менее оставалось в стороне.
Справедливости ради надо сказать, что единичные случаи использования «дипкрыши» иногда происходили. Так, в 1873 году русский офицер капитан Генерального штаба Яков Малама был назначен в командировку с переименованием в коллежские асессоры. Отправился он в качестве секретаря российского консульства в Эрзеруме.
За три года пребывания в этой должности Яков Дмитриевич объездил и досконально изучил порученный ему район, дал подробное описание Эрзерумского вилайета. В своей работе Малама проанализировал особенности климата и топографии, административное деление, налоговую систему, условия землевладения, скотоводства, промышленности, путей сообщения. Он представил сведения о финансах и торговле, образовании, положении церкви.
