Валерий Шамбаров - Гитлер. Император из тьмы
Как выяснилось, хлеб кто-то скупал у крестьян и прятал. Кто? Свалили на кулаков. Отчасти это было справедливо. Кулаки были сельскими предпринимателями, они в самом деле скупали продукцию односельчан, перепродавали городским нэпманам. Но теперь эти махинации закрутились слишком уж широко, по всей стране. Кто-то посодействовал, подогрел слухами о войне, об обесценивании денег. Стройки, которые уже были начаты, оказались на грани срыва. Их пришлось бы замораживать, купленное за границей оборудование ржавело на складах…
Сталин попытался преодолеть кризис испытанными методами «военного коммунизма». В январе 1928 г. Политбюро приняло постановление о насильственном изъятии излишков хлеба. По деревням поехали отряды из коммунистов и рабочих. Но заготовки сопровождались серьезнейшими злоупотреблениями, нередко выливались в грабежи и насилие. В ответ полыхнули крестьянские восстания. В апреле их зафиксировано 36, в мае 185, в июне 225. Сталин вмешался, был созван пленум ЦК, осудивший «извращения и перегибы, допущенные местами со стороны советских и партийных органов», которые «фактически являются сползаниями на рельсы продразверстки». Чрезвычайные меры были отменены.
Но в ходе кампании подтвердилось, что скупка сельхозпродукции осуществлялась через кулаков. И Сталин приходил к выводу, что «пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебозаготовок… Поставить нашу индустрию в зависимость от кулацких капризов мы не можем». 16 мая 1928 г. ЦК принял постановление «За социалистическое переустройство деревни», впервые допустившее «раскулачивание» – конфискацию кулацких хозяйств с выселением владельцев. По предложениям Бухарина и Рыкова были повышены закупочные цены – и производители сами должны были сдавать продукцию государству [20].
Но ситуация с продовольствием отнюдь не улучшилось. Деревня была взбудоражена, крестьяне сокращали засеваемые площади. А раскулачивания вылились в новую волну безобразий. Ради соблазнов пограбить, воспользоваться чужим имуществом, а нередко и ради отчетности, чтобы отрапортовать, под кампанию подводили не кулаков, а просто зажиточных крестьян, местные активисты сводили счеты с персональными врагами. Оживилась оппозиция, надеялась сыграть на этом. Радек писал: «В Москве нет хлеба. Недовольство масс… Мы накануне крестьянских восстаний». Троцкисты реанимировали разгромленные структуры, распространяли листовки.
Одновременно с ухудшением внутреннего положения СССР обострилось и внешнее. Хотя выглядело это весьма нелогично. В первой половине 1920-х большевики деятельно вели пропаганду «мировой революции», создавали по всему миру террористические и революционные структуры, этим занимались сразу несколько организаций: разведуправление Красной армии, внешняя разведка ОГПУ, наркомат иностранных дел и, конечно же, Коминтерн. Его выставляли как бы независимым от СССР. С невинным видом разводили руками перед иностранными дипломатами, что за действия Коминтерна советское правительство не отвечает. Но все сходило с рук, западные державы делали вид, будто верят, безоблачных отношений ничего не нарушало.
После того, как Сталин изгнал из руководства Троцкого сотоварищи и взял курс на «построение социализма в одной стране», он свернул международные авантюры. Ликвидировал Военную комиссию Коминтерна, резко сократил его финансирование – деньги требовались на индустриализацию. Но… в том-то и дело! Русские пытались усиливать свое государство, нацеливались на экономическую самостоятельность, избавлялись от зарубежных концессионеров. Кое для кого это выглядело опаснее, чем терроризм. В 1927 г. во Франции полиция произвела одновременные налеты на советские представительства, арестовала более 100 человек, предъявив обвинения в шпионаже и подрывной деятельности. Английская полиция произвела обыск в советско-британской фирме «Аркос», через которую осуществлялся основной объем торговли между двумя странами. Никаких улик не нашли, но Британия все равно разорвала отношения с Москвой. Наглели и вели себя вызывающе Польша, Финляндия, Румыния. Участились провокации на китайской границе, чуть не дошло до войны.
Внешняя угроза, в свою очередь, диктовала необходимость срочных и кардинальных преобразований в экономике, строительства мощной промышленной базы. А повторяющиеся продовольственные кризисы 1927, 1928, 1929 гг. убедили Сталина, что индустриализацию надо вести вместе с коллективизацией. Иначе не получалось. Необходимость коллективизации признавали все, в том числе оппозиция в компартии. А Сталин взял для коллективизации ленинскую модель. В одной из своих последних статей, «О кооперации», Владимир Ильич требовал «кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население». Хозяйства должны были организовываться «на государственной земле при средствах производства, принадлежащих государству», при «обеспечении руководства за пролетариатом по отношению к крестьянству».
Сталин все это выполнил буквально. Только вместо названия «кооперация», которое дискредитировало себя в период нэпа, он использовал слово «коллективизация», хотя в принципе это синонимы. Средства производства оставлялись за государством – техники было мало, она сосредотачивалась в машинно-тракторных станциях, способных обслуживать по несколько колхозов.
Первые результаты вроде бы обнадеживали. Успешно возводились промышленные объекты. Относительно сельского хозяйства ЦК констатировал, что темп коллективизации «превзошел самые смелые ожидания». Планы индустриализации и коллективизации корректировались в сторону повышения. В декабре 1929 г. было постановлено: к весне 1930 г. вовлечь в колхозы 34 % крестьянских хозяйств. А 5 января постановление ЦК определило: «Коллективизация зерновых районов может быть в основном закончена осенью 1931 г. или, во всяком случае, весной 1932 г.». Ставилась и задача «ликвидации кулачества как класса». В деревню были направлены 25 тыс. рабочих для организации колхозов [45].
Но вылилось это в катастрофу. Низовое партийное руководство рьяно бросилось перевыполнять директивы. А «двадцатипятитысячники» оказались не лучшего сорта. Заводские парторганизации отряжали таких, кто самим был не нужен. Бездельников, горлопанов, сомнительные личности. Получив власть над крестьянами, они развернулись вовсю. Отбирали скотину, птицу, имущество. А крестьяне, загоняемые в колхозы, сами резали скот, чтобы хоть попользоваться мясом. Живность, которую удавалось «обобществить», подыхала без кормов и присмотра, потому что новоиспеченные председатели руководить большими хозяйствами не умели. Инвентарь ломался, ценности разворовывались – и нередко самими председателями или их подручными.
А параллельно шло раскулачивание. Сплошь и рядом к кулакам причисляли любых зажиточных крестьян, середняков. В некоторых районах придумывали собственные критерии: если в семье нет коровы, это бедняки, если есть – середняки, а если две коровы – уже кулаки. У таковых конфисковали нажитое добро и отправляли в ссылки. Ну а для бедняков или середняков, протестующих против коллективизации, ввели термин «подкулачник». Эта вакханалия вызвала бунты. Секретарь Центрально-Черноземного обкома Варейкис писал: «В отдельных местах толпы выступающих достигали двух и более тысяч человек… Масса вооружалась вилами, топорами, кольями, в отдельных случаях обрезами и охотничьими ружьями». В 1930 г. произошло 1300 крестьянских восстаний и волнений, охвативших 2,5 млн. человек. Были столкновения, вызывались войска. Но и красноармейцы были выходцами из крестьян, повиновались плохо.
Сталин запретил бросать на подавление воинские части. Разослал органам ОГПУ секретную телеграмму: «Сопротивление крестьян перерастает в повстанческое движение, обстановка грозит гибелью, употреблять Красную армию для подавления повстанцев – значит идти на разложение ее ввиду подавляющего крестьянского состава и оголить границы СССР». Чаще обходились иначе. Выжидали, когда бунтующие толпы «выпустят пар» и разойдутся, а потом в деревню наезжали команды ОГПУ и арестовывали самых активных.
Иосиф Виссарионович пытался выправить и безобразия, которые приводили к таким последствиям. За его подписью 30 января 1930 г. вышла директива ЦК, требовавшая не увлекаться раскулачиванием: «…ЦК разъясняет, что политика партии состоит не в голом раскулачивании, а в развитии колхозного движения…». 2 марта вышла статья Сталина «Головокружение от успехов», осудившая погоню за цифрами, безграмотное реформаторство и фактическое ограбление крестьян. А следом ЦК принял суровое постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении»: «ЦК считает, что эти искривления являются теперь основным тормозом дальнейшего роста колхозного движения и прямой помощью нашим классовым врагам». Разъяснялось, что колхозы должны создаваться на добровольной основе, убеждением, а не насилием. При участии Сталина был разработан и опубликован примерный устав сельскохозяйственной артели. Предусматривалось оставлять крестьянам приусадебные участки, не обобществлять мелкий скот, птицу и т. п. [50]
