Борьба за эфир. Радиоразведка, прослушивание и дезинформация на фронтах Первой мировой войны - Алексей Владимирович Олейников
Загадочный приказ гласил: «Командир корпуса приказал медленно отступать на Сольдау. 10 ч. 40. м. утра». Приказание было подписано офицером связи 22-й пехотной дивизии поручиком Струзером, услышавшим это приказание со станции Штаба 1-го армейского корпуса и записавшим его в книгу телефонограмм 22-й пехотной дивизии[15].
Печально, что такого приказа оказалось достаточно для начальника дивизии, чтобы выполнить отход, прервав удачно начатый бой. Впоследствии командир корпуса во время расследования категорически отрицал подлинность этого приказа.
Также отрицает передачу такого приказа и старший адъютант и начальник связи корпуса Оберюхин. Таким образом, человека, передававшего приказ из штаба корпуса, обнаружить не удалось.
К сожалению, фиксация телефонных разговоров находилась лишь в опытной стадии со всеми вытекающими последствиями.
Но налицо следующее. Во-первых, виноват начальник связи 22-й дивизии Струзер, который, не выяснив точно источник приказа и не проверив тем или иным способом компетентность передающего (если не знал его голоса), принял и передал далее такое важное приказание. А ведь это вполне мог передать агент противника, местный житель или изменник, включившись в линию.
Во-вторых, начальник дивизии должен был также более серьезно отнестись к такой телефонограмме.
Интересно и отношение к телефонной связи. Если у немцев и французов у телефона в штабах всегда находились офицеры (часто Генерального штаба), передавая и принимая информацию, в русской армии сплошь и рядом это считалось ниже офицерского достоинства — и предоставлялось телефонистам.
Характерно, что и у немцев во время этого боя относительно связи также наблюдались шероховатости. В своих воспоминаниях Э. Людендорф рассказывает, как 14 августа, во время атаки 1-го германского корпуса на 1-й русский корпус у Уздау, до штаба Э. Людендорфа дошли слухи об отступлении и даже бегстве 1-го германского корпуса, что вызвало большое волнение и посылку ряда штабных офицеров на поле сражения. Выяснилось, что бежавший с поля сражения германский батальон сеял панику среди обозов, связи со штабом корпуса не было, а телефон и железнодорожный телеграф разносили и раздували самые панические слухи.
Следует отметить огромное значение (тем более при проведении операции на окружение) знания немцами из перехваченных радиограмм оперативных документов штаба 2-й армии с диспозицией войск и постановкой им боевых задач.
Так, две перехваченные радиограммы от 12 августа вскрыли как группировку 1-й и 2-й армий, так и планы действий командующих этими армиями. Германские генералы действовали наверняка, в то же время русские основывались прежде всего на догадках: «Данные авиационной разведки, собранные к 25 августа (нового стиля. — А.О.) в штабе 8-й германской армии, давали весьма отрывочные и ограниченные сведения… И поэтому, если бы русские радиограммы не помогли германцам, они знали бы о противнике так же мало, как и русские»[16].
Заполучили немцы также текст директивы фронта штабу 2-й армии.
Прочитал противник и директиву командующего фронтом командующему 1-й армией о приостановке наступления (ведь 2-я армия должна была успеть замкнуть клещи, а немцы перед фронтом 1-й армии отходили слишком быстро), в результате чего командование 8-й германской армии решилось на рокировку войск против А. В. Самсонова. Наконец, радиограмма А. В. Самсонова в адрес 13-го армейского корпуса (у которого не было шифра) открытым текстом дала полную картину обстановки с планом последующих действий 2-й армии.
Отчет генерала Пантелеева по расследованию причин разгрома 2-й армии перечисляет целый ряд нешифрованных оперативных радиограмм, посланных штабом 2-й армии и перехваченных Брест-Литовской радиостанцией.
В итоге для германцев действия русских войск секретом не были, и офицер Генерального штаба капитан Шмид позднее писал: «В августе 1914 г. на Восточном фронте случайно удалось перехватить телеграммы русских радиостанций, посланные без соответствующих мер предосторожности. Принятые крепостными радиотелеграфами, русские депеши дали возможность принять некоторые решения, которые привели потом к победе под Танненбергом. После этого случая велась регулярная работа по приему».
Офицеры на наблюдательном пункте батареи получают боевой приказ. Картины войны. Вып. 1. М., 1917
Дело в том, что русские корпуса, израсходовавшие свои средства для связи с дивизиями, не могли дотянуть проводов до штаба армии и своих соседей, а штаб армии не мог им помочь собственными средствами. Поэтому уже 10 августа проволочная связь штаба армии с некоторыми из корпусов была прервана[17]. Приходилось прибегать к связи посредством искрового телеграфа. Но при использовании этого нового технического средства особенно сильно сказалась дезорганизованность, которую внесла спешка в выдвижении 2-й армии к границе. Начальник армейского шифровального бюро вплоть до последней минуты перед началом боевых действий воздерживался от рассылки нового шифра, предназначенного для использования в военный период. Соответственно, новый шифр освоить не сумели, и именно поэтому часто осуществлялись передачи открытым текстом. Так, когда 1-я и 2-я армии начали связываться между собой по радио, выяснилось, что в армии П.-Г. К. Ренненкампфа уже получен новый шифр, а старый уничтожен. В армии же А. В. Самсонова был только старый шифр. Обе армии говорили «на разных языках», вследствие чего рации стали работать открытым текстом. И вот здесь сыграла свою роль германская служба радиоперехвата.
Характеризуя связь в самсоновской армии, необходимо отметить, что спешка при проведении мобилизации и выдвижении оперативного объединения оказалась для нее роковой. В штабе 2-й армии находились: а) одно телеграфное отделение при одном аппарате Юза и нескольких Морзе; б) телефонная станция с 25 индукторными телефонами; в) одна рабочая колонна; г) одна отдельная телеграфная рота.
Если полевой телеграф предназначался для обслуживания этапно-хозяйственного отдела армии, а отдельная телеграфная рота — для обслуживания оперативной части армии, то на деле вышло наоборот.
Отдельная телеграфная рота, сформированная при 19-м саперном батальоне как второочередная, получила пополнение запасными старших возрастов, раньше в телеграфных частях не служивших, и командиру телеграфной роты пришлось с первыми же прокладками линии одновременно их обучать. Рота состояла из 2 шестовых отделений и 2 кабельных с общим количеством провода в 150 верст.
Кроме того, в распоряжении штаба 2-й армии находилась полевая радиостанция, для летучей почты снаряжались ординарцы от казачьей сотни.
Вследствие неверной организации службы связи, основанной на «Положении о полевом управлении войсками» 1914 г., объединение средств связи
