Алексей Дживилегов - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III
Граф П. П. Коновницын (С. Обен) Д. С. Дохтуров (Доу)
В 1806 году был издан манифест о созыве милиции. Учреждением последней Александр I надеялся, без отягчения казны, облегчить населению несение рекрутской повинности и иметь готовый кадр, из которого можно было бы комплектовать действующие войска в предстоявших войнах, и не уменьшать количества действующего войска, освободив его от несения внутренней службы во время войны. В виду полного отсутствия запаса в то время происходило то, что в поход выступали части не в полном своем составе. Каждый второй из трех батальонов полка, при выступлении в поход, оставался на месте и, пополняясь рекрутами, служил запасным кадром для своего полка. В кавалерии для этого служили 5-е эскадроны, впоследствии специально сформированные для этой цели шестые. Согласно манифесту о милиции, население должно было от каждых 100 душ, обязанных воинской повинностью, выставить по одному ратнику. Он оставался дома и подчинялся помещику или вообще тем властям, в ведении которых состоял до того, за исключением того времени, когда призывался на учебные сборы (на несколько недель ежегодно). От бритья бороды он был освобожден. Обмундирование, снаряжение и даже вооружение ратники должны были получать от помещиков или от своих обществ, при чем в манифесте на губернаторов была возложена обязанность следить за тем, чтобы помещики снабдили ружьями, по крайней мере, пятую часть ратников. В зависимости от вооружения милиции был выработан и ее учебный строй. Она выстраивалась в 5 шеренг, при чем первая шеренга была вооружена ружьями, а остальные пиками и… косами. Боевого значения такая милиция не могла иметь никакого. Самая идея о ней сначала была воспринята обществом и народом с воодушевлением. В пользу милиции шли пожертвования деньгами и предметами обмундирования и продовольствия, лица, обязанные вступлением в нее, шли охотно, так что набор милиции в 600.000 человек не представил серьезных затруднений. Но такое настроение в пользу милиции продолжалось недолго: скоро стали раздаваться голоса о полной непригодности милиции в военном отношении, и «благоразумные» люди стали предупреждать правительство об опасностях для государства, связанных с «вооружением подверженного случайным настроениям, буйного, грубого деревенского населения», хотя в сущности эти страшные для государственного порядка элементы вовсе и не вооружались, так как ружья и пики, приобретенные на средства населения, ратникам на руки по окончании учебных сборов не выдавались, а складывались в депо до следующего сбора.
В виду этих соображений правительство оставило мысль о милиции, которая была реформирована, и провело идеи о рекрутском запасе. Были сформированы так называемые рекрутские депо, в связи с которыми находятся усиленные рекрутские наборы 1808 и 1809 гг. В основу учреждения депо была положена мысль, чтобы части войск не отягощались поступлением в них людей необученных, взятых только что от сохи, и чтобы в части поступали молодые солдаты, прошедшие уже известную школу дисциплины и военного обучения. Учреждением депо, по мысли императора, достигалась и гуманная цель. Рекрут оставался в той местности, откуда был взят, не страдал, таким образом, от перемены климата, связанной с поступлением в ряды войск, мог при более приближающейся к его прежней жизненной обстановке исподволь подготовиться ко всем тягостям солдатской службы. Рекрутские депо просуществовали до Отечественной войны, когда, в виду потребовавшегося полного напряжения сил народа и армии, все рекруты поступали в ряды действующих войск. Занятый мыслью об облегчении населению тяжести воинской повинности, Александр I не мог оставить без внимания и тот бесконечно длинный срок службы, на которую был обречен солдат. Срок службы для беспорочно служащих был определен в 25 лет. Если же за этот долгий промежуток времени солдат был осужден по приговору суда, не соединенному с ссылкой, то он в отставку вовсе не увольнялся и служба делалась пожизненной. Этими штрафованными солдатами, одряхлевшими стариками, неспособными больше оставаться в рядах действующих войск, пополняли гарнизонные, конвойные, инвалидные и прочие батальоны и команды, которые, приняв во внимание, что туда же переводились за поступки, несовместные с воинской и всякой другой честью, офицеры, были по своему нравственному уровню настоящими клоаками армии. Беспорочно же служащий солдат, утративший за 25 лет всецело связь с родиной, ослабленный нравственно и физически тяжестью долгой службы, потерявший способность к какому-либо производительному труду, обрекался на голодную бездомную старость.
Уральский казак и офицер (1798–1801 гг.)
Правительством не было принято никаких мер к призрению отслуживших срок солдат, и обеспечение их было возложено на помещиков, общества и на них самих, т. е. в большинстве случаев им под старость было обеспечено хождение по миру. В 1810 году в Государственном Совете вырабатывался проект закона о сокращении срока солдатской службы, при чем предполагалось сократить срок до 12 лет, чтобы дать возможность солдату возвратиться в общество в том возрасте, когда еще он способен к труду. В виду сгущенности в это время политической атмосферы, вследствие ожидаемой борьбы с Наполеоном, проект этот не получил силы закона. После же окончания борьбы повеяли другие веяния, и срок службы остался 25-летним во все царствование Александра I. Только для гвардии в 1818 г. срок службы был сокращен до 22 лет. Унтер-офицерские кадры армии Александра I пополнялись в огромном своем большинстве рядовыми, производимыми в унтер-офицеры за знание службы и хорошее поведение. Частью же пополнялись кантонистами, воспитанниками военно-сиротских отделений.
С давнишних пор, с введением рекрутской повинности, были учреждены гарнизонные школы, куда сдавались солдатские дети. Это учреждение было вызвано отчасти прямой необходимостью обеспечить существование солдатских детей, которые за невозможностью их отцов прокармливать их оставались сиротами при живых родителях, с другой стороны, преследовалась и государственная утилитарная цель. Воспитанники этих школ должны были поступать по достижении ими известного возраста в войска на должности унтер-офицеров, музыкантов и мастеровых. Состав гарнизонных школ был очень разнохарактерный и часто туда попадали дети не солдат, нуждавшиеся в приюте. Окончившие же курс находили возможность уклоняться от поступления на военную службу. Павлом I были приняты меры к урегулированию вопроса о солдатских детях, и им были учреждены военно-сиротский дом и военно-сиротские отделения взамен гарнизонных школ и приняты меры к правильной регистрации солдатских детей. Сиротский дом и отделения были рассчитаны на 16.200 детей. Сиротский дом был разделен на два отделения, первое для детей дворян и офицеров, где дети подготовлялись в корпуса и институты, второе для детей солдатских, где они обучались фронту и мастерствам и откуда вступали в ряды войск. В сиротские отделения дети поступали с 7-летнего возраста и оставались там до 18 лет. В случае же невозможности матери содержать детей они могли приниматься в ведение сиротских отделений, даже моложе 5-летнего возраста, и тогда отдавались на попечение в семьи женатых нижних чинов гарнизона. Родители не обязаны были непременно содержать детей в отделениях, а могли, если имели к тому возможность, воспитывать их дома, с обязательством, по достижении ими 15-летнего возраста, сдать в отделения или прямо в войска.
Законодательство Александра I совершенно оставило благотворительную сторону военно-сиротских отделений и стало на чисто государственную утилитарную точку зрения. В нем совершенно последовательно проведено то воззрение, что личность солдата составляет собственность государства, а потому и дети его тоже принадлежат государству. Родители были лишены права брать своих детей на воспитание из отделений; девочек перестали принимать в военно-сиротский дом, а бывшие там были розданы или родителям, или в другие учебные заведения. Наконец законодательство совершенно точно определило, кого нужно считать кантонистом, и установило, что не только всякий солдатский сын считается таковым, но также и всякий внебрачный мальчик «солдатской вдовы или девки». Было обращено внимание на то, чтобы родители не уклонялись от сдачи детей в отделения. Этими мерами было достигнуто то, что к концу второго десятилетия царствования Александра I число кантонистов в военно-сиротских отделениях было свыше 80 тысяч. Затем, когда к концу царствования военно-сиротские отделения были из ведения главного штаба переведены в ведение начальника военных поселений — Аракчеева и в число кантонистов были зачислены сыновья всех военных поселенцев, число их достигало слишком 150 тысяч. В военно-сиротских отделениях дети приучались к дисциплине и строю, учились грамоте и ремеслам.
