Алексей Радзиевский - Танковый удар
Разведывательная информация из штаба фронта поступала в виде устных сообщений, в том числе и на проводимых командно-штабных учениях и играх, письменных разведывательных сводок, высылаемых штабом фронта, карт с уточненными данными по результатам аэрофотосъемок (Белорусская, Ясско-Кишиневская операции и др.).
О своих войсках командующего наиболее часто интересовали такие сведения, как боеспособность соединений армии, приданных и поддерживающих, их укомплектованность, наличие и состояние техники и материальных запасов на время принятия решения и к началу операции. Эти данные штаб армии уточнял через штабы подчиненных и поддерживающих соединений, путем обмена взаимной информацией с управлениями и отделами полевого управления. Например, управления тыла, бронетанкового ремонта и снабжения представляли ежедневно, еженедельно, раз в месяц и накануне операции с различной степенью детализации донесения (отчеты) о состоянии материальных запасов, техники, а также предложения и выводы, исходя из обстановки. Аналогичные документы поступали в штаб армии из автомобильного, инженерного и химического отделов, управления командующего артиллерией. Оценка политико-морального состояния войск производилась политическим отделом армии.
Информация о положении и задачах соседних объединений и соединений, о впереди действующих войсках поступала от должностных лиц, выезжающих в штабы этих объединений (соединений), путем личной встречи командующих, начальников штабов.
Крайне необходимыми являлись сведения о местности, на которой предстояло действовать танковым армиям, в частности, о ее рельефе, маскирующих свойствах, состоянии дорог, характере естественных преград. При подготовке, например, 6-й гвардейской танковой армии к Маньчжурской операции важно было располагать данными об условиях водоснабжения. В ряде операций (Висло-Одерская, Берлинская) штаб армии интересовали данные о состоянии промышленных предприятий, материальных ресурсах и возможностях их использования в полосе наступления армии, районах, пригодных для оборудования аэродромов.
Все эти данные штаб получал в результате изучения военно-географических описаний театра военных действий, топографических карт, в том числе трофейных, аэрофотоснимков, планов городов, проведения рекогносцировок, допроса пленных и опроса местных жителей.
Данные о противнике собирал разведывательный отдел. Офицеры отдела составляли справки о составе, положении, состоянии инженерных сооружений, наличии резервов в глубине обороны. Эти данные наносились и на рабочую карту начальника разведывательного отдела армии. В ряде случаев, например в 3-й гвардейской танковой армии, разведывательным отделом применялись заранее выработанные таблично-графические формы справок, заполняемые вместе с офицерами оперативного отдела, наглядно представлявшие соотношение сил и средств как по направлениям предстоящих действий, так и по глубине операции с указанием данных о противнике не только по его составу, но и по маневренным возможностям. Отрабатывались и справки по штатно-организационной структуре войск противника с краткой характеристикой командиров их соединений и частей.
О своих войсках, соседях и местности данные поступали в оперативный отдел штаба. Их сбор осуществлялся направленцами на соединения, через отделы укомплектования и учета потерь, инженерный, топографический, начальники которых либо представляли краткие справки в штаб, либо наносили необходимые данные на карту начальника оперативного отдела. Аналогично данные поступали из управлений тыла, бронетанкового ремонта и снабжения, штаба командующего артиллерией армии. Командующему армией данные докладывались различными способами: начальник разведки чаще всего по карте с отработанными расчетами (соотношение сил сторон, время, затрачиваемое на выдвижение, и др.); начальник оперативного отдела — по карте с приложением письменной справки в виде пояснительной записки. Иногда эти данные обобщенно докладывал начальник штаба. Практиковался и вызов командующим других должностных лиц: весьма часто командующего артиллерией, начальника тыла, помощника командующего по технической части.
Следует подчеркнуть, что специфика оценки обстановки командующим армией наряду с наличием времени на подготовку операции обусловливалась также местом и ролью армии во фронтовой наступательной операции, способами выполнения поставленных задач и в немалой степени личными качествами командующего, точнее, стилем его работы.
В целом работа командующего танковой армией по принятию решения в годы войны охватывала многие вопросы и требовала глубокого уяснения боевой задачи, тщательной оценки всех элементов обстановки, реальных расчетов сил и средств, предвидения возможного характера предстоящих действий.
Содержание решений командующих танковыми армиями с точки зрения объема отражаемых в них вопросов в разное время войны было различным, что определялось главным образом условиями подготовки операций и квалификацией командных кадров.
В решениях на операции в 1943 г. — начале 1944 г., как правило, определялись в весьма общих чертах способы разгрома противника, оперативное построение армии, боевые задачи корпусам, артиллерии, резервам, передовым отрядам, некоторые вопросы взаимодействия и обеспечения операции. Эти вопросы нашли отражение, например, в документах 1-й и 5-й гвардейской танковых армий при подготовке к Белгородско-Харьковской, 5-й гвардейской танковой армии при подготовке к Криворожской операциям 1943 г.60.
При подготовке наступательных операций летне-осенней кампании 1944 г. и кампании 1945 г. в Европе чаще всего решение охватывало дополнительно и такие вопросы, как определение задач авиации, организация управления. Они получили отражение, например, в боевом приказе на наступление 3-й гвардейской танковой армии в Львовско-Сандомирской операции, в документах 5-й гвардейской танковой армии по подготовке к Шауляйской операции61.
В целом в решении командующего более четко стал формулироваться замысел, включавший ответы на следующие вопросы: какого противника и в какой последовательности необходимо разгромить, где сосредоточить основные усилия для достижения цели операции, каково оперативное построение войск армии, каков характер ее маневра в оперативной глубине.
Возрастала степень детализации вопросов решения командующего, улучшалось качество его содержания. Так, в решениях на операции 1943 г. относительно противника определялись, как правило, лишь состав его соединений и частей на глубину тактической зоны обороны, инженерное оборудование переднего края, реже состав его оперативных резервов. В решениях на операции 1944–1945 гг. стала определяться главная группировка противника, от разгрома которой зависел успех операции. Это требовало на основе оценки данных делать выводы не только о положении и состоянии непосредственно противостоящих сил противника, но и о боевых и маневренных возможностях соединений, находящихся в составе его оперативно-стратегических резервов. Возникала, следовательно, возможность более правильно избрать способы его разгрома и ориентировать подчиненных командиров и штабы на весь ход операции.
При определении способов разгрома противника в решениях на операции 1944–1945 гг. стал отражаться характер маневра танковых армий. Причем основной их задачей становится более стремительное наступление в оперативной глубине а целях рассечения группировок противника, выхода в его тыл, отсечения подходивших резервов. Этим создавались благоприятные условия для завершения разгрома противника общевойсковыми армиями и в целом для успеха всей фронтовой операции.
Направление главного удара армии избиралось с учетом характера обороны противника и местности, допускавшей применение крупных масс танков. На этом направлении сосредоточивались основные усилия армии, те ее соединения, которые имели более высокий процент укомплектованности материальной частью, а командиры и штабы — больший опыт боевых действий. Эти соединения получали на усиление значительную часть армейских средств. Например, решением командующего 2-й гвардейской танковой армией генерала С. И. Богданова в Берлинской операции 9-й гвардейский танковый корпус, действовавший на главном направлении, усиливался зенитным, минометным, двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками, двумя инженерными батальонами и ротой переправочно-десантных средств, с вводом армии в сражение штурмовой авиационной дивизией, в то время как левофланговый 12 и гвардейский танковый корпус — лишь зенитным и истребительно-противотанковым полками62.
Оперативное построение армии определялось в значительной степени исходя из ее состава, а также с учетом других факторов. Трехкорпусной состав армии позволял командующему иметь, как правило, два эшелона и резерв. Второй эшелон предназначался для наращивания силы удара из глубины, для развития и закрепления успеха, для отражения контрударов (контратак) противника; резерв — для выполнения задач, возникавших в ходе операции, развития и закрепления успеха. В тех случаях, когда армия состояла из двух корпусов, ее оперативное построение чаще всего было одноэшелонным с наличием резерва (5-я гвардейская танковая армия в Белорусской, Восточно-Прусской операциях, 1-я гвардейская танковая армия в Львовско-Сандомирской операции).
