Стажировка. Керки - Эдуард Павлович Петрушко
С утра, не выспавшись, валяюсь на верхней полке и опять смотрю в замызганное окно. Колеса поезда стучат, как сердце у спринтера. За стеклом мелькает Азия – пустынно и серо, редкие деревца в основном саксаулы и небольшие поселки. В умывальнике туалета закончилась вода, перестали подавать чай, в вагоне стало еще грязнее, мусор не выносится. Хорошо, что скоро приедем.
Измученные мы приехали в Кирки, город в Туркмении, ранее Туркменистана. Кирки расположен на востоке Туркмении, на левом западном берегу Амударьи. Поселение возникло в середине I тысячелетия до н. э. Название «Керки» предположительно произошло от персидского «Керк» – здание, строение. В 1928 году здесь был сформирован 47-й Керкинский пограничный отряд, который, внес весомый вклад в разгром басмаческого движения в Средней Азии. Из экономики – хлопком, каракуль и дыни. Дома невыразительные как приземистые курятники, покрытые толстой слоем пыли и песка. Казалось город не жил, а мучился.
Пешком идем в отряд. КПП – огромные зеленые ворота со звездами на каждой стороне. В окне показалась заспанная физиономия лейтенанта с блеклой алюминиевой бляхой «Дежурный по КПП». Замутненный взгляд румяного офицера остановился на капитане Бобер, затем вдруг резко стал осмысленным.
– Товарищ капитан, куда следуете и с кем? Бобер показал документы, и как бы представляя нас одним махом, показал на нас рукой:
– Курсантов привез на стажировку.
– Общежитие за плацем, налево. Идите строем, у нас новый начштаба, может на губу с ходу отправить.
Плац размером с футбольное поле. Идём, изображая воинское подразделение, Бобер нервничает и пытается придать нашему хаотичному движению подобие строя.
Плац, столь значимое место в жизни воинской части, которое не могло остаться без идеологического воздействия. Наряду с лозунгами и выдержками из Уставов Вооруженных Сил, плац увешан портретами членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС. Кто придумал этот иконостас на плацу – не знаю, но этот обычай прижился. Многие офицеры, будучи людьми неглупыми, в душе осуждали эти языческие декорации, но вслух свои мысли не высказывали.
Офицерская казарма, мало чем отличается от солдатской – одноэтажное здание белого цвета. Завернув за угол, увидел трех офицеров, о чем-то беседовавших перед входом. Вернее, говорил только высокий худощавый майор, гладко выбритый, с худым лицом, тонким носом и слегка поседевшими короткими волосами. Руки у него были скрещены за спиной, во время монолога корпус майора чуть наклонялся вперед. Маленькие глаза, слегка навыкате, поочередно сверлили обоих офицеров. Казалось, что еще немного, и он начнет на них орать, но его речь, слегка приправленная ненормативной лексикой, оставалась размеренной.
– Я вам устрою второй Афганистан, герои, – донеслось до нас. Устроили бордель из казармы. Когда мы подошли майор замолчал, недоброжелательно посмотрев на нас. Мы прошли мимо майор, подтянул ремень, на котором в кобуре висел армейский «ПМ». Позже оказалось, что это был начальник штаба.
Заселились, оставили личные вещи и в штаб на инструктаж. Встречает нас другой майор, невысокий мужчина лет сорока в слегка помятой форме. Темно-русые, уже начинающие редеть волосы, загорелое лицо и пристальный, но не агрессивный взгляд карих, почти черных глаз. Долго рассаживаемся, скрипя стульями и двигая столы.
На стенах висят стенды с графиками учебных занятий, боевых стрельб, изображениями пулеметов и АК – 74. В углу стоял крашенный «под дерево» желто-коричневой краской сейф, рядом деревянный шкаф с видневшимися через треснутое стекло картонными папками и книгами.
Майор представился и называл командования отряда по званиям и фамилиям. Устало и монотонно продолжил знакомить с обстановкой на границе, тыча указкой в карту. Показывает месторасположение учебного пункта, где мы проведем долгие три месяца, обучая молодых пограничников. Смотрю на карту, и становиться грустно – учебный пункт находится в пустыне, населенных пунктов вокруг почти нет кроме, одного кишлака в трех километрах. Майор тем временем переходит на традиции Республики, где мы будем проходить службу:
– Туркмены всегда считали хлеб и соль святыми продуктами. Наступить на них – значит навлечь беду. Обычное дело в Туркменистане, когда машина останавливается, из нее выходит человек и поднимает кусочек хлеба оброненный кем-то. Послать на три буквы никого не надо, иначе лицо набью, хоть сами ругаются, но крайне циничный мат, в отношении тем более старших большая редкость. Начинаю засыпать после поездки в почтово – багажном поезде. Щипаю себя за ногу, глаза раскрываются, слушаю дальше.
После инструктажа обед в столовой, которая по сравнению с училищной столовой была похожа на сарай, еда соответствовала интерьеру – жидкий борщ и каша без намека на мясо. Грустно пожевали безвкусные углеводы, надеясь подкрепиться гражданской едой позже.
Вечером свободное время можно выйти в город. В отряде рассказали о видеосалоне, где можно посмотреть порнуху, так сказать гостинец свободного Запада, через увеличивающиеся дырки железного занавеса. Мы, передовой отряд политработников, решили пойти и морально разложиться.
– Товарищ капитан, как пройти в видеосалон? – спрашивает курсант Кордюков у офицера, который гладил форму в нашем офицерском общежитии.
– Идите по Ленинскому пути. Видя недоумение на лицах, капитан сжалился и объяснил, что возле ворот КПП стоит памятник Ленину, от которого расходятся пешеходные дорожки. Так вот куда рука вождя показывает, по той тропинке и надо идти. Посмеявшись, засеменили к выходу из отряда. Перед вкушением запретного плода, каждый пытался хвастаться своими сексуальными подвигами, хотя половину из нас была еще девственниками.
Идем по «ленинскому пути», в городе темнеет. Керки хоть и называли городом, но мне показалось, что это большой кишлак. Правда, это не совсем обыкновенный кишлак, так как ранее в нем сходились торговые пути с Афганистаном, а сейчас населенный пункт активно используют военные.
По пути покупаем семечки, пирожки и выпечку. Общаемся с местными, интересуемся всем от мышей до космоса. По мере понимания, куда мы попали, становится грустно. Вода по расписанию, отключение света. До прихода русских в Керках было много ссыльных, сейчас наехали вездесущие евреи.
В видеосалоне порнуху не показывали, «менты палят», предложили фильм ужасов. Раньше на гражданке я смотрел видик у соседей, которые служили за границей. Рэмбо, Звездные войны и еще несколько известных фильмов, что тогда считалось круто. Но тут мы попали на «Восставших мертвецов», известный по тем временам фильм ужасов.
В зале народ курил и грыз семечки. Люди громко разговаривали, были странно одеты в какие-то халаты и тапочки. Фильм показался очень страшным. После его просмотра боялся пойти один в туалет. Многие из курсантов тоже не скрывали своих страхов, и мы парами ходили отлить и курить.
На следующий день
