Валерий Авдеев - Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг.
Тайная война по своей ожесточенности порой не уступала явной. И здесь у противоборствующих сторон были удачи и поражения, свои герои и предатели, свои таланты и посредственности. Сразу же после войны и на протяжении многих лет после нее ряд участников тайных операций опубликовали свои воспоминания, в которых с той или иной степенью достоверности описана их деятельность как накануне, так и в ходе всемирной бойни. Среди них — руководители спецслужб Германии и Австро-Венгрии Вальтер Николаи и Макс Ронге, англичане Э. Вудхол, P.-В. Роуан, Ч. Россель, Б. Ньюмен, французы Л. Лаказ, Р. Букар и многие другие. Однако о русской военной разведке, за исключением разве что дела русского агента полковника А. Редля, речь о котором пойдет ниже, они практически не упоминали. С русской стороны в 1933 году вышли лишь посмертные воспоминания полковника графа П.А. Игнатьева «Моя миссия в Париже», одного из главных персонажей нашей книги. На родине его мемуары были опубликованы лишь в 1999 году небольшим тиражом.
Мало что почерпнет современный читатель о работе тогдашних русских разведчиков и из разрекламированной в свое время «Всемирной истории разведывательных служб» французских авторов журналистов Роже Фалиго и Реми Коффера. В их «монументальном» труде, по выражению полковника Поля Пайоля, разведке великой державы посвящено всего лишь четыре страницы. И лишь в упомянутых мемуарах П.А. Игнатьева рассказу о работе русских разведчиков уделено достойное место. Сюда же нужно причислить фундаментальную работу М.А. Алексеева «Военная разведка России», а также ряд статей А. Здановича и В. Ги-ленсона о людях русской разведки. А о боевом содружестве русских, французских, итальянских и британских спецслужб в годы Первой мировой войны сказать пока ничего нельзя.
Вернемся, однако, к развитию мировой обстановки перед Великой войной.
…Летом 1914 года в России, казалось, ничто не предвещало грозы. Петербург и Москва жили своей обычной жизнью. За границей на заработках, а также на отдыхе находилось немало русских подданных. Среди них, например, был командир приграничного корпуса генерал А.А. Брусилов, будущий герой войны. На прозвучавшие 15/28 июня в Сараево выстрелы сербского студента Тавро (Гаврилы) Принципа, который сразил ярого ненавистника славян, наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда и его жену, мало кто из обывателей обратил внимание. Кого только не убивали в то время на Балканах, по праву считавшихся «пороховой бочкой Европы», да и в самой матушке-России! Одни эсеры чего только стоили. Привычное дело! Не вызвало это убийство особого беспокойства и в русском Генеральном штабе. Например, его обер-квартирмейстер генерал Ю.Н. Данилов по прозвищу Черный буквально накануне войны, в середине июля, был командирован на Кавказ.
Европейские столицы внешне продолжали жить обычной беззаботной жизнью. Между тем именно к лету 1914 года серьезные экономические и политические противоречия между великими державами обострились до предела. Как было сказано выше, будущие противники уже давно готовились к войне. В безумной гонке вооружений всех опережала Германия, которая лишь ждала предлога для нападения на своих соседей. Поэтому, когда известие о покушении в Сараево достигло Берлина, кайзер Германской империи Вильгельм II, не задумываясь, написал на сообщении германского посла в Вене: «Теперь или никогда!». Спустя всего неделю германское правительство заверило австрийцев, что Германия выполнит союзнический долг, если Россия заступится за Сербию. Ободренные этим подстрекательским заявлением, австрийцы вручили Белграду 10/23 июля ультиматум, унижавший национальное достоинство сербов. В случае отказа принять ее требования Вена угрожала разрывом дипломатических отношений, а это означало войну. Над Балканами, недавно пережившими две войны, вновь сгустились тучи. Начался июльский кризис 1914 года, завершившийся сначала общеевропейским, а затем и мировым военным столкновением.
На сцене этой великой драмы нашему главному герою графу Павлу Алексеевичу Игнатьеву пришлось противостоять руководителям германской разведки полковнику Вальтеру Николаи и его австрийскому коллеге Максу Ронге. Но прежде чем начать повествование о наших героях, мы предлагаем читателю совершить небольшой экскурс в историю русской разведки. Право же, она этого заслуживает.
Секретные лабиринты историй тайной войны
Историю военной разведки России хорошо знают только ученые и военные специалисты. Современные же ее секреты надежно укрыты в стальных сейфах министерств обороны и генеральных штабов, и только по прошествии многих десятилетий отдельные из них станут достоянием общественности, а большинство операций военной разведки поглотит медлительная Лета.
И это правильно: разведка не терпит гласности. Однако военная разведка так же стара, как и сами войны, и уже полководцы древности — Александр Македонский, Юлий Цезарь, Митридат Понтийский и другие — умело пользовались данными, получаемыми разведкой, которую с древнейших времен и до наших дней по праву считают «глазами и ушами армии». Разведка была и остается одним из важнейших видов обеспечения боевых действий армии. Успехи или неудачи той или иной боевой операции во многом зависят от того, насколько эффективно ведется разведка сил противника, его замыслов и намерений. Пренебрежение этими истинами всегда вело к военным поражениям.
Еще во времена Киевской Руси правящие в ней князья вели активную разведку на Востоке, используя для этого торговое «прикрытие». Арабский летописец X. ибн Хордабда в своей «Книге путей и стран» повествует о том, что в 838 году послы русского «кагана» прибыли в столицу Византии Константинополь, а вскоре соглядатаи киевского князя проникли и в столицу Аб-басидского халифата Багдад под видом русских купцов. Они собирали здесь важные сведения о византийско-арабских отношениях, разобраться в которых Киеву было невозможно без ведения активной разведки.
Примечательно, что русские торговцы выдавали себя за христиан, а может быть, и на самом деле тайно приняли христианство, что было не таким уж редким явлением в языческой Руси. Багдадские власти, давно знакомые с христианством, не чинили препятствий русским купцам, которых рассматривали как людей, «принявших Закон», однако не совсем такой, как закон пророка Мухаммеда. Отношение же мусульманских владык Багдада к язычникам было далеко не столь терпимым.
С принятием христианства Русью религиозная маскировка получила широкое применение в разведывательной деятельности русских князей, которые активно использовали священников, совершающих паломничество в Иерусалим и Святую землю, для сбора разведывательной информации. В конце XI — начале XII века «люди божьи» занимались сбором разведывательной информации не только на территории Палестины и Сирии, но и нынешнего Ирака, где в те времена все еще оставались очаги христианства. Чернецы шли еще дальше. Так, например, черниговский игумен Даниил сумел даже расположить к себе Иерусалимского короля Балдуина I, который разрешил ему беспрепятственно перемещаться по территории королевства, а затем выдал игумену охранную грамоту для возвращения на родину.
История военной разведки России неотделима от боевых дел ее армии. Для русских княжеств, подвергавшихся давлению хазар, половцев, печенегов, а позднее монголо-татар, она была одним из главных условий национального выживания. Ипатьевская летопись повествует о походе князя Игоря Святославича на половцев. Этому походу предшествуют действия войсковой разведки, так называемых сторожей. «Из Оскола пошли дальше, — свидетельствует летописец, — и тут к ним прибыли сторожи, которых князь послал ловить “языка”, и сказали: “Мы видели, что ратные ратники ездят в чистом поле наготове. Или поезжайте быстро вперед, или возвращайтесь быстро домой, ибо не наше нынче время”».
Уже в то время разведка не ограничивалась простым сбором сведений о противнике. Она активно боролась с его лазутчиками, а также старалась ввести врага в заблуждение. Когда в 1170 году князь Мстислав Изяславич пошел походом на половцев, он позаботился о том, чтобы довести до них преувеличенные сведения о своих силах. «Бысть весть половцам, — сообщает летописец, от пленника, от Гаврилки Иславовича, что идут-де на них русские князья. И побежали половцы, бросив жен своих, и детей, и повозки свои». Так путем дезинформации князь Мстислав Изяславич достиг того, чего мог бы достигнуть только ценой кровавой битвы. Очевидно, успех его был полным, поскольку летописец упоминает имя безвестного Гаврилки, именуя его по отчеству, что было в то время привилегией только знатных и уважаемых людей.
Князья вели не только войсковую, но и стратегическую разведку с использованием, как говорят сегодня, «дипломатического и торгового прикрытия». Послы князей во вражьем стане в те времена повсеместно рассматривались как разведчики и соглядатаи.
