Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 2
Как впоследствии писал Венеровский в своем отчете, за четыре месяца пребывания в Советском Союзе он побывал в Закавказье, Дагестане, Чечне, Терской, Кубанской и Донской областях, Воронежской, Рязанской, Московской, Пензенской, Самарской губерниях, Оренбургской области, Киргизской степи, Закаспийском крае и Туркестане.
Посетил он и Москву, встретился с родственниками, которым «пояснил», что вернулся в Союз летом 1930 года, был якобы арестован ОГПУ и провел под следствием четыре месяца, но был освобожден. Теперь проживает в г. Краснодаре, работает шофером. В Москве оказался проездом, следуя в служебную командировку.
Посчитав свою задачу выполненной, Венеровский отправился в обратный путь. Он хотел воспользоваться тем же маршрутом — через Закавказье. Однако, узнав, что в пограничную полосу въезд воспрещен, сменил маршрут: проследовал через Самару в Оренбург и Ташкент. В Ташкенте пробыл недолго, использовав это время для отдыха, затем выехал поездом в сторону Ашхабада, но на одной из маленьких станций сошел с поезда и направился в сторону границы, строго придерживаясь направления на юг. К вечеру достиг гор и всю ночь перебирался через горные хребты. Удача сопутствовала ему, к утру он вышел в долину, где раскинулось иранское селение.
Венеровский испытывал естественное чувство облегчения, оказавшись на иранской территории. Позади осталось полное опасностей четырехмесячное пребывание на родине. Однако его приключения на этом не закончились. Он был задержан иранскими властями и пробыл в заключении около двух месяцев. Ему грозила высылка в СССР, и только хлопоты Грязнова помогли избежать столь нежелательного финала.
После освобождения в феврале 1931 года Венеровский прибыл в г. Мешхед и в начале марта был в Тегеране.
Уже 11 марта Венеровский отправляет генералу Улагаю в Марсель шифрованное письмо, в котором извещает о своем возвращении в Тегеран.
О результатах пребывания в Советском Союзе Венеровский никому в Тегеране не рассказывает, даже своему спасителю полковнику Грязнову.
Это был, естественно, промах ОГПУ и разведки, так как о втором путешествии Бейеровского в Союз стало известно «постфактум». Однако разведке удалось добыть письменный доклад о положении в СССР, который он составил по итогам своей поездки.
Вот выдержки из этого доклада:
«Совершенно секретно
ДОКЛАД Д.К. ВЕНЕРОВСКОГО ПАРИЖСКОМУ ЦЕНТРУ
Нижеизложенное сообщение составлено на основании личного наблюдения во время путешествия в конце 1930 года и начале 1931 года по Закавказью, Дагестану, Чечне, Терской, Кубанской и Донской областям; Воронежской, Рязанской, Московской, Пензенской и Самарской губерниям; Оренбургской области, Киргизской степи, Туркестану и Закаспийскому краю.
Экономическое положение приграничной полосы Закавказья и Закаспийского края несравненно в лучшем положении, чем состояние Центральной России, за исключением Москвы. Объясняется это тем, что Советская власть, боясь вызвать против себя недовольствие у местного населения на окраинах, в приграничной полосе в первую очередь, по возможности стремится удовлетворить интересы местного населения за счет центральных губерний, более удаленных от границы. Но, несмотря на все старания Соввласти, особенно будирующее настроение сильно развито именно в этих приграничных полосах, благодаря их географическому положению, дающему возможность более легкого ухода на территорию соседнего государства и налетов оттуда в виде различных партизанских отрядов. Существует тенденция среди этого населения отделения от Сов. России и присоединения этих областей к соседним государствам — Афганистану, Персии и Турции. Сравнивая положение этих национальных меньшинств, населяющих приграничные области, с положением крестьян центральных губерний России, удивляешься такому долготерпению последних, несмотря на их значительно худшее положение. По заявлению крестьян Поволжья, у них уже к началу 1931 г. хлеб выпекается наполовину суррогатный и в очень ограниченном количестве…»
Находясь в Тегеране, Венеровский хлопочет о получении французской визы и поддерживает постоянную переписку с генералом Улагаем.
Во время пребывания в Иране Венеровский был в поле зрения нашей разведки. Приведем краткую выписку из сообщения от июня 1931 года: «Бывший в СССР агент генерала Улагая есаул Д.К. Венеровский в настоящее время находится в Тегеране, живет у полковника Грязнова. Материальное положение — тяжелое, денег у него нет, и он написал письмо генералу Улагаю с просьбой выслать деньги и визу для выезда в Париж».
17 сентября 1931 г. Венеровский выехал из Тегерана, направляясь в Париж через Багдад-Бейрут-Марсель.
С этого момента разведка надолго потеряла след есаула Терского войска.
Однако уже после окончания Второй мировой войны Венеровский в январе 1946 года был арестован на территории СССР и осужден военным трибуналом за антигосударственную деятельность к лишению свободы.
8. Конец «Таежного штаба»
В ноябре 1922 года Красная Армия под командованием И.П. Уборевича, сломив сопротивление противника, освободила Спасск, Воло-чаевск и Хабаровск, разгромила армию Колчака, освободила Владивосток.
Гражданская война наконец закончилась. Разрозненные остатки Белой армии отступили в Корею, Шанхай и Маньчжурию. Однако на территории Приморья и Дальнего Востока осела американская и японская агентура, продолжали активно действовать подпольные диверсионно-террористические формирования.
Больше года прошло со времени освобождения Дальнего Востока от интервентов, но обстановка в крае продолжала оставаться неспокойной. Активно действовали крупные, хорошо вооруженные отряды террористов, которые, прячась в лесах, нападали на села, кооперативы, небольшие милицейские участки, транспорт, перевозивший деньги, почту и продовольствие, перерезали линии связи, взрывали мосты. В некоторых районах они чувствовали себя почти полновластными хозяевами. В этих выступлениях просматривались незримая руководящая рука и определенный «почерк». Однако от террористов, попадавших в плен, никак не удавалось добиться, кто их возглавлял, лишь немногие из арестованных невнятно бормотали о некоем «Таежном штабе», но где этот штаб, кто им командует, как поддерживается связь между ним и подпольными формированиями — об этом никто из них не знал.
Наконец, захваченный в плен бывший белый офицер рассказал, что «Таежный штаб» действительно существует, хотя его точное расположение ему неизвестно. Удалось установить и одну важную деталь: штаб — не последняя инстанция, все указания, деньги, оружие присылались из Харбина. Там и следовало искать руководящий центр подполья.
…До Гражданской войны Харбин был известен как «столица КВЖД» — Китайско-восточной железной дороги, находившейся под юрисдикцией России. Теперь здесь сосредоточились остатки колчаковской армии, войск атамана Семенова, барона Унгерна, Дитерихса, множество беженцев.
Эмиграция жила своей жизнью: богатые, успевшие вывезти свое добро или прихватить чужое, благоденствовали, бедные — бедствовали. Нищета, даже среди бывшего офицерства, была ужасающей. Не случайно харбинские тюрьмы заполнились русскими преступниками, а многие офицеры подались в наемники к китайским генералам, беспрерывно воевавшим между собой.
В этой обстановке японцам нетрудно было найти среди русского офицерства людей, готовых служить им. В их числе оказались и профессиональные высокообразованные военные — генералы, полковники и боевая, готовая на любые рискованные действия молодежь. Одни шли за деньги, других влекла идея «Белой России», но о том, что все они работают на японцев, знала лишь небольшая группа людей, связанных с японской резидентурой, остальные искренне считали, что служат монархическим силам.
В задачи создаваемых японцами формирований входили дестабилизация положения на Дальнем Востоке, его отрыв от России и, конечно же, сбор военной и политической информации.
В этих же целях был создан и военный отдел Харбинского монархического центра, возглавляемый генералом Кузьминым и профессиональным контрразведчиком, бывшим представителем императорской ставки в международном разведбюро в Париже, а затем начальником особого отдела армии Верховного правителя России А.В. Колчака полковником Жадвойном, «спонсором» которого являлся японский резидент Такаяма.
Только что созданная резидентура советской разведки в Харбине получила задание осуществить «агентурное проникновение» в этот отдел с целью получения секретной информации о его деятельности.
Вскоре убедились, что со стороны к военному отделу не подступиться. Пришлось искать человека, уже работающего там.
С большим трудом чекистам удалось приобрести надежного помощника — Сомова, однако он не имел доступа к оперативным планам отдела. Приобрести же агента в руководящем звене казалось делом неосуществимым, так как там все люди были проверенные, закаленные в боях с большевистской властью, Красной Армией.
