Валерий Шамбаров - Русский победный марш по Европе
Он поручил Георгиеву составить правительство. Тот ввел чрезвычайное положение, распустил парламент. Разгромил базы коммунистов, анархистов. Невзирая на это, Георгиев отвергал сближение с Германией, предпочитал союз с СССР. По администрации прокатились капитальные чистки. Поувольняли 6 тыс. взяточников и некомпетентных чиновников. В экономике внедрялись широкие государственные программы, кооперация, поддержка бедняков. Но… Борис III не простил того, что его напугали и продиктовали решение. Теперь он опасался Георгиева и загорелся сам стать болгарским «фюрером». Правительство Георгиева и Велчева действовало лишь 8 месяцев и внезапно угодило в отставку.
Во главе кабинета царь начал ставить бесцветных исполнителей собственных указаний. А его советниками стали сектанты «Всемирного белого Братства» — Борис III чрезвычайно увлекся их учениями. Но вникать в практические дела ему было лень, он серьезно злоупотреблял спиртным. А самой выигрышной политикой выглядело сближение с Германией. В 1940 году царь назначил премьер-министром Филова, ярого поклонника Гитлера. Армию возглавил еще один германофил, генерал Михов.
Они зарулили страну прямо в объятия к нацистам. Получили за это югославскую Македонию, греческие Салоники с прилегающей областью. Но Борис III все-таки учитывал традиционные симпатии своих подданных к русским. Болгария находилась в состоянии войны с Англией, США. Но СССР война не объявлялась, в Москве оставался болгарский посол. Впрочем, нейтралитет был сомнительным. Болгары воевали в Югославии и Греции, позволяя снимать оттуда германские части на восток. Немцы пользовались болгарскими аэродромами, железными дорогами, портами.
Но ход войны переломился. После Сталинграда и Курской дуги Гитлер озаботился, как бы восполнить потери — в частности, использовать болгарскую армию. Хотя и Борис понимал, что история Третьего рейха покатилась к закату. Высказывал идеи, что Болгария могла бы выступить посредником в переговорах о мире. В августе 1943 года царь прилетел к Гитлеру. О чем они беседовали, неизвестно. На обратном пути Борис почувствовал себя плохо и умер. Констатировали инфаркт. Об истинной причине исследователи спорят до сих пор. Одни полагают, что Бориса отравили немцы, пронюхав о желании изменить. Другие — что сердце Бориса, расшатанное алкоголем, не выдержало полученной от фюрера взбучки. Третьи — что его отправили на тот свет собственные приближенные, опасаясь смены курса и отставок.
Как бы то ни было, царем провозгласили шестилетнего сына Бориса, Симеона II, а главный выигрыш урвали Филов и Михов. Они влезли в регентский совет и взялись неограниченно управлять Болгарией от имени ребенка. Из союза с Гитлером не вышли. Но и армию в сражения не бросили — временщики тоже опасались, как бы войска не повернули оружие против них самих. Число недовольных и без того росло. Перехват власти регентами и нехорошие слухи о смерти царя умножали их ряды. А Георгиев и Велчев в подполье возродили свою организацию «Звено». К ним присоединялись офицеры, интеллигенция, молодежь. Георгиев установил контакты с левой крестьянской партией, с коммунистами. Начал создавать Отечественный фронт — разные партии и кружки стали объединять силы.
Летом 1944 года последовал сокрушительный разгром германских армий в Белоруссии и Западной Украине. А 2-й и 3-й Украинские фронты развернулись на юг. Кстати, не лишним будет вспомнить, что западные державы крайне болезненно воспринимали распространение русского влияния на Балканы. В эпоху русско-турецких войн XIX века вся Европа дружно поднималась на дыбы, только бы ограничить интересы России в этом регионе. Грозила войсками, шельмовала на международных конференциях. Подобное отношение проявилось и в Первую мировую войну.
Но победы 1944 года настолько высоко подняли авторитет нашей страны, что западные союзники всячески заискивали перед ней. Они сами, без каких-либо просьб со стороны Москвы, предложили России сформировать обширную «сферу интересов». В Москву пожаловал Черчилль. Сперва не знал, как подступиться к деликатному вопросу, ходил вокруг да около. А потом без обиняков написал на бумажке: в Румынии 90 % влияния получает Россия, а 10 % — остальные союзники, Англия и США. В Греции наоборот — 90 % остальные, а 10 % Россия. В Югославии и Венгрии — 50/50, а в Болгарии 75 % России — 25 % остальным. Сталин повертел бумажку, попыхтел трубкой и поставил карандашом галочку. Дескать, согласен. Черчилль очень гордился, что сумел договориться с ним таким простым образом.
А Антонеску пришла пора крепко нервничать. Тучи копились уже на границах Румынии. В Первую мировую Бухарест лихо перекидывался туда-сюда. Сперва выступил в союзе с Антантой, получив за это венгерскую Трансильванию, потом переметнулся на сторону немцев, получив российскую Бессарабию, а в конце войны опять объявил себя сторонником Антанты, получив как Трансильванию, так и Бессарабию. Антонеску оглядывался на нефтяных магнатов — может быть, наведут мосты с западными коллегами, помогут снова сменить ориентацию? Гитлеру он намекал, что лучшим выходом было бы замириться с англичанами и американцами, сосредоточив все силы против русских. Но фюрер успокаивал его. Пообещал, что будет защищать Румынию, как саму Германию. Да еще бы не защищать, если в Румынии располагались его основные запасы нефти!
Сплошным потоком шли подкрепления, в Молдавии сосредоточилась германская группа армий «Южная Украина», возводились полосы долговременной обороны. Однако методика «сталинских ударов», переноса усилий с одного направления на другое, в полной мере оправдала себя. В августе три Белорусских фронта и 1-й Украинский оказались «на излете», их наступление застопорилось на Висле. Гитлер и его генералы лихорадочно восстанавливали рухнувшую линию фронта, вынуждены были для этого выдергивать войска со «спокойных» участков. В том числе сняли 12 дивизий из Молдавии. А в это же время 2-й Украинский фронт маршала Малиновского и 3-й Украинский маршала Толбухина успели передохнуть, пополниться, и готовились к следующему броску.
Их подготовка не была для противников полной тайной. Немецкая и румынская разведка обнаружили некоторые перемещения войск, подвоз боеприпасов. Но наше командование обмануло врага. Была запущена дезинформация, что операция будет частной и нацеливается на взятие Кишинева. На этом направлении в эфире мелькали позывные «свежих частей». Какие-то офицеры появлялись на передовой, напоказ вели рекогносцировки. Начались разведки боем. Неприятельское начальство поверило. Принялось стягивать к Кишиневу оставшиеся у него резервы. Хотя на самом деле удар 2-го Украинского намечался возле Ясс, а 3-го Украинского — под Бендерами. Намечались грандиозные «клещи».
Тысячи стволов артиллерии подали голос 20 августа. Она накрыла противника настолько мощно и точно, что первую линию обороны просто смели. По свидетельствам очевидцев, траншеи, вырытые в полный рост, превратились в канавки глубиной по колено. А уцелевшие блиндажи оказались забиты мертвецами — солдаты погибали от ударной волны, перепада давления. Ставка фюрера и командующий группой армий «Южная Украина» генерал Фриснер переполошились, полетели приказы остановить русских контратаками. Но Малиновский и Толбухин сразу же бросили в прорывы свои главные ударные группировки — 6-ю танковую армию генерала Кравченко, несколько танковых и кавалерийских корпусов. Они легко откидывали с дороги разрозненные контратаки, помчались вперед. Уже на второй день сражения, 21 августа, Фриснер увидел, что назревает катастрофа. Послал своим войскам приказ немедленно отходить за реку Прут. Но он опоздал! Клинья двух фронтов уже сомкнулись. В котле под Кишиневом оказались окруженными 18 немецких и румынских дивизий.
Молниеносный разгром потряс Румынию. Антонеску задергался. Снова озирался на своих теневых покровителей — наступил именно тот случай, когда самым эффективным стал бы опыт Первой мировой: перекинуться на другую сторону. Тут-то и открылось, что румынская деловая и финансовая элита давно обдумывала подобный выход. Но… она не собиралась спасать Антонеску. Наоборот, диктатором следовало пожертвовать, чтобы подстроиться к победителям. Переворот осуществили вполне легитимно. Король Михай был понятливым, с олигархами согласился. 23 августа он велел арестовать Антонеску, отправил в отставку его министров и привел к власти новое правительство. Оно было коалиционным, состояло из либералов, социал-демократов, не забыли включить и коммунистов. А первым же актом новая власть объявила о выходе из войны, потребовала от германских войск покинуть Румынию.
Гитлера предательство взбеленило. По его приказу 24 августа немецкая авиация пробомбила Бухарест. Поблизости от румынской столицы находились только зенитные германские части, прикрывали нефтепромыслы в Плоешти. Фюрер велел им двигаться на Бухарест и навести там порядок. Кроме того, Гитлер вспомнил про разогнанную партию румынских фашистов, «Железную гвардию». Ее предводитель Хория Сима за попытки мятежей против Антонеску находился в германском концлагере (правда, содержался с удобствами). Его выпустили, поручили возглавить румынское «правительство в изгнании», поднимать народ на борьбу с «изменниками» и русскими. Но «Железной гвардии» больше не существовало, Сима ничего не сумел сделать.
