Олег Лемехов - Перебежчики. Заочно расстреляны
Семнадцатого января 1939 года в Неаполе группу встретил майор Хироити Такэнака, помощник военного атташе японского посольства в Берлине. Он оформил въездные визы в Турцию и препроводил группу на пароход «Таллес», следовавший по маршруту Неаполь — Стамбул. Девятнадцатого января в часа 30 минут японский военный атташе в Стамбуле Митио Арикура встретил пароход на катере в море. Люшков с группой и Хасэбэ пересели в катер, который доставил их в малолюдный уголок порта. Оттуда на трех машинах группа отправилась во второразрядную гостиницу.
В соответствии с планом группа должна была перейти советско-турецкую границу у селения Борчка, где на восточном берегу речки Моруха в глубь советской территории уходила расселина, мало кому известная и не охраняемая пограничниками. Опробовав снаряжение и купленное Арикурой через германское представительство фирмы Круппа оружие, группа направилась к советско-турецкой границе и прибыла в Борчку 24 января. Авангард из трех человек вышел из Борчки в семь часов вечера, а через час вслед за ними отправились остальные четверо. Перед границей группе предстояло соединиться. Арикура и Хасэбэ должны были вернуться в Стамбул на следующее утро.
Группа без каких-либо осложнений добралась до границы и гуськом двинулась по восточному скалистому берегу Моруха. Но когда группа вошла в расселину, то из глубины ее и с западного берега на группу обрушился огонь из пулеметов и винтовок. Шедшие впереди Лебеденко, Малхак и Сурков были сражены наповал. Остальным удалось бежать. Стало ясно, что советские пограничники были предупреждены и что операция «Медведь» провалилась. Поэтому Арикура, Хасэбэ и остатки группы срочно покинули Борчку. В порту Хопа, перед посадкой на пароход, следующий в Стамбул, Арикура отправил в Берлин военному атташе генерал-майору Окабэ телеграмму: «Сакура опала». (Если бы операция закончилась успешно, Арикура послал бы другую телеграмму: «Хризантема расцвела».)
Двадцать восьмого января группа прибыла в Стамбул. В предвидении протеста советского правительства правительству Турции по поводу провокации на границе группа выехала в Германию, и там ее след затерялся. Хасэбэ осенью 1939 года видели в Харбине, после чего он исчез, а Арикура в марте 1939 года получил назначение в Мадрид.
По поводу случившегося на границе английская газета «Ньюс кроникл» от 29 января 1939 года писала:
«Как сообщило агентство ТАСС, 25 января погранвойска Грузинской ССР уничтожили трех человек, пытавшихся перейти границу со стороны Турции. Эти трое — троцкисты, пользующиеся поддержкой фашистов. У убитых найдены пистолеты, ручные гранаты и подробные карты местности. Целью преступной группы было убийство Иосифа Виссарионовича Сталина, находившегося в Сочи. Однако пограничники заблаговременно узнали о преступном плане и истребили злоумышленников. Нарком иностранных дел Литвинов выразил решительный протест в связи с тем, что Турция сделалась базой антисоветских провокаций».
А вот выдержки из материалов служебного расследования провала операции «Медведь»:
«…B записке, которую китаец взял в мусорной корзине в отеле «Ямато», было сказано: «Следи за нами». Значит, Лео находился в числе семерых русских. В противном случае фраза звучала бы иначе: «Следи за ними»…
…На пароходе «Азия-мару» никто в контакт с русскими не вступал. Телеграмм они не посылали и не получали…
…В Неаполе, в Стамбуле, по пути в Хопу, в селении Борчка контактов с кем-либо из посторонних у русских не было. Они не звонили по телефону и не отправляли телеграмм…
…Почему написанная по-русски записка в отеле «Ямато» имела подпись, сделанную латинскими буквами: «Leo»? Лео — сокращение от имен Леопольд или Леонгард. Но группа состояла из русских. Ни один из них не жил в Европе или Америке, кроме Бориса Безыменского. Безыменский ездил ненадолго в Германию. Лео могло быть дружеской кличкой, полученной среди иностранцев…
…После инцидента в отеле «Ямато» всю группу заново проверили, особенно Леонида Малхака. Безрезультатно…
…Советская разведка могла узнать об отплытии группы в Неаполь в билетной кассе порта Дайрен. В Неаполе советские разведчики могли группу встретить и выяснить, что она направляется в Стамбул. Однако в Стамбуле Митио Арикура принял действенные меры, чтобы избавиться от возможной слежки…
…На пароходе по пути в Хопу на палубе был замечен некто, по виду англичанин. Он постоянно фотографировал. Таро Хасэбэ обратил на него внимание Люшкова. Люшков пришел к заключению, что это действительно англичанин. У англичанина был чемодан с рекламной наклейкой туристской фирмы — головы льва. Англичанин в контакт с группой не входил…
…На пароходе плыл турок. Он расстелил на палубе шкуру льва и, разложив на ней безделушки, торговал ими. В контакт с группой не входил…
…В Стамбуле, когда группа размещалась в гостинице, к портье подошел мальчик с игрушечным львом в руках…
…В Стамбуле, когда Митио Арикура направлялся в гостиницу, чтобы оттуда доставить группу в порт, он увидел рядом с гостиницей флаг с изображением морды льва…
…В досье, составленном тайной политической полицией, отмечается, что на правой руке Бориса Безыменского сделана наколка в виде льва.
…В этом же досье в разделе «привычки» сказано, что Борис Безыменский курит только самодельные папиросы. После двух-трех затяжек самокрутку выкидывает и готовит другую…
…Если Лео — это Безыменский, то он мог оставлять связникам информацию в окурках, которые разбрасывал везде, где находился».
После провала операции «Медведь» Люшков через Европу возвратился в Японию и в дальнейшем работал в «Бюро по изучению Восточной Азии», находившемся в ведении 2-го управления японского Генштаба. Там Люшков, известный под псевдонимом МАРАТОВ, готовил по материалам советской прессы и радиопередач сводки об экономическом положении и внешней политике СССР. Выступал Люшков и в роли советника разведотдела Квантунской армии. Так, с целью разработки подрывных акций против СССР он в сентябре — октябре 1944 года находился в Харбине, проживая в гостинице «Нью-Харбин» под видом японского служащего Като Тадаси.
В конце июля 1945 года Люшкова перевели в распоряжение Дайренской Японской военной миссии и поселили в гостинице «Ямато» под именем Ямагути Тосикадзу, служащего Харбинской ЯВМ. Когда советские войска вступили на территорию Маньчжурии, перед японским командованием встал вопрос: что делать с Люшковым? Пятнадцатого августа 1945 года его судьбу решали начальник штаба обороны Квантунского полуострова генерал Янагита и начальник Дайренской ЯВМ Такэока. Рассматривались четыре варианта: дать возможность Люшкову бежать из Маньчжурии; в случае требования СССР — выдать; бросить на произвол судьбы; наконец, просто ликвидировать. Решение Янагиты как старшего начальника было однозначным: если Люшков откажется от самоубийства — убить. Девятнадцатого августа в 9 часов вечера Такэока вместе с сотрудником миссии навестил Люшкова в гостинице и предложил зайти в миссию для переговоров по его делу.
«Придя втроем в военную миссию, в мой кабинет, который находился на втором этаже, — давал показания допрошенный 25 ноября 1945 года сотрудниками СМЕРШ Забайкальского фронта Такэока, — мы около двух часов вели разговор о том, как поступить с ним в связи с тем, что части Красной Армии скоро могут быть в Дайрене… Я завел разговор о том, чтобы он покончил самоубийством, указав на безвыходность создавшегося положения. Но Люшков отказался от самоубийства и опять настоятельно требовал создать ему условия для побега. Сделав вид, что не возражаю против побега, я предложил ему пойти в порт, якобы подыскать для этого подходящее судно. Спустившись со второго этажа к выходу во двор, я быстро зашел вперед и внезапно из имевшегося у меня браунинга выстрелил ему в левую сторону груди. Он упал. Это было примерно ell часов 30 минут вечера…»
О дальнейших событиях рассказал допрошенный 2 декабря 1945 года начальник разведывательного отделения той же миссии Аримаца Кадзуо:
«Примерно в 11.00 вечера во дворе миссии раздался выстрел… Выбежав во двор, я увидел около парадного входа лежащего на земле человека в штатском, рядом с которым стояли Такэока и Ивамото. В руке Такэоки был браунинг. Такэока приказал нам отнести труп в заднюю часть двора. Когда мы стали его поднимать, человек застонал, Такэока приказал мне задушить этого человека, но я отказался делать это. Я взял его пистолет и выстрелом в висок убил этого человека…»
Той же ночью, прибыв на квартиру Янагиты, Такэока доложил ему об убийстве Люшкова и предложил кремировать его, оформив все необходимые документы от имени военного госпиталя. Янагита согласился и тут же дал по телефону соответствующие указания начальнику госпиталя полковнику Ёсимуре Фумио.
