Дмитрий Дёгтев - Секретные операции люфтваффе. От Гренландии до Ирака. 1939–1945
Помимо этого, оберу Хайглу в оперативном отношении была подчинена и 3-я эскадрилья из «Опытной станции высотных полетов», которая тоже занималась доставкой шпионов на территорию других стран.
Количество забрасываемых агентов и диверсантов постоянно росло, «группа Гартенфельда» действовала с большой интенсивностью. Дополнительную сложность придавало и то обстоятельство, что районы выброски располагались на огромной территории, зачастую на разных концах Европы, не говоря уж об Азии. Самолеты должны были вылетать на задания с аэродромов, находившихся на большом удалении от основной базы в Рангсдорфе. В свою очередь, это вызывало массу проблем с материально-техническим обеспечением, отдыхом экипажей и т. п.
Самое простое решение состояло в том, чтобы «раздробить» 2-ю эскадрилью Versuchsverband Ob.d.L. на небольшие отделения, действующие в определенном географическом районе. Каждое такое отделение возглавлял офицер в звании гауптмана или обер-лейтенанта, наделенный правами командира эскадрильи. В его распоряжении находился небольшой штат специалистов, достаточный для полевого обслуживания техники, несколько укомплектованных экипажей и три-четыре самолета, которые для серьезного ремонта периодически перелетали на свою главную базу.
Персонал отделения размещался в одном-двух бараках, укрытых в лесистой местности. В светлое время суток он передвигался только под деревьями, не выходя на открытые места. Используемая взлетно-посадочная полоса, иногда представлявшая собой обычную просеку или поле, в дневное время также всегда оставалась пустой, чтобы избежать нежелательного интереса со стороны противника.
Во время ночных полетов огни взлетно-посадочной полосы гасились сразу же после того, как самолет отрывался от земли или приземлялся.
В целях соблюдения секретности каждое отделение получило от абвера кодовое наименование. При этом человек, который их придумывал, видимо, был большим любителем оперного искусства, поскольку первоначально это были названия опер: «Тоска», «Травиата», «Риголетто», «Аида», «Кармен» и т. д. Позднее к ним стали добавляться и женские имена, но также тем или иным образом связанные с оперой, – «Ольга», «Клара» и т. п.
При этом надо сразу оговориться, что в настоящее время нет полных данных обо всех таких отделениях. Также очень трудно определить, когда и какие экипажи из эскадрилий Хайгла и Гартенфельда были приданы тому или иному отделению. Это прежде всего объясняется тем, что в их летных книжках и других документах практически никогда не указывались кодовые наименования отделений и названия аэродромов, с которых они действовали, а записывались лишь кодовые наименования операций, которые они выполняли.
Ниже приведены сведения о некоторых отделениях 2-й эскадрильи Versuchsverband Ob.d.L., находившихся в 1943–1944 гг. под оперативным управлением абвера:
– отделение «Клара» («Clara») в разное время располагалось на аэродромах Буг в Польше, Штольп в Померании, Рига в Латвии и Хамина в Финляндии. В зону его ответственности входили северные и северо-западные районы Советского Союза;
– отделение «Мария» («Maria») действовало с аэродромов Кракова в Польше и Минска в Белоруссии и «отвечало» за центральные районы Советского Союза;
– отделение «Тоска» («Toska») сначала находилось на аэродроме Цилиштеа, около румынского г. Бакэу, и в Симферополе, в Крыму, откуда его самолеты выполняли полеты над южными районами СССР, Ираком, Персией и Афганистаном. Позднее отделение перебросили в Грецию, и его самолеты, взлетая с аэродромов Каламата и Салоники, действовали над Северной и Восточной Африкой, а также Ближним Востоком;
– отделение «Кармен» («Carmen») размещалось в Северной Италии – в Бергамо и Парме и в Южной Франции – на аэродроме Истр, в 40 км северо-западнее Марселя. В зону его ответственности входили Средиземное море, Северная и Западная Африка;
– отделение «Ольга» («Olga») располагалось на территории Германии – на аэродромах Эхтердинген, в 12 км южнее Штутгарта, и Хильдесхайм. Оно «отвечало» за всю Западную Европу, Англию, Ирландию и Исландию, а позднее и за часть сектора отделения «Кармен».
Также известно, что отделения «группы Гартенфельда» в разное время находились на французских аэродромах Шартр и Орли, около Парижа, в Дании – на аэродроме Ольборг, в Норвегии – на аэродроме Сула, в 9 км юго-западнее Ставангера, и в Советском Союзе – в Смоленске и Харькове.
Абвер и РСХА ревностно следили за сохранением в тайне мест расположения отделений Versuchsverband Ob.d.L. Агенты доставлялись на аэродромы в закрытых машинах, непосредственно перед вылетом. Вместе с ними на борт самолета поднимался офицер разведки, в чью задачу входило проконтролировать их выброску. Летчики прозвали его «вышибалой» («Heraussuhmeisser»), поскольку в случае необходимости он применял физическую силу, чтобы заставить внезапно струсивших агентов в нужный момент покинуть самолет.
Меры секретности действовали и в обратную сторону. Экипажи самолетов практически не общались с агентами, имевшими лишь идентификационные номера, а все сопровождавшие их офицеры разведки действовали под псевдонимами. Подробности маршрута полета и место выброски сообщались штурману лишь за несколько минут до взлета. В течение 1943 г. количество и, главное, объем задач, выполняемых эскадрильями Versuchsverband Ob.d.L., постоянно расширялись. В первую очередь это относилось к операциям по заброске на вражескую территорию разведывательных и диверсионных групп. Их число стремительно росло, что было логическим следствием внедрения нацистской концепции «тотального» шпионажа. Три ее основополагающие заповеди – «Каждый может быть шпионом», «Каждый должен быть шпионом» и «Нет такой тайны, которую нельзя было бы узнать» – еще до войны сформулировал тогдашний заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс.
Особую актуальность эти идеи приобрели после начала войны против Советского Союза. Требовалось не только собирать разведывательную информацию на огромном пространстве от Заполярья до субтропиков Кавказа, но необходимо было еще и организовывать диверсионно-подрывную работу в бескрайнем советском тылу. Руководство РСХА полагало, что абвер не справлялся с этими задачами, и потому решило взять дело в свои руки.
15 февраля 1942 г. приказом рейхсфюрера Гиммлера был учрежден особый разведывательный орган под кодовым обозначением «Цеппелин». Ему поручалось ослабить военный и экономический потенциал СССР путем организации диверсий, саботажа, террора, восстаний в советском тылу и т. д. Общее руководство возложили на шефа внешней разведки СД Вальтера Шелленберга, а для планирования конкретных операций был привлечен такой мастер диверсий, как Отто Скорцени. Абвер же получил приказ оказывать всемерную поддержку проекту «Цеппелин».
Исходным материалом для системы «тотального» шпионажа должны были стать тысячи добровольцев из числа советских военнопленных. Во всех лагерях появились отделения и вербовочные пункты «Цеппелина», чьи сотрудники пристально изучали подведомственный контингент. В итоге энергичной работы уже к концу 1942 г., по немецким данным, удалось завербовать около 15 тыс. человек. Все они затем прошли обучение в диверсионно-разведывательных школах «Цеппелина», сеть которых была создана в том же году. Всего насчитывалось 60 таких школ, в частности, они располагались под Варшавой и около Бреславля, в Евпатории и около Пскова.
В 1943 г. количество групп, забрасываемых в советский тыл, возросло еще почти вдвое. Примерно 45 % всех шпионов забрасывались именно в глубокий тыл, то есть на глубину от 300 до 2000 км от линии фронта. Конечно, их качество оставляло желать лучшего, да и многие военнопленные шли на вербовку лишь потому, что таким способом надеялись попасть к своим. По имеющейся статистике, около 33 % всех парашютистов сразу же шли сдаваться, а в 1943 г. число «ненадежных» возросло до 45 %. Еще какое-то количество хотя и не сдавались, поставленных заданий тоже не выполняли, просто растворяясь на просторах родины.
Например, лишь одна абверкоманда-104 в рамках проекта «Цеппелин» в период с октября 1942 г. по сентябрь 1943 г. забросила за линию фронта приблизительно 150 разведгрупп численностью по 3–10 человек, из которых обратно вернулись лишь две. Вальтер Шелленберг после войны сказал по этому поводу: «Если потери были менее 90 процентов, мы были удовлетворены, а если бы мы смогли уменьшить их до 60 процентов, то должны были бы назвать это вершиной успеха». Однако концепция «тотального» шпионажа позволяла компенсировать качество количеством. И немцы не особо переживали насчет потерь, работая по принципу: «Один из пятерых что-нибудь взорвет, кого-нибудь убьет, и то хорошо!» В среднем в 1943 г. в советском тылу ежедневно находились от 500 до 800 агентов.
В недрах «Цеппелина» постоянно возникали идеи заброски в глубокий советский тыл гораздо более многочисленных диверсионных групп. Так, летом специалистами одного из его подразделений, носившего название «Россия-Центр», был разработан план операции высадки сразу четырех специальных групп численностью свыше 100 человек каждая. Одну предполагалось высадить на Северном Урале, в районе Перми, вторую – в районе Астрахани, а две остальные – в бассейнах рек Волга и Кама. Последние среди прочего должны были одновременно подорвать железнодорожные мосты около Горького, Зеленодольска и Сарапула.
