Андрей Медведев - Война империй. Тайная история борьбы Англии против России
Пик численности войск Компании был достигнут в 1806 году — ее частная армия состояла из 158 500 человек. Из них сипаев было 134 тысячи. На тот момент вооруженные силы Британской Ост-Индской компании превосходили по численности собственно королевские войска и любую европейскую армию, кроме русской. Офицеры обучались в военной академии Компании в Аддискомбе в графстве Суррей, где изучали не только военное дело, но и язык хиндустани, механику и математику. И было чего ради содержать такую армию и вкладывать миллионы в ее боеготовность.
Сипаи
Все было ради прибыли и ради влияния Англии в Южной Азии. Компания была не просто богата, а сверхбогата. Она шокировала и восхищала размахом деятельности. На Темзе стояли огромные Ост-Индские доки, именно там разгружали хлопок, специи, краски, чай, драгоценности, шелка. Работать в Компании было невероятно престижным и прибыльным делом. За 10–15 лет службы в Индии люди сколачивали огромные состояния. По возвращении они строили себе шикарные особняки, нередко в индийском стиле, заводили поместья, привозили с собой индийскую прислугу. Возникла новая генерация англичан — родившихся и выросших в индийской колонии. Эти «британские индийцы» стали особой социальной прослойкой, они на самом деле внесли огромный вклад в английскую историю, культуру, военное дело. Среди них, например, Редьярд Киплинг, родившийся в Бомбее и большую часть своего творчества посвятивший именно Британской Индии.
В то время, когда Британия стала закрепляться в Индии, то есть в середине 18 века, на долю Индии приходилось порядка 27 % мирового ВВП. Это была вторая после Китая по богатству страна на планете. К тому моменту, когда Британскую империю стали именовать «мастерской мира», когда она стала самым влиятельным государством в мире, доля Индии составляла 1,5 %. При этом разрушение традиционных ремесел и деградация земледелия привели к гибели от голода до 40 миллионов индийцев. Англичане с помощью Ост-Индской компании высосали из Индии все, что могли. Индия стала одним из главных источников британского экономического, политического чуда 19 века. Без Индии не было бы ни имперского величия, ни промышленной революции в Англии, не создалась бы английская банковская система в том виде, в котором мы ее знаем. И недаром Индию называли жемчужиной в короне Британской империи. И, собственно говоря, после того, как Британия дала независимость Индии в 1947 году, империя тут же перестала существовать. Вся мощь Британской империи — это была Индия. Поэтому весь 18 и 19 века англичане воспринимали практически всю политику на евроазиатском континенте через призму обороны Индии. Именно поэтому они так внимательно следили за тем, что происходило в Османской империи, на Кавказе, на Балканах, в Персии и в Афганистане. Именно поэтому англичане с таким напряжением смотрели, как разрастается, усиливается и становится все более уверенной в себе Российская империя.
Хотя после инцидента с уничтожением персидских кораблей, построенных англичанами на Каспии, отношения Англии и России до конца 18 века были вполне дружественными. Не союзническими, каждая сторона уже отлично понимала, что можно ждать от «партнера», но и до открытого конфликта дело не доходило. Ссориться с русскими англичане не хотели. Британская империя обладала, безусловно, сильнейшим флотом в мире. И военным, и торговым. Но также всем было ясно, что без сухопутной операции русских победить невозможно, а воевать с русскими — это не то же самое, что разгонять туземные армии в Индостане. Промышленный потенциал Британской империи был куда выше, экономика была мощнее, чем в Российской империи. Но английская экономика весьма сильно зависела от русской торговли. В третьей четверти 18 века в русские порты ежегодно прибывало от 600 до 700 английских торговых судов.
Поэтому отношения двух держав в конце 18 века строились в форме этакого дружелюбного недоверия. Об отношениях с Англией в эпоху Екатерины II очень емко сказал историк Сергей Соловьев:
«Содержанием отношений с Англиею по-прежнему были бесплодные толки о союзе. Делали друг другу взаимные комплименты: Панин (Никита Панин — фактический глава русской внешней политики в первой половине правления Екатерины Второй. — Прим. авт.) в заметках своих для императрицы называл англичан торгашами, лавочниками; новый английский посланник Макартней, жалуясь на медленность переговоров, писал своему министерству, что не может быть иначе в стране, где все дело ведется в лавках, величаемых коллегиями, и мелкими купцами, которых угодно называть членами комиссий. Это относительно торгового договора; что же касается политического союза, то Макартней нашел другого противника уже не в членах русских комиссий; он писал: “Король прусский не желает, чтоб русский двор имел других союзников, кроме него”»[23].
Договор о мире, дружбе и взаимной торговле граф Панин и английский посланник Джордж Маккартни в июле 1766 года в итоге подписали. Никита Панин, правда, хотел пойти дальше и создать «Северный аккорд» — союз всех северных держав, который был мало возможен, потому что Англия не могла быть союзником Саксонии из-за противоположных интересов. И кроме того, в Лондоне хотели оказывать России помощь в случае войны с Османской империей. А Панин пытался включить и такой пункт в договор. Ослабить турок руками русских, впрочем, были всегда рады, и поэтому Англия в ходе Русско-турецкой войны 1768–1774 годов занимала позицию дружественного России нейтралитета.
Когда Екатерина II приняла решение отправить в ходе войны в Восточное Средиземноморье русскую эскадру, то о возможной английской поддержке она написала вполне определенно:
«Об Англии справедливо можем мы сказать, что она нам прямо доброжелательна, и одна из дружественных наших держав, потому что политические наши виды и интересы весьма тесно между собой связаны и одним путем к одинаковой цели идут. Кроме того, имеем мы с великобританской короной трактат дружбы и коммерции, которым взаимная наша навигация в землях и владениях обеих сторон поставлена в совершенной свободе. Довольно, кажется, было бы сих двух оснований к удостоверению нашему, что порты его британского величества будут отверсты эскадре нашей; но и затем еще, начиная экспедиции наши в Средиземное море, изъяснились мы откровенно чрез посла нашего с королем великобританским и получили уверение, что дружественные, и как таковые снабжаемы всякой, по востребованию обстоятельств, нужной помощью»[24].
И кстати, английские послы в европейских столицах тогда заявили, что попытка воспрепятствовать проходу русской эскадры будет рассмотрена как акт, враждебный Британии. Англия предоставила свои порты для базирования и ремонта русских кораблей. В ходе Русско-турецких войн 1768–1774 годов и 1787–1791 годов Англия активно продавала в Россию оружие, строила по русскому заказу военные корабли. Да и английские офицеры охотно нанимались на русскую службу. Многие стали известны и прославили и себя, и Россию великими победами.
Вот, например, судьба адмирала Самуила Карловича Грейга. Он родился 30 ноября 1736 года, его отец был капитаном торгового судна, сам он тоже стал моряком. Ему было всего 14 лет, когда он стал волонтером военно-морского флота Великобритании. Во время Семилетней войны он уже был помощником капитана, участвовал в морских сражениях, в 1761 году стал лейтенантом флота. Он оказался в России, когда правительство Екатерины Второй принялось модернизировать флот и обратилось к Лондону с просьбой прислать нескольких боевых офицеров, чтобы те помогли в этом начинании. Состоянием русского флота, точнее, боевой подготовки, императрица весьма недовольна, в одном из писем она сообщала:
«У нас в излишестве кораблей и людей, но у нас нет ни флота, ни моряков. В ту минуту, когда я подняла штандарт и корабли стали проходить и салютовать, два из них погибли было по оплошности их капитанов, из которых один попал кормою в оснастку другого, и это во сте, быть может, туазах от моей яхты; добрый час они возились, чтоб высвободить свои борта, что наконец им и удалось, к великому ущербу их мачт и оснастки. Потом адмиралу хотелось, чтоб они выровнялись в линию; но ни один корабль не мог этого исполнить, хотя погода была превосходная. Наконец, в 5 часов после обеда приблизились к берегу для бомбардирования так называемого города. Впереди поместили одну бомбардирскую лодку и когда хотели поставить около нее другую, то с трудом успели такую найти, потому что никто не держался в линию. До 9 часов вечера стреляли бомбами и ядрами, которые не попадали в цель. Сам адмирал был чрезвычайно огорчен таким ничтожеством и признается, что все выставленное на смотр было из рук вон плохо. Надобно сознаться, что корабли походили на флот, выходящий каждый год из Голландии для ловли сельдей, а не на военный»[25].
