Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну
В 6 ч. вечера солнце начало склоняться к горизонту. Я стоял на мостике рядом с Клинтон-Бейкером; он нервно теребил свою испанскую бородку и с нетерпением ждал сигнала о боевом перестроении флота. Мы оба молчали, не желая выдать наше напряженное состояние перед наступающим решительным часом. Бездейственное ожидание перед боем, минуты перед началом настоящего сражения причиняют больше волнения, чем сам бой, во время которого напряженное состояние находит себе исход в активной деятельности. Всплески неприятельских снарядов стали видны все ближе и ближе. Неприятеля еще не видать, но его снаряды ложатся между нами и крейсерами Битти, подымая такие высоченные столбы воды, что линейные крейсера временами скрываются из виду.
«Hercules» следует за «Revenge», за несколько минут до открытия огня в Ютландском бою
Эскадра Битти делает крутой поворот на О, и в 6 ч. 7 м. «Lion» проходит у нас на траверзе в расстоянии 1-2 миль. На нем сильный пожар. Под носовой башней, из носовой части корабля выбивается столб густого белого дыма, как будто там курится гигантская сигара. В то время мы еще не знали, насколько опасны такие пожары для наших судов. Сам командующий флотом не был еще осведомлен, что эти пожары послужили причиной гибели «Indefatigable» и «Queen Магу». В 6 ч. 15 м. поднят сигнал о развертывании боевой колонны влево. У нас на мостике общий вздох облегчения. Наконец-то. Около нас ложится первый неприятельский залп. Я хочу сосчитать число снарядов, но мощный столб воды препятствует этому, а разрыв снаряда отзывается сильным толчком в корпус корабля. «АП right», – произносит Клинтон-Бейкер и уходит с мостика в боевую рубку. Все остальные также расходятся по своим боевым постам.
Остаюсь на мостике я один и еще два матроса у штурманского дальномера. Вахтенный начальник в боевой рубке, сигнальщики на нижнем мостике с подветренной стороны, артиллерийский офицер на марсе, откуда он руководит приборами центрального управления огнем. Во время боя мне предстояло быть единственным офицером на корабле, который не был непосредственно занят служебными обязанностями. И я заранее сговорился с Клинтон-Бейкером, что останусь снаружи на мостике, откуда лучше было следить за ходом сражения. В 6 ч. 20 м. раздался наш первый залп. Сильный толчок заставил меня подскочить вверх, а наш дальномер задребезжал, как будто он рассыпался на части. Все же я испытал приятное чувство удовлетворения. Было отрадно, что наши орудия заговорили своим мощным языком. Неприятеля не было видно, но, судя по огневым вспышкам на горизонте, можно было приблизительно установить, где он находится. Наши орудия повернуты на правый борт. Я пытаюсь разглядеть, где лягут наши снаряды, но в эту минуту мое внимание отвлечено грохотом неприятельских снарядов, пролетающих над нами. Я замечаю близкое падение снаряда у левого борта; меня обдает здоровым душем воды. Но и с правого борта ложатся снаряды. Залп нас хорошо накрыл с первого же момента: пристрелка немцев должна быть безукоризненна. Второй залп заставляет себя ждать.
Мне передают с марса, что неприятель скрылся за густым дымом и что наш первый залп лег перелётом. В эту минуту последовал второй залп, и переговорная труба сильно ударила меня в ухо. Я хватаюсь за бинокль и могу теперь различить неясные силуэты двух или трех неприятельских крейсеров. Проследить падение снарядов, однако, и на этот раз не удалось, так как на меня опять обрушился столб воды. Я спрашиваю у артиллерийского кондуктора у дальномера о расстоянии до противника. Но прибор больше не действует, он соскочил со штатива. Командирский мостик испытывал большое сотрясение от наших собственных залпов, и уже после первых выстрелов призмы прибора вышли из своих оправ. Я отсылаю людей от дальномера с мостика, так как они насквозь промокли от водяных всплесков от неприятельских разрывов. Несколько осколков от разорвавшихся в воде немецких снарядов падают на палубу. Пробую подобрать один из них, но тотчас выпускаю его из рук: он до того горяч, как будто вышел прямо из печи. Боевая колонна впереди нас еще не в порядке. Адмирал Джеррам выжидает, чтобы линейные крейсера вышли в голову. Концевые эскадры, бывшие до этого на правом фланге, должны стопорить машины. Мы убавили уже ход до 8 узлов.
Несмотря на это, расстояние от нас до «Revenge» и от него до «Marlborough» меньше предписанного. «Marlborough» также близко следует за своим передним мателотом. В 6 ч. 30 м. Гранд Флит наконец вытянулся в одну кильватерную колонну. Интервалы между судами, однако, еще не выровнены и в большинстве случаев слишком малы. Часть кораблей медленно стреляет правым бортом, другие совершенно прекратили огонь. Справа от нас проходят три корабля эскадры Томаса. Они стреляют редкими залпами.
Плохая видимость служит, вероятно, и для них помехой. Новый водяной вихрь грозит смыть меня с мостика; я принужден искать лучшего укрытия на нижнем мостике, на высоте боевой рубки. Через несколько минут дымовая завеса рассеивается, и можно опять различить неприятельские корабли. Но дым от наших орудий, находящихся в уровень с мостиком, на котором я теперь стою, мешает мне присмотреться. Счастье для нас, что успели установить на марсе приборы центрального управления огнем; управление огнем из боевой рубки или орудийных башен не могло бы рассчитывать на успех.
Я решаюсь опять подняться на верхний мостик, где мой взор привлекает молодой горнист, мальчик 15 лет, поставленный у командного поста для передачи сигналов. Судя по заплаканным глазам, бедный юноша на смерть перепуган грохотом орудийного огня и своим полным одиночеством – на палубе ведь не видать ни души! Я беру его с собой на верхний мостик и ставлю к переговорной трубе с марсом. Оттуда сообщают, что показался немецкий линейный корабль типа «Konig». Я различаю его простым глазом, а в бинокль вижу даже отдельные детали. Но гораздо ближе к нам, в расстоянии не больше 1 мили, с правого борта болтается поврежденный крейсер «Warrior». Он засыпается снарядами, море вокруг него точно кипит от разрывов. Справа от него проходит линейный корабль «Warspite», далеко отставший от своей эскадры. Оба корабля в опасном положении и переживают критические минуты, напрягая все старания уйти под прикрытие Гранд Флита. «Warrior» беспрерывно меняет курс, на нем сильный пожар. «Warspite» отстоит от нас значительно дальше и только временами показывается из-за дыма и тумана.
Весь наш флот развернулся наконец в одну длинную кильватерную колонну. «Hercules» – один из самых концевых кораблей. В 6 ч. 45 м. голова колонны начала заворачивать вправо. В это время стреляли только средние и концевые корабли, головным не было видно противника. В 6 ч. 47 м. на правом траверзе показался горящий крейсер, по-видимому, неприятельский. За дальностью расстояния трудно определить его тип, и пока что мы его не обстреливаем. Солнце у нас за спиной, и я определяю наш курс как OSO.
Линейный корабль «Malborough» летом 1918 г.
Неприятельские снаряды ложатся далеко. Я отсылаю успокоившегося горниста на его прежний пост и остаюсь опять один на мостике. Вокруг меня пусто: не видать ни души. Корабль движется как будто подталкиваемый сверхъестественной силой. Он кренится и сотрясается от собственных залпов, изрыгая огонь, дым и сталь из своих орудий. Лёгкие крейсера и эскадренные миноносцы присоединились к флоту и идут на новом траверзе вне сферы неприятельского огня. Впереди нас идет «Revenge», нам в кильватер – «Agincourt» и два или три корабля адмирала Томаса. Четвертый его корабль, а также «Warrior» вышли из строя. Вправо по носу, на траверзе «Marlborough» виднеется английский эсминец. Машины его не работают, и он держит какой-то сигнал. Миноносец сильно поврежден, мостик, трубы и надстройки совершенно разрушены.
Пока я его рассматриваю, в поле зрения моего бинокля показывается «Marlborough», и я вдруг вижу у него с правого борта гигантский столб воды. Сразу промелькнула мысль: мина или торпеда, а быть может неприятельская подлодка? Бросаю взгляд на секундную стрелку часов и говорю себе: судьба «Marlborough» разрешится в следующую минуту. В сильнейшем напряжении и беспокойстве направляю снова бинокль на наш флагманский корабль: он получил легкий крен на правый борт и прекратил стрельбу. С момента взрыва прошло едва ли полминуты, но взрыва еще не слыхать. Все зависит значит от величины пробоины… Крен заметно усиливается и ясно виден простым глазом. Но вот из всех башен «Marlborough» вспыхивает огонь следующего залпа и вырывается густое облако «бездымного» пороха, с характерной для кордита красной окраской. Я смотрю на секундную стрелку – минута еще не прошла… С марса сообщают, что там не заметили ни струи от торпеды, которая попала в «Marlborough», ни подводной лодки. Взрыв произошёл в 6 ч. 55 м.
Обломки линейного крейсера «Invincible» после взрыва
