Андрей Венков - Великие полководцы и их битвы
Подобные дружины удальцов были лишь составной частью вооружённых сил германских племён. В случае настоящей войны под знамёна ставились все, способные носить оружие. «Когда община ведёт оборонительную или наступательную войну, она выбирает для руководства ею особую власть с правом жизни и смерти», — сообщает Цезарь.
Кроме того, постоянные войны вспыхивали из-за ежегодных переселений германских племён. «Ни у кого из них нет определённых земельных участков и вообще земельной собственности; но власти и князья каждый год наделяют землёй, сколько и где найдут нужным, роды и объединившиеся союзы родственников, а через год заставляют их переходить на другое место. Этот порядок они объясняют разными соображениями; именно чтобы в увлечении оседлой жизнью люди не променяли интереса к войне на занятия земледелием…» Постоянные перемещения в поисках свободной земли приводили к войнам, в которых участвовал весь народ (с женщинами, детьми и стариками).
Каждый германец был прекрасно подготовленным индивидуальным воином. «Вся жизнь их проходит в охоте и в военных занятиях: они с детства приучаются к труду и к суровой жизни. Чем дольше молодые люди сохраняют целомудрие, тем больше им славы у своих: по их мнению, это увеличивает рост и укрепляет мускульную силу; знать до двадцатилетнего возраста, что такое женщина, они считают величайшим позором». Все источники подчёркивают их высокий рост, крепкое сложение, храбрость и большой опыт владения всеми видами ручного оружия. Если оружия не оказывалось, германец так же хорошо дрался любым куском скалы или дубиной. В бою они отличались особой яростью. Цезарь писал, что галлы не выносили выражения их лиц, когда начиналось сражение.
Внешний вид германцев вызывал удивление и страх у людей цивилизованных. Полуголые, в кожаных штанах, прикрытые шкурами животных и грубыми плащами, на груди у каждого татуировка или специально нанесённые шрамы, волосы у одних частью выбриты, у других (свевов) собраны в пучок, торчат вверх и выкрашены в рыжий цвет, третьи вообще отращивают волосы и бороду так, чтобы они закрывали всё лицо, и лишь убив врага, они смогут обрезать волосы и открыть своё лицо миру — в общем, было на что посмотреть.
Все исследователи подчёркивают примитивность германского оружия. Даже позже, описывая снаряжение германцев, пасынок императора Тиберия Германик был удивлён «военной нищетой» своих врагов. Ни доспехов, ни шлемов, щиты не усилены металлическим умбоном, главный вид оружия — пики, иногда эти пики — простые древки, обожжённые на конце. Внимания заслуживает снаряжение нарождавшейся германской знати, которое, собственно, и стало создавать германскую традицию в снаряжении.
Железное оружие на германские территории в основном завозилось. Большое влияние имела кельтская военная культура, но кельтские шлемы и щиты широкого распространения не получили. Широко использовалось трофейное оружие. Чаще всего знатный воин имел на себе комбинацию кельтского и римского оружия со своим родным нарядом. Лишь впоследствии римское оружие получило широкое распространение среди германцев (во многом этому способствовала служба наёмников в римских вспомогательных частях) и вытеснило все остальные образцы вооружения.
Самым распространённым оружием среди германцев было копьё «фрамея» (framea) с коротким узким наконечником, которое использовалось и для метания и для колющего удара. Длинная фрамея могла использоваться для боя в фаланге.
Мечи были редки и очень высоко ценились. Обычно ими были вооружены военачальники. Найденный археологами материал показывает, что существовал местный короткий однолезвийный меч, а также двулезвийный, очень похожий на римский гладиус. Возможно, это была примитивная копия римского меча.
Щиты, использовавшиеся знатью, представляли собой круглую деревянную конструкцию. Археологи располагают находками, которые показывают, что щит мог иметь металлический умбон, выступавший вперёд на 12 см и служивший в ближнем бою ударным оружием. Известны римские шлемы, захваченные германцами и переделанные по своему усмотрению. Обычно в таких случаях удалялись металлические нащёчники.
Лук почти не использовался. Короткий период применения как раз в рассматриваемый нами период закончился длительным забвением этого вида оружия.
Воевавшие с германцами римляне выделяли у них пехоту и конницу. Конницы было мало. Только батавы и тенктеры выставляли её значительное количество. Цезарь писал, что они «в своих доморощенных, малорослых и безобразных лошадях развивают ежедневными упражнениями чрезвычайную выносливость. В конных сражениях они часто соскакивают с лошадей и сражаются пешими, а лошади у них приучены оставаться на месте, и в случае необходимости они быстро к ним отступают. По их понятиям, нет ничего позорнее и трусливее, чем пользоваться седлом. Поэтому, как бы их ни было мало, они не задумываются атаковать любое число всадников на осёдланных конях».
В столкновениях двух конных частей германцы спешивались и старались «подколоть» коней под римскими всадниками. Но бывали случаи, когда конные германцы пытались с ходу прорваться в ворота римского лагеря. Видимо, было бы неправильно рассматривать их только как ездящую пехоту.
Цезарь описывает интересное тактическое взаимодействие германской конницы с пехотинцами: «У них было шесть тысяч всадников и столько же не особенно быстрых и храбрых пехотинцев, которых каждый всадник выбирал себе по одному из всей пехоты для своей личной охраны: эти пехотинцы сопровождали своих всадников в сражениях. К ним всадники отступали: если положение становилось опасным, то пехотинцы ввязывались в бой; когда кто-либо получал тяжёлую рану и падал с коня, они его обступали; если нужно было продвинуться более или менее далеко или же с большой поспешностью отступить, то они от постоянного упражнения проявляли такую быстроту, что, держась за гриву коней, не отставали от всадников».
Многочисленная германская пехота применяла схожую с римской тактику. В сражении на открытой местности германцы строились в фалангу, метали копья, а затем атаковали и переходили к ближнему бою мечами и копьями.
В сражениях они строились по племенам. Кроме того, некоторые исследователи отмечают клинообразные построения родственников, когда на острие клина становился самый умелый и храбрый воин рода, а вокруг него группировались родичи.
В сражениях на открытой местности германцы строили лагерь из повозок и телег.
Проигрывая германцам в одиночном рукопашном бою, римляне били их, как и кельтов, переигрывая в дисциплине (германцы даже во время переговоров военачальников могли метать копья в солдат противника), в качестве защитного и наступательного вооружения, в качестве военной техники.
Спасением германцев было сразу же навязать противнику рукопашный бой и смешаться с ним. Всё зависело от первого шока их стремительной массовой атаки (зная это, Цезарь ставил свои войска на возвышенности, чтобы при атаке снизу германцы успели запыхаться и растерять скорость). Делая ставку на стремительный удар, они проводили психологическую обработку противника: бою предшествовали боевые песни, причём воины прикрывали рты щитами под особым углом, чтобы усилить шум, во время атаки пронзительно кричали и завывали.
В условиях партизанской борьбы в лесной местности германцы стремились заманить римлян в болото или просто в воду, заметив, что в воде по пояс римляне хуже мечут свои копья и дротики, так как вода сковывает их отработанные движения, теряется балансировка. Для этой цели они специально отводили целые реки и создавали искусственные водоёмы.
В целом это был серьёзный противник, и воевать с ним надо было всерьёз.
В 9 г. до н.э. пасынок Августа Друз перешёл Рейн и подчинил территорию до реки Альба (Эльба). Император Август мечтал создать здесь новую провинцию — Германию (между Рейном и Эльбой). Но утвердиться римлянам здесь не удалось.
Ухудшилось положение на парфянской границе. В 4 г. н.э. восстала Иудея. К северу от Дуная король маркоманов Маробод объединил ряд германских племён в один союз, и это вызвало новое беспокойство в Риме.
Ставя выше всего безопасность Империи, римляне не дожидались открытого нападения врагов, а наносили превентивные удары повсюду, где могли заподозрить опасность для своих границ. Готовя превентивный удар по Марободу, ещё один пасынок Августа, Тиберий, в 6 г. н.э. начал набор войск среди племён Паннонии и Иллирии. Всё это вызвало сопротивление и вылилось в грандиозное восстание. Три года пятнадцать легионов давили это выступление и, наконец, из-за измены одного из местных вождей смогли подавить.
Осенью 9 г. н.э. в Риме устроили торжества по поводу побед в Паннонии и Иллирии, но тут пришли тревожные вести из Германии. Римские войска, перешедшие Рейн и Висургий (Везер), верили, что находятся на дружественной территории. Германцы не ладили между собой, часть знати (Арминий в том числе) искала поддержки у римлян. Командовавшему легионами в Германии Квинтилию Вару так и не бросилось в глаза, что установление римских законов и налогов до предела озлобило германцев. Германские вожди и даже проверенный римлянами Арминий решились на восстание.
