Алексей Пишенков - Последний бой. Кто освободил Прагу?
В период с тридцатого апреля по четвертое мая 1945 года произошли загадочные события, которые скорее всего и предопределили как судьбу самой Первой дивизии РОА и Русской Освободительной армии в целом, так, в немалой степени, и восстания в Праге. Но ни в одном источнике или публикации, старой, новой, восточной или западной, невозможно откопать какие-либо более конкретные информации, чем то, что у командования Первой дивизии РОА произошел контакт с (какими-то?!?) якобы официальными представителями чешского движения сопротивления и именно при этом случае впервые появилась мысль о поддержке восстания в Праге силами мятежной русской дивизии Вермахта. И практически везде, при сравнении описаний, происходят явные несостыковки. Данные об этих встречах есть в дневнике Гельмута Швеннингера, об этом пишут чешские исследователи восстания Карел Рихтер и Станислав Кокошка, а также один из самых известных и заслуживающих доверия историков, занимающихся РОА, и принимавший лично сам участие в пражских боях в составе разведбатальона 1-й дивизии Станислав Ауский [43], об этом сообщают и малочисленные оставшиеся в живых и на свободе бывшие власовцы в своих еще более малочисленных мемуарах – например Сигизмунд Дичбалис и Вячеслав Артемьев. Но никто и нигде не сообщает, когда и кто именно все-таки приехал, о чем говорили, с кем, и кого вообще представляли эти загадочные чехи… Вячеслав Павлович Артемьев (см. «Личности»), бывший подполковник РОА и командир Второго полка Первой дивизии, конкретно пишет следующее, описывая данное действие как события, произошедшие второго мая 1945 года:
«…Уже поздно вечером, в тот же день, из Праги в штаб Первой дивизии приехала делегация в составе нескольких офицеров в форме чехословацкой армии со знаками национальных повстанцев. Они отрекомендовались представителями штаба восстания. Делегация сообщила генералу Буняченко, что в Праге подготовлено восстание, для начала которого им необходима помощь и поддержка. Откладывать восстание было невозможным, так как в этом случае его подготовка будет вскрыта немцами, и восстание будет обречено на провал. Они говорили, что единственная их надежда возлагается на армию Власова и они, безусловно, рассчитывают на помощь «братьев-власовцев».
«– Во имя спасения героических сынов Чехословакии, во имя спасения беззащитных стариков, матерей, жен и детей наших, помогите нам. Чешский народ никогда не забудет вашей помощи в тяжелую минуту его борьбы за свободу», – говорили они генералу Буняченко».
Ну хорошо, со Швеннингером ясно – он приписанный к дивизии Буняченко немецкий офицер, майор Вермахта, его, понятное дело, на такие переговоры не позвали бы; Ауский тогда еще среди власовцев не был, Дичбалис там был, но являлся всего лишь рядовым солдатом, хоть и вроде как связным при штабе, но Артемьев – старший офицер, командир полка в этой самой дивизии, командование которой переговоры вело! Кого мог позвать для решения подобных вопросов генерал Буняченко, как командир дивизии? Как минимум своего начальника штаба и командиров полков! И судя по тому, что Артемьев даже якобы цитирует чехов, он должен был там присутствовать. В своей книге под названием «Первая дивизия» он упоминает десятки различных, важных и не очень, имен и фамилий, географических названий, самых разнообразных дат и цифр, включая, например, описание плохого положения со снабжением лошадей фуражом во время дислокации на полигоне Мюнсинген…, но имена и статус людей, с которыми ведутся переговоры, решающие окончательную судьбу целой Первой дивизии и ее людей, включая его самого, он не знает или не помнит! К тому же контактов этих было несколько, и люди эти явно приезжали в Первую дивизию не один раз, и дискуссии о возможной помощи власовских сил Праге, судя по всем показателям, начались еще 30 апреля, иначе тяжело объяснить тот факт, что дивизия все это время оставалась на одном месте и не шла ни в Брно, ни на встречу Второй дивизии РОА, ни в сторону американских линий. Да и Швеннингер в своих записях подтверждает появление чешских представителей именно тридцатого апреля. Мало того, эти люди действительно приезжали в дивизию многократно, обсуждали детали, привезли власовцам как минимум два десятка подробных карт Праги и ближайших окрестностей, необходимых для ведения комплексных и продуманных боевых действий, а в конце, перед выходом дивизии РОА на помощь восставшим в Праге даже был подписан некий совместный договор между Буняченко со стороны РОА и «чешскими офицерами» со стороны…???… восставших?.. О договоре говорит Артемьев, его текст, перед подписью, даже дали прочитать Швеннингеру, но этот уникальный исторический документ почему-то нигде не сохранился! ни в одном экземпляре, ни у одной стороны, и даже не известно, кто его подписал, вот так… Но документ такой существовал, подписан был, и именно и только после этого Первая дивизия РОА двинулась на помощь Праге.
Артемьев описывает чешских представителей как офицеров в форме чехословацкой армии со знаками национальных повстанцев (…!?), Швеннингер в своем дневнике говорит о полковнике чешской жандармерии, который был среди членов делегации, и его он видел в штабе части несколько раз, Станислав Ауский также говорит о полковнике жандармерии и даже методом некоей дедукции вычисляет его фамилию – Ридл, но это все лишь чистая спекуляция. Верить, видимо, больше всего можно именно немецкому майору, так как он явно был способен отличить униформу чешской армии от жандармерии, а представить себе, что в то время, как власть в Протекторате еще достаточно крепко находилась в немецких руках, а на всех дорогах присутствовала немецкая полевая полиция и военные, по территории страны могли свободно перемещаться офицеры чехословацкой (!) армии с (некими непонятными) знаками национальных повстанцев[44], вообще достаточно тяжело.
Вторым тяжело объяснимым событием, произошедшим во время дислокации частей РОА в Козоедах, стала некая попытка или якобы приказ со стороны местного высшего командования Вермахта к разоружению взбунтовавшейся дивизии генерала Буняченко и аресте ее командования. Данный инцидент был достаточно быстро «замят» при участиии генералов А. А. Власова и С. К. Буняченко, а также связных Вермахта при восточных частях майора Швеннингера и обер-лейтенанта фон Клейста. Сам по себе данный приказ, написанный на бумаге, опять же, судя по всему, никто никогда не читал и лично в глаза не видел, а немецкие командиры, которым приписывалось его авторство, а именно генерал-полковник Хот, генерал Туссен (командир пражского гарнизона, см. «Личности») и фельдмаршал Шернер, все по очереди данный факт отрицали. По моему мнению, вообще не исключено, что это (как бы) просачивание в Первую дивизию информаций о том, что немцы собираются-де силой разоружить вышедших из-под контроля власовцев, являлось заранее продуманной провокацией с целью подтолкнуть таким образом дивизию РОА к более активной антигерманской деятельности, так как до этого ее «мятежное состояние» фактически заключалось лишь в уклонении от выполнения приказов немецкого командования и нежелании занимать позиции на передовой. Выгодно это могло быть в принципе кому угодно из антигитлеровского лагеря: для всех антигитлеровских союзных войск вообще любой достаточно крупный вооруженный конфликт за линией фронта на еще германской территории означал бы ослабление сил противника на передовой; для Красной Армии и советского командования, в частности, открытая конфронтация РОА и германских войск означала бы, кроме опять же ослабления немецкой обороны, еще и идеологическую победу; повстанцам это помогло бы быстрее убедить власовское командование принять участие в восстании на их стороне. Характерно также, что информации о немецком приказе разоружить Первую дивизию РОА появились в части практически одновременно с загадочными чешскими офицерами – представителями еще не существующего штаба еще не начавшегося пражского восстания. Возможно, случайность… возможно, и нет…
* * *…Чем дальше я углубляюсь в изучение истории Второй мировой войны, тем больше меня преследует чувство, что о событиях, происходивших всего шестьдесят – семьдесят лет назад, при наличии массы фото, кино и бумажной документации, а также даже еще живых свидетелей, мы знаем в действительности гораздо меньше, чем о Средневековье, Древнем Риме или вообще даже начале человеческой цивилизации. В общих чертах вроде все ясно – вот хорошие, а вот плохие; это трус и предатель, а вот это герой; началось здесь и такого-то числа, закончилось там-то, тогда и во столько… Но как только захочется каких-либо объяснений или подробностей, до этого красивая и кристально чистая картинка начинает как-то неожиданно расплываться, границы и контуры размазываются, изначально яркие цвета как-то быстро меркнут, пропадают или вообще меняются… При поисках различных ответов натыкаюсь на еще больше вопросов. Видимо, эти информации из прошлого могут еще настолько серьезным способом повлиять на нашу жизнь в настоящем, что кому-то все еще имеет смысл держать их в секрете…
