Спектакль для предателя - Валерий Георгиевич Шарапов
Сознание возвращалось, но могло бы и быстрее. Спасибо, что не убили. Андрей схватился за балясины перил, но не помогло. От рывка снова все поплыло, боль, словно пуля, пронзила голову. Он собирал себя по крупицам: взгромоздился на колени, снова оперся рукой, начал медленно подниматься. Распрямил спину, отдышался. Голова кружилась и стреляла, вело на сторону. И к чему безупречная физическая форма, тренировки на боксерском ринге? Любой школьник может подкрасться и запросто оглушить.
Несколько минут он приходил в себя. Все это время в подъезде стояла тишина. Отряхнулся, закусив губу, стал обследовать карманы. Все на месте – паспорт гражданина СССР, выданный в Новосибирске и временно зарегистрированный в столице; курительные принадлежности, ключи, партийный билет, выданный в прошлой жизни парткомом государственного Института международных отношений. Даже деньги остались в целости, только лежали в другом кармане.
Под ногами валялась авоська – налетчика она тоже не заинтересовала. Чудные же дела… Чего хотел-то? Найти подтверждение, что он является сотрудником КГБ? Или, наоборот, не является? Дурных в Комитете не держали, он не имел при себе ни пистолета, ни служебного удостоверения – ничего, что могло заинтересовать противника. Убедились? В самом деле, зачем все усложнять? Хулиганское нападение – а для чего еще придумали эти ниши в подъездах? А не взяли ничего – так, может, у налетчика совесть проснулась? Мелькнула мысль: опросить старушек – ведь видели же, кто выбежал из подъезда! Но передумал – он все-таки в роли…
В состоянии легкой качки, волоча авоську, Зимин двинулся наверх. На четвертом этаже раскрылась и захлопнулась дверь.
– Вот же нажрался, – проворчала строгая соседка средних лет, проходя мимо. – Еле на ногах стоит. Вы в какую квартиру, гражданин?
– В свою, – буркнул Зимин, неловко огибая соседку. – Прошу прощения, девушка, перестарался, больше не повторится…
Ошеломленная «девушкой», соседка не нашлась что ответить и решила не связываться. Майор поднялся на последний этаж, ударил в дверь условным стуком. В квартире стояла тишина, постучал еще раз. Дина Борисовна не открывала. Голова трещала, как сухой валежник. Он снова стучал и опять ждал.
Потом достал ключ, вставил в замочную скважину. Два поворота, дверь открылась – она не была заперта изнутри на задвижку! Стиснув зубы, Зимин вошел внутрь, заперся. Стал бродить по квартире, заговаривая усилившуюся злость. Дины Борисовны в квартире не было. Какая же дура, право слово! Зла не хватает! И только в последнюю очередь, проверив кладовку и платяной шкаф, он выглянул на балкон. Дина сидела на колченогом табурете и с какой-то щемящей меланхолией смотрела на желтеющие тополя. Недовольно покосилась через плечо – зачем отвлекают?
– Твою мать… – выдохнул Зимин.
– В смысле? – не поняла преступница.
– В том смысле, что стучу, обыскиваю квартиру…
– Не слышала. – Дина равнодушно пожала плечами. Возникла острая мысль, что скоро придется доставать из штанов широкий отцовский ремень.
– Почему дверь не заперли на задвижку?
Дина задумалась.
– Не помню… Забыла, наверное… Ну, виновата, пристрелите меня…
– А что мы тут сидим? – приставал он с вопросами. – Спрыгнуть хотите, Дина Борисовна? Это не даст вам второго шанса. Хотя я бы сейчас спрыгнул…
В карих глазах появилось что-то осмысленное, женщина зафиксировала взгляд.
– С вами все в порядке?
– Нет. На меня напали. В этом самом доме. К счастью, обошлось, но трещит голова…
– Я должна посочувствовать? – Дина Борисовна нахмурилась. Тонкая нить связывала ее с реальностью, не больше.
– Ага, дождешься от вас… Все, вставайте, пойдемте на кухню, проголодались, наверное.
На кухонном столе он вынул из авоськи две бутылки кефира, распотрошил обертку с пирожками и чебуреками. «Супруга» не выделывалась, схватила остывший чебурек, стала жевать, не замечая, как по губам течет сок.
– Можете в духовке разогреть, – пошутил Зимин. Дина отмахнулась.
– Только и можем, что в духовках разогревать да на плитах… Весь цивилизованный мир давно использует микроволновые печи. Это такая штука, она включается в розетку, воздействует на продукты электромагнитным излучением. Можно пищу готовить, можно подогревать или, например, размораживать. Штука не больше вот этого ящика, что висит у вас над головой. Кто-нибудь в Советском Союзе об этом знает? А о стиральных машинах, в которые закладываешь программу и они сами стирают, да еще и выжимают? А о видеомагнитофонах, с которыми любой фильм можно посмотреть в любое время и в любом месте? Мы называем себя высокоцивилизованной страной, а ведь у нас ничего нет, мы без понятия, что весь мир живет по-другому. Чему мы научились? Летать в космос, изготавливать ядерные боеприпасы? Ах, простите, еще производим карьерную технику, танки, и балет у нас неплохой. А для простых людей что-нибудь делаем?
– Чебурек отниму, – пообещал Зимин, – и будете заниматься демагогией на голодный желудок. К чему эти антисоветские выпады, Дина Борисовна? Хотите меня позлить или впечатлить?
– Главное, что вы сами понимаете, что я права, – Дина задрала нос. – А и в самом деле, зачем советским гражданам стиралки, микроволновки, видеомагнитофоны, электрические мясорубки? Буржуинство все это. Работать надо, план выполнять, повышенные соцобязательства принимать. И радоваться, что уже не расстреливают, как в 37-м… Все, простите, замолкаю. – Дина схватила беляш, пока не перекрыли путь к продуктам, стала жадно запихивать в рот.
– Из последних сил сделаю вид, будто я ничего не слышал, – сказал Зимин. – Кто-нибудь приходил?
– Не знаю, – она равнодушно пожала плечами. – Я словно выпала из реальности, на балконе целый час просидела.
– Доедайте, мусорное ведро под раковиной. Сегодня ночуем здесь. Дверь по-прежнему никому не открывать. Спите в дальней комнате, только умоляю, не надо ничего двигать. Ваше целомудрие не пострадает.
– Предлагаете в шесть часов вечера отправиться спать? – Дина ухмыльнулась.
– Делайте что хотите. Газеты вон почитайте, их на подоконнике целая стопка. Надо же как-то перевоспитываться. Лезть с наставлениями не буду, обещаю.
Темные силы уже не угнетали. Но непонятное продолжало присутствовать, не отпускало. «Дипломатические работники» Ее Величества едва ли имели допуск к любой информации на территории СССР. Но если им что-то втемяшится, добывали любой ценой. Легенду гражданину Зимину создали безупречную. На Лубянке его лицо не примелькалось – а если честно, ни разу там и не появлялось. Но в любой легенде можно найти изъяны, а значит, повод нервничать все-таки был. Если его проверили (в том числе глушаком по голове), то теперь должны отстать. Вопрос, что будет делать в данной ситуации Дина Борисовна, имел для британцев чисто академический интерес. Ответить на все вопросы должно было время.
Кушетка в гостиной протяжно скрипела, пружины впились в ребра. Пару техник по быстрому засыпанию Зимин освоил – они помогали. Сон был чуткий. Ночью встал, прошел на цыпочках в прихожую, послушал. Голова еще побаливала, перед глазами стояла
