На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров
Посол Сергеев проработал в Буэнос-Айресе почти два года. Позднее он тепло вспоминал о «стране гаучо и танго», хотя без кризисных моментов в период его работы в Аргентине не обошлось. Серьёзная напряжённость в советско-аргентинских отношениях возникла из-за двух испанских беженцев, которые пытались бежать из Советского Союза в чемоданах аргентинских дипломатов. Побег организовали сотрудники «рабочего атташата» в аргентинском посольстве. Они сжалились над мытарствами испанцев и проявили «пролетарскую солидарность». Дипломаты завершали работу в СССР и имели возможность взять с собой большой багаж.
Утром 2 января 1948 года аргентинцы приступили к заключительной стадии рискованной операции в московском аэропорту. Один из дипломатов благополучно вылетел рейсом в Прагу со своим грузом, второму пришлось задержаться из-за перевеса до следующего рейса. Так получилось, что «узник» чемодана, уже летевшего в Прагу, не выдержал тесноты, стал задыхаться и взывать о помощи. Крики привлекли внимание стюардессы. Чемодан открыли, откуда извлекли полуживого беглеца. Разумеется, командир экипажа развернул самолёт и взял курс на Москву. Когда всё раскрылось, скандал был неописуемый. Впрочем, для аргентинских дипломатов история завершилась благополучно: им разрешили покинуть СССР. Для испанцев «эпопея» в России затянулась надолго. Их приговорили к длительному сроку лагерей. В 1953 году после смерти Сталина они вышли на свободу, а на родину смогли выехать в 1966 году.
После отъезда Сергеева обязанности временного поверенного исполнял Игорь Бударин. В своих прогнозах он был оптимистичным: на разрыв отношений с Советским Союзом Аргентина не пойдёт. Это означало бы капитуляцию Перона перед американцами, демонстрацию слабости. Президент до последнего будет сохранять весомую советскую «карту» для «продолжения торга» с Вашингтоном. Совсем недавно американская пропаганда убеждала латиноамериканцев, что Аргентина является нацистским бастионом на континенте. И вот эти же профессионалы пера и микрофона не моргнув глазом превратили страну в «красный бастион»! Объём дезинформации, подстегивающей вражду, постоянно возрастал.
Хронику таких «новостей» в прессе Южной Америки ещё до отъезда из страны начал вести Рябов. Продолжил её Лакс. Десятки неподтверждённых сообщений! Вот некоторые из этих записей:
В город Арекипу (Перу) по железной дороге тайно прибыли из Боливии четверо советских агентов для акций саботажа. Полиция ведёт их розыск для предания суду.
В Саньяго-де-Чили арестован русский шпион Евгений Василевич, работавший на «медной» компании «Браден Купер». Чтобы разоблачить его, Василевичу подсунули фальшивые материалы. Шпиона схватили при попытке их передачи в советское посольство.
Дипкурьеры Джамай и Крохин были задержаны на таможне на 8 часов. Эти действия могли означать, что инцидент был создан намеренно, чтобы завладеть вализами.
В Буэнос-Айресе арестовали Жана Матвеева, 52 лет, русского, в прошлом врача. Он подозревался в связях со «Славянским союзом», соучастии в его подрывных замыслах. Позже выяснилось, что Жан – не советский гражданин, что он живёт в Аргентине 4 года, куда прибыл из Франции. Был освобождён…
Лаксу в условиях «обезлюженной» резидентуры пришлось заниматься информационной работой. Центр, давая оценку его сообщениям, указывал на их недостатки:
«Некоторые телеграммы затрагивали интересные вопросы, например, о мероприятиях американцев по осуществлению нажима на Аргентину с целью включения её в «План Маршалла». Просим чётче указывать источники информации, т. к. это позволяет определять её достоверность. Сведения об изменениях в составе дипломатического корпуса – это хорошо, но надо анализировать, выяснять: зачем? почему? Какие процессы за этим?»
Перон знал, чем можно «расшевелить» американцев, заставить их быть более конструктивными в отношениях с Аргентиной. На утреннем заседании правительства 9 июня 1948 года было принято решение о возобновлении переговоров с Советским Союзом о заключении торгового договора. Не прошло и суток, как США «предъявили аргентинскому правительству требование» (именно так квалифицировало посольство СССР этот шаг) прекратить переговоры с Москвой.
Струве Хенсел, советник при администрации экономического сотрудничества с Латинской Америкой, прибывший из США в Буэнос-Айрес, имел полномочия (набор «морковок») по соблазнению Аргентины достоинствами Плана Маршалла. Не исключалось предоставление Аргентине займа для закупки товаров в США. Попутно развивались американо-аргентинские контакты по военной линии. В США пригласили военного министра Сосу Молину для обсуждения поставок в Аргентину вооружений на сумму 1500 миллионов долларов. Позже в Вашингтон вылетел вице-адмирал Карранса для уточнения номенклатуры вооружений для флота. Перон воодушевился, пригласил к себе членов экономического кабинета, вновь начались дебаты «за и против» в отношении дальнейшего сближения с Соединёнными Штатами.
Разумеется, кабинет вынес решение «временно» воздержаться от переговоров с советским посольством о долгосрочном торговом договоре. Потребуется несколько лет, чтобы тема торгового договора с Москвой вновь заинтересовала Буэнос-Айрес.
В мае 1949 года в Аргентину прибыл резидент Константин Монахов («Алексей»)[140]. Чтобы не привлекать внимания контрразведки, он на первых порах занимался только «подкрышными» делами. Работы было пропасть: одних советских граждан было в стране тридцать тысяч! Времени на их полноценное консульское обслуживание катастрофически не хватало. В этом деле ему помогал Казанцев, но этого было недостаточно: требовался штат по меньшей мере с дюжиной помощников, чтобы разгрести завалы по обслуживанию соотечественников.
Материалы по резидентуре Монахов принял от Лакса в июне, не преминув отметить в отчёте, что тот «вручил дела с превеликим удовольствием». Впечатлением от помещения резидентуры Монахов поделился с куратором в личном письме:
«Вид нашей конторы в посольстве произвёл удручающее впечатление. Представь себе маленькую пустую и бесконечно грязную комнатку с одним поломанным стулом и крохотным столиком, на котором «Миша» готовит на электроплитке еду и принимает пищу. Ни одной географической карты на стене, ни одной книги или справочника. Пришлось засучить рукава, взяться за швабру, всё вычистить. Был поставлен второй большой стол, а также стулья. Столовую «Миши» перенесли в другое место. Начали потихоньку приобретать справочную литературу: биографический словарь, план города, путеводители по провинции, телефонный справочник и др. материалы. Стенки [помещения] тонкие, уязвимые для дистанционной прослушки. Такое ощущение, что ты в фанерном домике на улице. А враг – давно известно – не дремлет. Мы уже заготовили стальные листы, будем покрывать стены. Работа задерживается из-за отсутствия в Буэнос-Айресе качественного цемента».
Монахов был прав, проявляя беспокойство о безопасности резидентуры. Документы, находившиеся в ней, относились к категории строгой отчётности. В первую очередь, это был код, действующие и запасные блокноты. Имелся список условных названий, инструкция по «ботанике», вопросники по информационной работе и агентуре. Важным документом была инструкция о порядке упаковки и адресовании почты в Центр. Хранились письма Центра, «чёрные списки» предателей и полицаев, объявленных в розыск. Сохранялась отчётность по финансовой переписке.
Информационное задание на 1949 год было составлено Центром с «акцентом» на работу по американцам. Оно и понятно – США стали главным противником, причём надолго! Тематика очевидна, но всегда полезно освежить её в памяти: практическая деятельность военно-политического блока американских стран под руководством США; политическая, экономическая и военная экспансия американцев в Аргентине; столкновение англо-американских противоречий в Аргентине; борьба аргентинского народа против внутренней
