Михаил Толочко - Военные разведчики XX века
Нет ничего удивительного в том, что Платон решил продолжить «рабочую династию». Злые языки на Смоленской площади утверждают, что без помощи папы Обухов не сумел бы так резко набрать высоту.
К своим 28 годам наш герой, окончив МГИМО, уже успел поработать в консульстве на Шпицбергене (где активно увлекался охотой на белых медведей), в советском посольстве в Норвегии. С переводом из северных широт в преуспевающую Скандинавию ему также помог отец.
Но истинное удовольствие дипломат, к удивлению многих, получил отнюдь не от профессиональных занятий. Он любил писать.
Журналисты газеты «Советский спорт» вспоминают, что Обухов, служа в Норвегии, едва ли не ежедневно присылал в редакцию объемные статьи. Его «писучести» все просто поражались. Даже считали, что у Платона явно «не все дома».
В те времена «Советский спорт» не имел своих официальных корпунктов за рубежом, и руководство газеты решило их организовать. Формально, по нашей информации, Обухов и числился корреспондентом такого пункта.
Вернувшись в Москву, молодой дипломат не захотел останавливаться на достигнутом. Он начал сочинять детективные романы и к моменту своего ареста опубликовал целых четыре книги. Занятно: первая из них, «Несостоявшаяся…», целиком была посвящена работе советских спецслужб и борьбе с иностранной агентурой.
Свой последний труд, роман «В объятьях паука», Платон уже не успел увидеть напечатанным: 27 апреля Обухов был задержан сотрудниками контрразведывательных операций (УКРО) ФСБ. По данным ФСБ, Обухов начал сотрудничать с английской разведкой СИС примерно за полтора года до провала. Как второй секретарь МИДа, занимавшийся вопросами разоружения, он, конечно, представлял огромную ценность для западных хозяев.
Настолько ценную, что в разное время на контакт с ним выходили… девять сотрудников английской резидентуры. Число, по меркам спецслужб, невероятное.
Незадолго до ареста у Обухова на работе случился неприятный инцидент. В очередном романе он в неприглядном свете вывел начальника своего собственного отдела. Настолько узнаваемо (чуть ли не под настоящей фамилией), что, даже не убоявшись папы-посла, незадачливого беллетриста наказали — вывели в резерв МИДа.
Рейтинг шпиона, однако, от этого не упал. Ежемесячно он получал вознаграждение в размере от двух тысяч долларов. Все деньги осели на личном счету в одном из заграничных банков. Плюс к этому Обухов получал весьма недурственные гонорары за книги. То есть жил неплохо.
Да и вообще не бедность толкнула посольского сына на измену. Сам он на первых допросах пытался объяснить предательство чистым любопытством. Дескать, ему, писателю детективного жанра, необходимо было на собственной шкуре испытать, что чувствуют шпионы.
Этот номер не прошел. Тогда Обухов начал «косить» под сумасшедшего. Возможно, он действительно не совсем здоров психически. Но на вербовку, считают контрразведчики, пошел совершенно сознательно.
По версии следствия, дипломат был завербован путем шантажа. Правда, на чем именно удалось его «заловить», нам пока неизвестно. Не исключено, что ему подставили женщину-агента. О неравнодушии Обухова к слабому полу знали многие. Что ж, молодой, перспективный, холостой. Чего здесь неестественного?
«Взяли» Платона после долгой и умелой разработки. Чекисты, получив непонятным до сих пор способом тревожные сигналы, установили за ним наружное наблюдение. Велись съемки скрытой камерой, его телефонные разговоры записывались.
В штаб-квартире британской разведки были буквально ошарашены, когда узнали, что ФСБ удалось даже запеленговать и записать все шпионские сообщения, которые агент «выстреливал» в эфир. Бедняги. Они-то думали, что российские спецслужбы на уровне каменного века!
Хитроумность англичан заключалась в том, что в прямой контакт с Обуховым никто в Москве никогда не вступал. Ему было передано специальное радиоустройство для выхода в эфир. Кто-то из работников резидентуры, находясь в радиусе нескольких километров в момент сеанса связи, незаметно для окружающих принимал шифрованные сообщения. (Кстати, многие из английских разведчиков даже не знали, кто находится у них на связи.)
К моменту ареста у ФСБ было уже достаточно доказательств шпионской деятельности Обухова. Проведенный в его квартире обыск по горячим следам подтвердил правоту чекистов: они изъяли шпионское снаряжение, шифрблокнот.
Сам Обухов тоже не сильно отпирался. Уже на первом допросе он признался, что является иностранным агентом (статья 64, пункт «а» УК — вплоть до высшей меры наказания).
Пригодились и перехваты радиосообщений. Вскоре МИД России обратился к послу Великобритании сэру Эндрю Вуду с просьбой депортировать из Москвы девять сотрудников посольства, занимающихся деятельностью, не совместимой с дипломатическим статусом.
Правда, Россию покинули всего четверо англичан. В ответ «Форин Оффис» (английский МИД) попросил из Лондона четырех российских «дипломатов».
Так уж исторически сложилось, что советско-английские отношения развивались не всегда лучшим образом. Именно Англия была абсолютным чемпионом по числу высланных советских граждан. Рекорд был поставлен в 1971 году, когда после предательства сотрудника КГБ Олега Ляпина персонами нон грата объявили… сто пять человек. В дальнейшем кривая «отказников» пошла вниз. В 1985-м с туманным Альбионом пришлось проститься тридцати одному нашему соотечественнику. В 1989-м — четырнадцати.
С момента распада СССР из Великобритании был депортирован всего один россиянин — резидент внешней разведки, да и то в ответ на высылку резидента английского — мистера Джона Скарлетта (1994 год). Еще один, корреспондент «Останкина» Александр Маликов, вынужден был уехать сам в начале 1995-го…
Как видно, теперь маховик закрутился в обратную сторону. Однако арестованному Обухову это, по-видимому, безразлично.
Сегодня он продолжает сидеть в Лефортове, подвергаясь допросам. Его отца отозвали из Дании. Ремонт в квартире Платона (его «взяли» как раз в разгар поклейки обоев) застопорился.
Скорее всего, жилище писателя, шпиона и дипломата еще не скоро поразит гостей чистотой и уютом.
АГЕНТ СИС — БЫВШИЙ СОТРУДНИК КГБ
По окончании Института международных отношений, Олег Гордиевский поступил в КГБ в 1962 году и, пройдя через разведшколу, был направлен в Данию в качестве атташе советского посольства, занимавшегося на самом деле организацией переброски наших нелегалов, т. е. кадровых сотрудников КГБ, выступавших как иностранные граждане.
Я познакомился с ним в 1967 году, когда прибыл в Данию на пост заместителя резидента. Впечатление он производил самое благоприятное: прекрасное знание датского и немецкого языков, недюжинная эрудиция, особенно в области истории и религии, явная склонность к освещению политических вопросов, что не входило в его обязанности, умеренность в употреблении спиртных напитков (редкость в любой советской колонии) и даже любовь к камерной музыке, что совсем не вписывается в образ Джеймса Бонда. По своим взглядам Гордиевский принадлежал к «детям двадцатого съезда» (во всяком случае внешне; видимо, на самом деле его эволюция в сторону антикоммунизма была гораздо глубже). Хорошо помню, как он отрицательно воспринял подавление «пражской весны» в 1968 году, — на многих в посольстве, в том числе и на меня, эта акция произвела самое тягостное впечатление, еще немного пахло ушедшей хрущевской оттепелью и своих взглядов (в известных рамках) особо скрывать не приходилось.
Вернувшись из Дании, Гордиевский вскоре перешел в англо-скандинавский отдел политической разведки ив 1973 году был направлен в Копенгаген в качестве заместителя резидента.
Гордиевский пишет, что он установил контакт с английской разведкой в 1974 году. Как я предполагаю, до этого у него сложились довольно плотные отношения с датскими спецслужбами, однако работа на маленькую Данию его тяготила, ему хотелось иметь дело с солидной спецслужбой. Об обстоятельствах вербовки Гордиевский умалчивает, но подчеркивает, что он пошел на сотрудничество на идейно-политической основе. Я вполне это допускаю: если на коммунистов работала масса агентов, не бравших денег, то почему, собственно, не работать на Запад во времена коммунистической диктатуры и медленного разложения всей системы? Впрочем, истину можно узнать лишь из материалов английской разведки.
В 1976 году я был назначен резидентом в Данию и с радостью констатировал, что моей правой рукой будет Олег Гордиевский. Естественно, у меня не было никаких сомнений в его честности, вообще без доверия в разведке невозможно работать — это доказала атмосфера тридцать седьмого года, когда по взаимным наветам практически большая часть кадров разведки была расстреляна. Работали мы вместе два года без всяких осложнений. Бросая сейчас ретроспективный взгляд на Гордиевского как на английского шпиона, я не могу не отметить его огромной осторожности, стремления избегать всяческих конфликтов, в том числе и со мною, тактичной дистанционности в отношениях, известной замкнутости в образе жизни. Доверие к Гордиевскому укреплялось и его семейными корнями: отец — старый чекист, жена тоже кадровая чекистка в звании капитана.
