Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло
Семичасовой бой 12-тысячного русского летучего корпуса (корволанта), состоящего из пехоты на телегах, кавалерии и артиллерии, Пётр провёл с превосходящими силами «природных» шведов блестяще. Он, как подлинно великий полководец, заранее подтягивал к месту сражения всю ближнюю «наличность» войск, и это полностью оправдало себя – в критический момент к полю битвы спешно подошёл 5-тысячный корпус Боура и это решило дело. Шведы бежали, теряя груз, а у Пропойска Меншиков добил их и взял не менее двух тысяч телег. Шведы потеряли до 8 и более тысяч человек, русские – немногим более тысячи.
Победа была полной, но её значение выходило за чисто военные рамки – гибель обоза Левенгаупта стала для шведов предпосылкой будущего краха всей кампании. Левенгаупт долго собирал свой гигантский обоз в богатой Лифляндии и его припасов должно было хватить всей шведской армии на весь русский поход. Плюс – подкрепление войсками, которые до Карла так и не дошли.
А наступала зима…
Пётр назвал Лесную «матерью Полтавской победы» и предлагал всем подсчитать, что Полтавский бой последовал ровно через девять месяцев после боя при Лесной.
Карл, впрочем, не унывал. Русские уже били шведов в Лифляндии, а Карл по-прежнему беспечно заявлял, что вернёт себе Прибалтику в Москве. Зимой 1709 года его люди гибли от морозов и голода тысячами, а он писал об этом сестре в Стокгольм как о чём-то забавном.
В конце октября 1708 года Мазепа изменил явно, сбежав из своей «столицы» – Батурина, к Карлу. Оголодавшие шведы спешно двинулись в богатый Батурин, где были и огромные войсковые припасы, прежде всего порох. Но Меншиков опередил Карла и Мазепу и разорил Батурин. На Украине, как и в Северской Великороссии вовсю разгоралась народная партизанская война. Пётр писал, что «народ малороссийский» ведёт себя так, что лучше и пожелать нельзя.
Между прочим, вскоре после разорения Батурина казаки Меншикова во время лихого налёта убили Линрота – последнего генерал-адьютанта короля. Карл XII начал поход на Россию с шестью генерал-адьютантами. Один – Канифер, был взят в плен, и тоже – казаками. Пятеро остальных были убиты. Но и вся шведская армия продолжала погибать без генерального сражения.
Пережив страшную зиму, шведы в конце концов пошли к Полтаве, рассчитывая легко её взять. Однако всё выходило для них не так, как желалось. А Пётр стягивал сюда войска для генерального сражения.
Ко времени Полтавы тогдашняя Европа (то есть, прежде всего – Франция, Англия, Голландия, Австрия, но также – вроде бы прорусская Саксония и т. д.) была уже психологически настроена анти-русски. По разным причинам, но европейцы не хотели и боялись сильной России. Правящие круги Европы ещё до Полтавы были озабочены растущей мощью России и следили за процессами в ней весьма внимательно – к чему имелись все основания!
К 1709 году первая, неудачная, осада Нарвы была перекрыта взятием Нарвы русским штурмом 4 августа 1704 года – за пять дет до Полтавы. В том же 1704 году был взят Дерпт-Юрьев (Тарту). Ещё до этого Шереметев и сам Пётр предпринимали серьёзные экспедиции в Лифляндию и Курляндию. Это Европу не радовало, и накануне Полтавы падения России и Петра (или их ослабления) желал не только Карл, но и все политики Европы…
Весной 1709 года Пётр приболел, на время уехал в Воронеж и вернулся оттуда к войску в середине июня 1709 года, проехав через Харьков.
Карл устроил свою главную квартиру в Опошне и осаждал Полтаву уже два месяца. Полтавский комендант полковник Келлин (Келлен) Алексей Степанович и жители Полтавы храбро защищались. За три дня до прибытия под Полтаву Петра шведы предприняли сильную бомбардировку города. Начались пожары. Тушили их все, не исключая стариков, женщин и детей. Пользуясь пожаром, шведы взобрались на крепостной вал и даже водрузили на нём шведское знамя. Но Келлин сбил их и сам сделал смелую вылазку, отбив у шведов две пушки. После Полтавской битвы царь произвёл Келина к генерал-майоры.
Прибыв в русский лагерь на другой стороне Ворсклы, Пётр известил о своём прибытии коменданта Полтавы письмом, брошенным в пустой бомбе. Царь благодарил гарнизон за геройский подвиг и сообщал, что надеется вскоре осаду снять. Письмо царя крепко воодушевило защитников города. Было торжественно решено, что всякого, кто заговорит о сдаче, предать, как изменника, смертной казни. Петру тоже в пустой бомбе был послан ответ: «Потщися и спаси погибающих».
Царь приказал переправлять войска на другую сторону реки для генеральной битвы. Переправа длилась несколько дней, 20 июня русские были на другой стороне, расположились лагерем и стали укреплять его шанцами. Шведы пытались ещё раз штурмовать Полтаву, но были отбиты, и осада с Полтавы была снята.
Как уже было сказано, перед битвой к шведам перебежал унтер-офицер Семёновского полка, который – как сразу понял Пётр, будет советовать Карлу ударить по полку новобранцев. Пётр тут же приказал снять с вчерашних рекрут «серые мундиры простого сукна» и надеть их на солдат одного из самых крепких армейских полков – Новгородского…
Полтавская битва произошла 27 июня 1709 года по старому стилю, то есть по новому стилю – 8 июля (в XVIII веке разница составляла 11 дней).
Шведы открыли огонь перед рассветом. Пехотная колонна под предводительством генерал-майора Рооса двинулась на наши редуты и овладела двумя из них, недостроенными. Кавалерия шведов атаковала российскую конницу, но была отбита. Шведы лишились 14 знамён.
Пётр же приказал генералу Боуру податься назад, чтобы подвести шведов под огонь русских ретраншементов, что удалось. Генерал Роос продолжал атаку. Меншиков напал на этот отряд и разбил его.
В шесть утра Пётр выстроил войско в две линии. Центром из 12 пехотных полков командовали Шереметев и Репнин, правым крылом из 10 полков – Бем и Вейсбах; левым из 11 полков – Аларт и Беллинг. Кавалерией на правом крыле командовал Боур, на левом – Меншиков.
Пять полков охраняли стан. Шведское войско состояло из 30 тысяч человек, плюс поляки, казаки и волохи. Пехотой командовали фельдмаршал Реншильд и генерал Шлиппенбах, кавалерией – генерал-майор Крейц.
Русское войско насчитывало 55 тысяч. Артиллерия у нас была втрое сильнее (72 пушки против 24), но у шведов действовало лишь 4 орудия.
Пётр в мундире преображенского полковника перелетал на коне от отряда к отряду в сопровождении Шереметева, Меншикова, Репнина и Голицына и воодушевлял воинов.
Карл, раненный 17 июня, разъезжал в тележке, с перевязанной ногой в одном сапоге. Он уверял солдат, что они будут обедать с ним в шатрах Царя Московского. Почти так и вышло: шведы в них и обедали, но – без Карла, и в качестве пленных.
В девять часов армии сошлись на пушечный выстрел. Тогда Пётр поручил армию Шереметеву, а сам взял на себя функции главнокомандующего.
Вначале в бой вступило левое русское крыло, затем битва стала всеобщей. Шведы двумя лучшими батальонами атаковали – как они думали, полк новонабранных рекрут, а на деле это был испытанный Новгородский полк. Удар был силён, но тут подоспел Пётр с батальоном преображенцев.
Карл пытался растянуть пехоту, но русская кавалерия окружила её, а артиллерия громила шведов. Довершила дело пехота Шереметева. В одиннадцать часов шведы, раздробленные на мелкие отряды, бросились по дороге на Решетиловку.
Вторая наша линия находилась в бездействии, но битва была великой и тяжкой. Пётр три раза был на волосок от гибели: одна пуля пробила треуголку, вторая попала в седло, третья повредила золотой нательный крест, висевший в киотце на груди. Тогда Пётр и произнёс свои знаменитые слова: «Вы сражаетесь не за Петра, а за государство, Петру вручённое… А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, жила бы только Россия, слава, честь и благосостояние её!».
Через два часа шведы были разбиты окончательно.
У фельдмаршала Шереметева была прострелена рубашка, выбившаяся из-под камзола. Под Меншиковым были убиты три лошади.
Трофеи были огромными. Кроме знаменитой шпаги Карла – бывшего подарка Петра Августу, петровские кавалеристы, ворвавшиеся в личные покои Карла в шведском ретраншементе, одних только золотых саксонских ефимков обнаружили на два миллиона!
Тележку Карла нашли на поле битвы с одной дрогой, отбитой ядром. Похоже, лишь после этого он пересел на носилки, которые носили драбанты.
Почти все шведские военачальники: фельдмаршал граф Реншильд, генералы Шлиппенбах, Роос, Штакельберг, Гамильтон, полковник принц Виртембергский, первый королевский министр граф Пипер и секретарь Цидергельм, 4 полковника, 7 подполковника, 4 майора, сто семьдесят обер-офицеров и 2578 рядовых шведов сдались в плен.
Пётр прочувствовано благодарил солдат. Прямо на поле битвы русское войско преподнесло Петру чин генерал-лейтенанта по армии и шаутбенахта (контр-адмирала) по флоту.
Победный пир был весёлым и ярким, но отнюдь не таким продолжительным, как это обычно представляют – спешные дела и распоряжения не могли быть отложены. Чары с вином были, однако, подняты, и за столом победителя сидели побеждённые шведы, которых царь пригласил к обеду. Тогда он и поднял тост за здоровье учителей! Шведский фельдмаршал Реншильд спросил у Петра: «Кто же эти учителя?». «Вы, господа шведы, – ответил Пётр. – Мы у вас же научились побеждать вас!»
