Юрий Ленчевский - Как СМЕРШ спас Сталина. Покушения на Вождя
Лаврентий Павлович Берия не испытывал симпатий к Абакумову начиная с 1943 года, когда военная контрразведка была выведена из органов госбезопасности и Виктор Семенович возглавил новую спецслужбу – Главное управление контрразведки Наркомата обороны «Смерть шпионам». Тогда же он стал заместителем Сталина по Наркомату обороны. И хотя он занимал эту должность всего месяц (несколько должностей замнаркомов, которыми были по совместительству начальники главных управлений, были сокращены), значение Абакумова в системе власти резко возросло. Бывший заместитель Берии если и не сравнялся со своим прежним начальником (Берия во время войны был кандидатом в члены Политбюро, заместителем Сталина по Совнаркому и Государственному комитету обороны, наркомом внутренних дел), то, во всяком случае, стал независимым от него, так же как и от наркома госбезопасности Всеволода Николаевича Меркулова.
И Берия, и Меркулов, помнившие Абакумова еще лейтенантом госбезопасности в 1938 году, вряд ли были рады такому взлету своего бывшего подчиненного. Тем более что Абакумов сразу же стал демонстрировать свое пренебрежительное отношение к бывшему начальнику.
4 июля Рюмин был вызван к Сталину, в кабинете которого в присутствии Молотова, Маленкова, Берии, Булганина и доложил обо всем. В тот же день была создана комиссия Политбюро в составе Маленкова, Берии, заведующего отделом партийных, комсомольских и профсоюзных органов ЦК Семена Денисовича Игнатьева и зампреда КПК Матвея Федоровича Шкирятова. В тот же день Абакумов был смещен с поста министра госбезопасности.
11 июля было принято Постановление ЦК ВКП (б) «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР».
2 июля 1951 года ЦК ВКП (б) получил заявление старшего следователя следственной части по особо важным делам МГБ СССР т. Рюмина, в котором он сигнализировал о неблагополучном положении в МГБ со следствием по ряду весьма важных дел крупных государственных преступников и обвиняет в этом министра государственной безопасности т. Абакумова…
Получив заявление т. Рюмина, ЦК ВКП (б) создал комиссию Политбюро в составе т. т. Маленкова, Берии, Шкирятова, Игнатьева и поручил ей проверить факты сообщенные т. Рюминым. В процессе проверки комиссия допросила начальника следственной части по особо важным делам МГБ т. Леонова, его заместителей т. т. Лихачева и Комарова, начальника Второго Главного управления МГБ т. Шубнякова, заместителя начальника отдела Второго Главного управления т. Тангиева, помощника начальника следственной части т. Путинцева, заместителей министра государственной безопасности т. т. Огольцова, Питовранова, а также заслушала объяснения т. Абакумова.
Ввиду того что в ходе проверки подтвердились факты, изложенные в заявлении т. Рюмина, ЦК ВКП (б) решил немедля отстранить т. Абакумова от обязанностей министра госбезопасности и поручил первому заместителю министра т. Огольцову исполнять временно обязанности министра госбезопасности. Это было 4 июля с. г. На основании результатов проверки комиссия Политбюро ЦК ВКП (б) установила следующие неоспоримые факты.
В ноябре 1950 года был арестован еврейский националист, проявляющий резко враждебное отношение к советской власти, – врач Этингер. При допросе старшим следователем МГБ т. Рюминым арестованный Этингер, без какого-либо нажима, признал, что при лечении т. Щербакова А. С. имел террористические намерения в отношении его и практически принял все меры к тому, чтобы сократить ему жизнь.
ЦК ВКП (б) считает это показание Этингера заслуживающим серьезного внимания. Среди врачей, несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства. Нельзя забывать преступления таких известных врачей, совершенные в недавнем прошлом, как преступления врача Плетнева и врача Левина, которые по заданию иностранной разведки отравили В. В. Куйбышева и Максима Горького. Эти злодеи признались в своих преступлениях на открытом судебном процессе, и Левин был расстрелян, а Плетнев осужден к 25 годам тюремного заключения.
Однако министр госбезопасности т. Абакумов, получив показания Этингера о его террористической деятельности, в присутствии следователя Рюмина, зам. начальника следственной части Лихачева, а также в присутствии преступника Этингера, признал показания Этингера надуманными, заявил, что это дело не заслуживает внимания, заведет МГБ в дебри, и прекратил дальнейшее следствие по этому делу. При этом т. Абакумов, пренебрегая предостережением врача МГБ, поместил серьезно больного арестованного Этингера в заведомо опасные для его здоровья условия (в сырую и холодную камеру), вследствие чего 2 марта 1951 года Этингер умер в тюрьме.
Таким образом, погасив дело Этингера, т. Абакумов помешал ЦК выявить безусловно существующую законспирированную группу врачей, выполняющих задание иностранных агентов по террористической деятельности против руководителей партии и правительства. При этом следует отметить, что т. Абакумов не счел нужным сообщить ЦК ВКП (б) о признаниях Этингера и таким образом скрывал это важное дело от партии и правительства.
На основании вышеизложенного ЦК ВКП (б) постановляет:
1. Снять т. Абакумова с работы министра государственной безопасности СССР, как человека, совершившего преступления против партии и Советского государства. Исключить из рядов ВКП (б) и передать дело в суд.
2. Снять с занимаемых постов начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР т. Леонова и заместителя начальника следственной части т. Лихачева, как способствовавших Абакумову обманывать партию, и исключить их из партии.
3. Объявить выговор первому заместителю министра т. Огольцову и зам. министра т. Питовранову за то, что они не проявили необходимой партийности и не сигнализировали ЦК ВКП (б) о неблагополучии в работе МГБ.
4. Обязать МГБ возобновить следствие по делу о террористической деятельности Этингера.
12 июля 1951 года Абакумова вызвали в Прокуратуру СССР, где ему предъявили постановления о возбуждении уголовного дела по признакам статьи 58-1 «б» УК РСФСР (измена Родине, совершенная военнослужащим) и об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей в Сокольнической тюрьме МВД, известной как «Матросская тишина» (не в тюрьме МГБ!).
Вскоре были арестованы начальник Следственной части по особо важным делам МГБ генерал-майор Александр Леонов, три его заместителя – полковники Михаил Лихачев, Владимир Комаров и Лев Шварцман, начальник секретариата МГБ полковник Иван Чернов и его заместитель полковник Яков Броверман.
До конца 1951 года по «Делу об абакумовско-сионистском заговоре МГБ» (были арестованы и провели около двух лет в тюрьме) генерал-лейтенанты Н. Н. Селивановский, Н. А. Королев, М. И. Белкин, Л. Ф. Райхман, генерал-майоры Г. В. Утехин, Н. И. Эйтингон; полковники Ф. Г. Шубняков, А. М. Палкин, М. К. Кочегаров; подполковники Н. М. Бородин, А. Я. Свердлов и руководящий сотрудник отдела «Д» полковник В. М. Блиндерман и другие.
Руководство МГБ сменилось. 9 августа 1951 года Указом Президиума ВС СССР министром государственной безопасности СССР был назначен С. Д. Игнатьев. Через две недели было сформировано новое руководство МГБ. Первым заместителем остался Огольцов, но была введена должность еще одного первого зама, которую занял генерал-полковник С. А. Гоглидзе. Были сняты с постов заместителей министра Блинов, Селивановский, Королев, Макаров, Аполлонов. Рюмин был произведен в полковники и 20 октября назначен на пост замминистра и одновременно начальником следственной части.
Первые допросы Абакумова проводили представители прокуратуры, в частности заместитель Генерального прокурора СССР т. Мокичев. Вначале вопросы касались основного обвинения: «Почему вы долго не арестовывали Этингера, а после ареста запретили допрашивать о терроре, сказав Рюмину, что Этингер «заведет в дебри»?»
Абакумов отвечал: «Руководство 2 управления доложило мне, что Этингер является враждебно настроенным. Я поручил подготовить записку в ЦК. В записке были изложены данные, которые убедительно доказывали, что Этингер – большая сволочь. Это было в первой половине 1950 года, месяца не помню. Но санкции на арест мы не получали. А после того, как сверху спустили санкцию, я попросил доставить Этингера ко мне, так как знал, что он активный еврейский националист, резко антисоветски настроенный человек. «Говорите правду, не кривите душой», – предложил я Этингеру. На поставленные мною вопросы он сразу же ответил, что его арестовали напрасно, что евреев у нас притесняют. Когда я стал нажимать на него, Этингер сказал, что он честный человек, лечил ответственных людей. Назвал фамилию Селивановского, моего заместителя, а затем Щербакова. Тогда я заявил, что ему придется рассказать, как он залечил Щербакова. Тут он стал обстоятельно доказывать, что Щербаков был очень больным, обреченным человеком. В процессе допроса я понял, что ничего, совершенно ничего, связанного с террором, здесь нет. А дальше мне докладывали, что чего-то, заслуживающего внимания, Этингер не дает».
