Юрий Модин - Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья
Люди из НКВД встречали однажды Филби в Вене, но мне не верится, что к нему делали подходы именно тогда. Однако, когда по прошествии многих лет мы с Филби вспоминали Литци, уж не знаю почему, но он все время отказывался признавать, какую роль она сыграла в его решении.
Вот уже больше тридцати лет журналисты, писатели и самозванные эксперты строят догадки о том, как был завербован Филби. Весь этот эпизод скрыт густой завесой дезинформации. По крайней мере пять человек на протяжении ряда лет утверждали, что именно они открыли шпиона века. Я сам читал донесения нескольких сотрудников разведки, которые клятвенно заявляли, что они совершили сей подвиг. О таком мечтать может каждый разведчик, это понятно. Но все подобные домыслы — чепуха. Не хочу быть претенциозным, но имею смелость утверждать это. Даты, места, имена, которые эти люди называют, — все безнадежно перепутано. А действительность ясна как день! НКВД к этому не был причастен, и не было никакого заговора в духе Джона Лe Карре. Ким Филби, глубоко потрясенный и возмущенный зверствами, с которыми столкнулся в Вене, просто пошел по пути Литци. Ни их политические убеждения, ни их отношение к коммунизму не послужили здесь главным рычагом. Просто они были влюбленной парой, питавшей сильное отвращение к фашизму. Свою молодость, мужество, свой интеллект и энергию они отдали делу борьбы с фашизмом в Германии, Италии, Англии и в других странах, где он поднимал голову.
И хотя Теодор Мали, один из наших лучших агентов-нелегалов, не вербовал Филби, он и не выпускал его из своего поля зрения. Мали был одним из тех агентов на Западе до войны, которые засылались в разные страны под видом иностранцев. В прошлом священник, а затем артиллерист в австро-венгерской армии, Мали ушел от религии и уверовал в коммунизм. Из России он сначала отправился в Германию, а когда к власти пришел Гитлер — в Вену, где и находился в то время, когда там появился Филби.
На митингах в Вене, которые посещали Филби и Литци, Мали горячо убеждал собравшихся в том, что войну против нацизма следует вести и за пределами Германии и призывал сделать все возможное, чтобы отсечь щупальца нацистов, протянувшиеся к соседним странам. Мали говорил страстно и убежденно. Молодая пара слушала его с восхищением.
В мае 1934 года Ким Филби вернулся в Англию и привез туда Литци. Они поселились у его матери Доры, в Хэмпстеде. Как правило, матери и невестки между собой не ладят, но Дора и Литци быстро стали подругами и союзницами.
Как только Литци приехала в Лондон, она сразу же связалась с местными коммунистами и особенно тесно сошлась с Эдит Тюдор-Харт. Супруги Филби встречались и с другими активными коммунистами, среди которых были и агенты НКВД. Центру сообщили о молодом человеке, который решительно действовал во время венских событий, а сейчас продолжает работать в Англии, представляя собой подходящую кандидатуру для вербовки.
Следует подчеркнуть, что, вопреки установившемуся мнению, ни Бёрджесс, ни кто-либо другой из наших русских агентов не привлекали Филби к деятельности советского разведывательного аппарата. Это опять же была Литци. Через свою приятельницу Эдит она познакомила Кима с Арнольдом Дойчем, недавно приехавшим в Лондон. Еще в Вене Ким заметил, что им заинтересовалась подпольная антифашистская организация, близкая к Коминтерну. И будучи в Англии, побуждаемый Дойчем, он начал подпольную деятельность, полагая, что работает в какой-то коминтерновской ячейке.
Дойч, как и Мали, был агентом-нелегалом. Австрийский еврей, он широко интересовался вопросами психоанализа и принимал участие в деятельности венского психоаналитика Вильгельма Рейча, боровшегося против политических и сексуальных притеснений. Дойч встретился с Мали в начале 20-х годов, в 1924 вступил в коммунистическую партию, а в 1933 вместе с женой прошел подготовку в НКВД для работы в качестве нелегала. Позднее его направили в Париж, а затем в Англию, где он объявился под собственным именем как австрийский ученый. В течение 1934 года Арнольд Дойч несколько раз встречался с Кимом Филби. Но Дойч не был тем человеком, которому в конечном итоге Центр поручил координировать работу Кима. Кто был тогда его связным, мне этого установить не удалось.
Ким приступил к выполнению своего первого задания: завербовать одного-двух агентов, чтобы создать первичное звено. В мае он побывал в Кембридже. Встретив там Гая Бёрджесса, Ким рассказал ему о зимних событиях в Вене и своем участии в них. В конце концов он убедил Бёрджесса вступить в свою группу. Говорили, что Гая завербовал какой-то советский агент. Это совершенно неверно. Именно Филби в мае 1934 года сыграл здесь решающую роль. Прежде чем приступить к делу, Ким обстоятельно обсудил кандидатуру Бёрджесса со своим связным и с Арнольдом Дойчем, числившимся у нас в то время под кличкой «Отто». Встреча Бёрджесса и Дойча произошла через несколько недель в одном из лондонских баров.
Со временем маленькое звено получило третьего «рекрута». Филби еще раньше попросил Бёрджесса присмотреть для группы кого-либо из своих друзей, и Бёрджесс остановился на кандидатуре Энтони Бланта.
Помимо вербовки новых сторонников, связной Филби поручил ему найти возможность для поступления на правительственную службу, где наверняка должны были быть профашистски настроенные элементы. К ним следовало войти в доверие. Филби незамедлительно написал заявление о приеме его на такую работу и заручился рекомендацией одного из своих бывших преподавателей-экономистов — Денниса Робертсона, а также поддержкой его однофальмильца Дональда, одного из многочисленных друзей своего отца. Он навестил их обоих, и те согласились замолвить за него слово, но вскоре изменили свое решение. Не прошло и месяца, как Филби получил от Денниса Робертсона письмо, в котором тот с классическими британскими недомолвками сообщал Киму, что чрезмерная чувствительность к политической несправедливости может сделать его кандидатуру неподходящей для работы в правительственной сфере.
Ким Филби сразу понял, что причиной тому — его коммунистическое прошлое. Настаивать он не стал, взял назад свое заявление и решил пока отказаться от мысли поступить на работу в правительственные ведомства. Одновременно он стал постепенно, но методично рвать свои связи с коммунистической партией. Всем, с кем ему случалось беседовать, Ким говорил, что, по его мнению, коммунистические идеи — дело мертвое. Начиная с этого времени, он стал домогаться более легкой цели — занять определенное положение в высшем обществе Лондона.
Именно тогда связной открыл Киму его настоящих руководителей. Любопытно отметить, что, узнав тех, на кого он работает, Филби воспринял это известие спокойно. Я думаю, что он уже давно догадывался об этом. Связник попросил его сосредоточить внимание на Германии и поехать туда для сбора информации, которая могла быть использована против нацистского режима.
Несмотря на кембриджский диплом, Киму было довольно трудно устроиться на работу. Он хотел попробовать себя в журналистике и начал время от времени писать статьи в лондонский журнал «Ревью оф Ревьюз». Он знал, что на этой работе едва ли сможет собрать что-либо полезное для борьбы с фашизмом. И все же через связи своего отца проник в группу леди Астор, где объединялись люди, симпатизировавшие нацизму, и вступить в Общество англо-германской дружбы. Это дало Киму возможность познакомиться с Иоахимом фон Риббентропом, послом Гитлера в Лондоне и будущим министром иностранных дел Третьего рейха. У них установились теплые и даже приятельские отношения. Филби очень понравился Риббентропу, и тот рекомендовал его Йозефу Геббельсу — министру пропаганды Гитлера, прося подыскать для Кима дело в Германии. Филби отправился в Германию и предстал перед Геббельсом, взяв у него интервью. Это не дало конкретных результатов, но Ким не отступал. Отец представил его профессору Хаусхоферу, редактору солидного немецкого политического журнала «Геополитика», пропагандировавшего идеи Гитлера о новом порядке в мире.
Работа Филби начала приносить плоды. Первое, что он передал своему связному, был список имен нацистских сторонников в верхних эшелонах правительства и политических группировках из среды аристократов Великобритании. К списку прилагалось изложение взглядов бизнесменов и политических деятелей на национал-социализм, а также их суждения о Гитлере.
В середине 1935 года Ким Филби и Дойч («Отто») начали работать вместе. В начале 1936 года к Дойчу подключился Теодор Мали, приехавший в Англию под видом респектабельного банковского деятеля, некоего Пауля Хардта. Мали должен был осуществлять общий контроль над всеми нашими секретными операциями на территории Англии. Во время своего непродолжительного пребывания в стране он несколько раз менял фамилии. В течение нескольких месяцев Мали официально работал в штате советского посольства. Английская секретная служба к нему не приглядывалась.
