Рафаил Мельников - "Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)
Командующим всей "эскадрой" был избран (по выбору З.П. Рожественского) начальник учебного отряда Черноморского флота контр-адмирал Н.И. Небогатов. Командиром одного из крейсеров должен был стать командир 1 ранга И.Ф. Бострем (1857-1924, Париж), состоявший в должности морского агента в Англии. Его (в случае удачи сделки с крейсерами) должен был сменить спешно командированный в Лондон капитан 2 ранга К. А. Плансон (1861-?), состоявший штаб-офицером оперативного отделения Кронштадтского порта. На эту вакансию из Ревеля вызвали капитана 2 ранга И.А. Гиляровского (1865-1905). По ходатайству Н.И. Небогатова в его штаб назначили лейтенанта А.А. Яновича (1873-?), знакомого с артиллерийскими установками построенных образцов, а в качестве флагманского механика – старшего инженер-механика В.М. Бакина 1-го (1865-?), состоявшего старшим механиком броненосца "Три Святителя". Он также был знаком с иностранной техникой по своей специальности и характеризовался как офицер с инициативой. В одном из вариантов на должность флагманского артиллерийского офицера Черноморский флот предлагал лейтенанта А.Ф. Свиньина (1870-?).
Замечательно, что даже в столь экстремальных условиях, где на вес золота должны были цениться офицеры с боевым опытом и инициативой, бюрократия не забывала и о распределении и должностей. А потому ходатайство лейтенанта JI.JI. Иванова 15-го (1875-?), вернувшегося с "Дианы", о назначении на крейсера Г.П. Чухнин предлагал отклонить, так как в Черном море есть много офицеров, "не выходивших из него". Командиром крейсера № 1 должен был стать прежний помощник начальника учебного отряда (и одновременно командир учебного судна "Березань") капитан 1 ранга барон М.Г. Нолькен (1856-?), старшим офицером – капитан 2 ранга П.И. Назаров (1861-1905), бывший старшим офицером броненосца "Чесма", минным офицером – прапорщик Белли. На крейсер № 2 назначались капитан 1 ранга И .Я. Гуревич (1854-?), лейтенант Ф.Ф. Карказ (1868-1918). На крейсер № 3 – прежний командир броненосца "Чесма", капитан 1 ранга К.Ф. Бергель (1855-?) и лейтенант В.З. Бурхановский 2(1866-1939, Париж), состоявший старшим офицером броненосца "Князь Потемкин-Таврический", вахтенным начальником – мичман А.П. Кублицкий (1882-?). В числе назначенных на крейсера (несмотря на личное нежелание) были старший инженер-механик "Потемкина" Н.А. Орехов (1864-1945, Румыния) и особенно настаивавший на участии в экспедиции мичман князь М.Б. Черкасский (1882-1918) с "Дианы".
Широко развернувшиеся приготовления помогали забыть то не покидавшее многих опасение, что вся операция построена на песке и в любое мгновение может рухнуть. Число крейсеров в документах доходило до 14 (возможно, в общий их счет включали покупавшиеся тогда же пароходы, людей отчаянно не хватало и выдвигать приходилось совсем уже молодых офицеров в чинах поручиков и прапорщиков. В этой всеохватывающей суете не оставалось сомнений в реальности ожидаемых из Америки крейсеров, вполне утверждалась и убежденность в оправданности посылки столь усиливавшейся 2-й эскадры. О "Славе" при таком размахе думать уже и не приходилось. Вера в экзотические крейсера была столь сильна, что даже после провала очередного этапа ожиданий, когда признали нужным в ноябре снаряжать собственную третью эскадру, собранные в Либаве экипажи решено было все же сохранить на случай удачи продолжавшихся в Европе и Америке "переговоров".
За отбытием Н.И. Небогатова, командование экзотическими крейсерами предложили начальнику штаба Черноморского флота контр-адмиралу М. А. Данилевскому. Руководя в 1898-1899 г. комиссией, наблюдавшей за постройкой в США броненосца "Ретвизан" и крейсера "Варяг", он проявил в ней высокую командирскую требовательность, а в отношении с фирмой-принципиальность в отстаивании интересов казны. Но эти же достоинства и нравственные критерии не позволили ему принять на себя командование экспедицией "экзотических крейсеров", которая по его убеждению, представляла собой безнадежную авантюру. К этому мнению он пришел, наверное, еще во время проходившего через него комплектования крейсеров в сентябре. Теперь же, вызванный в январе 1905 г. в Петербург, чтобы принять новое назначение, он, как человек долга и чести, счел себя обязанным предостеречь начальство о полной бесперспективности надежа на формирование эскадры экзотических крейсеров.
Легко осуществимое в два предвоенных года (вот сюжет для исторического детектива!) приобретение крейсеров во время войны было совершенно нереально. Ни одно правительство даже ради денег не могло взять на себя позор грандиозного международного скандала и риск поссориться с Англией. Сверх того, оставляя в стороне вопрос о реальности покупки, нельзя было не видеть совершенно непреодолимые и неподъемные для России гигантские технико-организационные препятствия. Два года оставаясь на сомнительной консервации, корабли потребовали бы огромных усилий на их доведение до боеспособного состояния, на освоение их присланными из России экипажами, на проверку в действии механизмов и вооружения, на ревизию боеприпасов и, наконец, на одиночную и эскадренную боевую подготовку, на маневрирование и стрельбы. Проделать все это в условиях какого-то мистического "таинственного острова" в Тихом океане, не имея ни запасов топлива, ни производственной базы и рабочих рук, ни достаточного количества подготовленных специалистов (достаточно вспомнить аварии "Победы" и "Ослябя" – Авт.), да еще и в считанные 2-3 месяца (чтобы успеть соединиться с эскадрой З.П. Рождественского) было совершенно нереально.
С доводами адмирала соглашались, но, возводя глаза к небу, говорили, что снаряжение 4-й эскадры-это воля императора. Жалкое было зто зрелище: генерал-адмирал (он, принимая М.А. Данилевского, о крейсерах вовсе не обмолвился); остававшийся и.о. начальника штаба А.А. Вирениус и сам Управляющий явно уклонялись от доклада, который заведомо вызовет неудовольствие императора. Но М.А. Данилевский настаивал на таком докладе, ибо молчание будет равносильно обману императора, который, очевидно, тупиковость обстановки не сознает. И тогда Ф.К. Авелан заявил: "все это так, но кто же доложит об этом государю?" Когда же М.А. Данилевский выразил готовность взять на себя этот тяжелый крест, он услышал: "Может быть, Вам и будет дано такое разрешение", – ответил генерал-адъютант Ф.К. Авелан. Рассказав обо всей экономике экзотических крейсеров, М. А. Данилевский в газете "С.Пб Ведомости" от 26 апреля 1909 г. № 92, писал: "Ясно, что какие-то тайные, неизвестно мне откуда исходящие, но сильные течения парализуют волю министра".
Удрученный столь низким нравственным поведением глубоко уважаемого им ранее сослуживца ("прекрасный моряк, всегда равный, справедливый и достаточно сердечный, но без тени неуместной в старшем офицере слабости"), М. А. Данилевский задавался горестным недоуменным вопросом о столь странной, произошедшей с министром перемене. "Не русскому адмиралу задаваться такими вопросами", – отвечал он сам себе. Секрет был давно всем известен. Это была и та "ужасная специфическая атмосфера нашего современного Морского ведомства, в которой чахнет индивидуальность не только большинства обыкновенных людей, но иногда даже людей, одаренных сильной волей и талантами". Как писал М.А. Данилевский, совершалось одно из тех "тягостных извращений нашего военно-морского быта", при которых правдивый, чуждый лицеприятия, всеподданнейший доклад может становиться для министра не долгом службы Царю и Отечеству, а запретным плодом, вкушение которого может быть гибельным для его служебной карьеры". И оба принимавших М.А. Данилевского бывалых царедворца – Ф.К- Авелан и А. А. Вирениус – сумели не поддаться этому диктовавшемуся долгом соблазну "запретного плода" гражданского мужества. Они не только не допустили к императору М.А. Данилевского, но и предложили ему еще раз "подумать" о командовании "экзотическими крейсерами", а на его решительный отказ предложили заманчивую бюрократическую рокировку: поменяться назначениями с Н.И. Небогатовым. Этот адмирал будто бы считал экспедицию экзотических крейсеров вполне осуществимой и готов был принять на себя командование ими. "Другими словами, – писал М.А. Данилевский, – и.д. начальника Главного морского штаба предлагал мне заменить буффонаду (заведомо неосуществимое, по мнению адмирала, приобретение крейсеров-Авт.) преступным ведением на арену боевых действий эскадры, заведомо непригодной для предполагавшейся ей роли".
Не приняв и это назначение и обязавшись, по-видимому, хранить все произошедшее в тайне, адмирал был возвращен к прежней своей должности в Черноморском флоте. О дальнейшей карьере ему, конечно, думать уже не приходилось. В своем неприятии замыслов приобретения крейсеров и снаряжения третьей эскадры, адмирал был, конечно, далек и от каких-либо предложений о способах их применения. Его о них, скорее всего, и не спрашивали. Нет о них и упоминания в статье. Неизвестным остается и мнение адмирала относительно достоинств 2-й эскадры и той тактики, которой для достижения победы следовало бы придерживаться ее командующему.
