Рафаил Мельников - Линейный корабль "Император Павел I" (1906 – 1925)
В конце концов нашлось дело "Цесаревичу" и "Славе". Но "Император Павел I" и "Андрей Первозванный" были по-прежнему обречены на томительное ожидание. Их, вместе с проходившими в течение 1915 г. боевую подготовку дредноутами, продолжали сберегать для отражения прорыва германского флота в Финский залив. Защита столицы оставалась их главной боевой задачей, и ради нее верховное командование неуклонно отклоняло все инициативы Н.О. Эссена по проведению активных операций в море. Вступление в строй дредноутов, казалось бы, могло позволить предоставить свободу действий додредноутам. На несовместимость типов этих кораблей в бою Н.О. Эссен указывал еще в своем рапорте морскому министру в феврале 1914 г., где писал, что они "получили бы значение" лишь при увеличении численности бригады современных линкоров за счет экстренного приобретения хотя бы двух новых. Тогда, он считал, два додредноута, "будучи взяты в отдельности, не могут быть использованы в бою с современными линейными кораблями". Адмирал не мог предвидеть опыта "Пантелеймона" в 1915 г., когда именно его одиночное действие могло иметь ощутимый эффект. Многое, конечно, зависело и от инициативы командиров.
Отсылая читателя к хронике участия, а вернее сказать, неучастия "Императора Павла I" в мировой войне на море, уже достаточно представленной в предыдущей книге о его сверстнике "Андрее Первозванном", важно подчеркнуть, что это их неучастие в боевых действиях в продолжение всей войны нельзя вменять в вину самим кораблям. Их командиры, бесспорно, могли бы проявить инициативу, но для этого требовался особый настрой, энергия, предприимчивость, хорошая научно-тактическая подготовка. А.К. Небольсин располагал для этого, казалось бы, всеми возможностями. Общая широкая эрудиция, передовые взгляды, проявившиеся в составлении обстоятельнейшего "Описания" своего корабля, знании двух языков (английский, французский), разносторонняя теоретическая подготовка: гидрографическая специализация в Морской академии, штурманский класс, курс военно-морских наук (1901), весомый служебный (старший офицер броненосца "Ростислав" в 1903–1904 гг.) и боевой опыт (старший офицер "Авроры" в 1904–1905 гг.), редко кому выпадавшая военно-дипломатическая (морской агент в США в 1905–1909 гг.) школа всего этого оказалось недостаточным для того, чтобы сделаться флотоводцем. И.И. Ренгартен в своем дневнике ни разу не упоминает о какой-либо инициативе, исходившей от командира "Павла I", а затем в 1916–1918 гг. начальника бригады линейных кораблей. Хотелось бы ошибиться, но подобных инициатив пока что не обнаружено и в фондах РГА ВМФ.
Похоже, что А. К. Небольсин смотрел на проблемы флота и войны с позиций утомленного своей мудростью, но равнодушного к ним эрудита. За это свое равнодушие ему пришлось поплатиться жизнью в роковой вечер 3 марта 1917 г., когда, только что вернувшись из уже захваченного восставшим народом Петрограда, он не захотел ничего сделать для успокоения брожения в команде своего "Андрея Первозванного". Не успел себя проявить недолго командовавший и скоропостижно скончавшийся капитан 1 ранга В.Д. Тырков (1869–1915). Малопонятна роль ставшего 27 апреля 1915 г. командиром капитана 1 ранга С.Н. Дмитриева 5-го. Герой обороны Порт-Артура (орден Георгия 4 степени 20 декабря 1904 г., золотая сабля с надписью "За храбрость" 12 декабря 1905 г.) с 1904 до 1906 г. командовавший миноносцем "Сердитый", он имел лишь опыт командования после войны миноносцами "Резвый" (1908–1913 гг.) и "Казанец" в 1913–1915 гг.
В обширном перечне выдающихся кампаний, которые в своей книге (с.7, 14–15) называл С.Н. Тимирев, фамилии В.Д. Тыркова и С.Н. Дмитриева вообще отсутствовали. Да и сам штаб, как это видно из признания С.М. Тимирева и И.И. Ренгартена, был прежде всего собранием бесспорно выдающихся офицеров, способным решать текущие, вызывавшиеся потребностями войны задачи, но далеко не соответствовал задачам широкого планирования войны и соответствующих операций. Многое, слишком многое в той войне происходило не так, как этого хотели до ее начала. Синдром не выученных уроков войны с Японией не переставал преследовать флот. Пока же, покоряясь судьбе и военной дисциплине, корабли продолжали исполнять свой долг. Особенно интенсивно проводили корабли организованные Н.О. Эссеном учения по проведению встречного боя. Флот готовился к возможному столкновению с крупными силами противника во время прикрытия планировавшихся уже тогда активных минных постановок у берегов Германии.
Часовой у флага. 1915 г.
На "Павле I" во время проведения физической зарядки.
В этой подготовке, как и в бою на центральной позиции, "Павел Г', оставаясь самым передовым артиллерийским кораблем, должен был сыграть ведущую роль. Эту роль подчеркивал и подъем на корабле брейд-вымпела начальника бригады линкоров, которым в том же чине капитана 1 ранга (в контр-адмиралы его произвели 29 января 1915 г.) стал прежний его командир А.К. Небольсин. С 9 ноября 1914 г. на корабль легла задача передачи своего искусства присоединившемуся в тот день к флоту, первому из дредноутов — "Севастополю". Как писал о своей встрече с дредноутом служивший в штабе Н.О. Эссена участник обороны Порт-Артура И.И. Ренгартен: "Впечатление грандиозное, но чувствуется, что еще не наладилась жизнь, не образовалась душа корабля". Временно оставшийся в полубригаде опять в одиночестве (из-за новой аварии "Андрея Первозванного") "Павел I" должен был, наверное, помочь дредноуту и в формировании его души.
Первая зимовка 1914–1915 гг. была занята проведением тактических игр, ремонтом техники, освоением носовых тралов, выставлением сетевого заграждения. К несчастью, полный переход флота на новый уровень боевой подготовки был во многом прерван нелепой смертью Н.О. Эссена 7 мая 1915 г. Ее вызвала простуда, гибельно обострившаяся болезнь сердца. "У нас, близких к адмиралу лиц, немало было разговоров о недостатках адмирала, но всегда мы знали, что этот человек всей душой предан флоту, и мы всегда знали, что если будет бой, он не сдастся и не пожалеет себя. Никто не болел так душой, за все, что делалось, как он". Как признавался С.Н. Тимирев (с. 24), со смертью Н.О. Эссена обнаруживалось, что среди его окружения нет никого, кто был бы "достаточно подготовлен к трудной и ответственной роли Командующего флота". В штабе считали, что естественным преемником должен был стать начальник штаба вице-адмирал Л.Б. Кербер (1863–1919). Он ближе всех был посвящен в замыслы Н.О. Эссена и пользовался его исключительным доверием. Как и командующий, он обладал способностью "принимать решение с молниеносной быстротой и в большинстве случаев удачно" (С.Н. Тимирев, с. 26).
Но государь рассудил иначе.
11. С новым командующим
В ряду работ, авторы которых, движимые высокими патриотическими чувствами (Д.Н. Вердеревский, Н.Л. Кладо, П.С. Бурачок, граф Капнист, А.Н. Щеглов, светлейший князь А.А. Ливен и др.), призывали власть и общество осознать и усвоить уроки войны с Японией, одна, написанная генерал-майором Е.И. Мартыновым и называвшаяся "Из печального опыта русско-японской войны" (С-Пб, 1907 г.), была особенно объемной и беспощадной.
В ней, в частности, говорилось: "Само понятие о способностях в наших правящих сферах в вышей степени своеобразно: человек талантливый, самостоятельный, полный инициативы, готовый во имя идеи подвергнуться всяким служебным неприятностям — обыкновенно пользуется репутацией легкомысленного и беспокойного; расчетливый карьерист без всяких определенных убеждений, совершенно равнодушный к успеху дела, лишенный самостоятельных идей, зачастую даже совершенно ограниченный, но искусно подлаживающийся к господствующим течениям, слывет умным и тактичным. В то время, как так называемых "легкомысленных" и "беспокойных" людей стараются всячески устранить от дела, в лучшем случае двигая их строго по старшинству, для "умных тактичных деятелей", сумевших повсюду заручиться связями, широко открыт путь к высшим служебным назначениям".
Этой "кадровой политикой", строя свою "вертикаль власти", всецело руководствовался и Николай II. По свойству всех недалеких натур, он всячески избегал "беспокойных и деятельных сотрудников, и потому в преемники Н.О. Эссена был избран прежний начальник отряда заградителей вице-адмирал В.А. Калин (1862–1927, Монреаль). Как отмечал С.Н. Тимирев, с самого начала было ясно, что "горячему, несдержанному Керберу не победить покойного выдержанного Калина (с. 20). Сверх того, не в пользу Кербера (в отличие от чисто русского Калила) было его немецкое происхождение, заставившее в конце концов из-за роста германофобских настроений русифицироваться из Людвига Бернгардовича в Людвига Федоровича Корзина. Наконец, он не вполне гладко владел русским языком.
Так во многом была предрешена судьба высшего командования Балтийским флотом. Талантливый же, испытанный штабист, обладавший и способностью флотоводца (безукоризненная выдержка и распорядительность в критические моменты управления дредноутами восхищали наблюдавшего за ним И.И. Ренгартена), Л.Б. Кербер был продвинут на должность начальника эскадры, а скоро и вовсе убран из командования Балтфлотом. Начальником штаба стал прежний командир "Гангута" (с производством в контр-адмиралы) Н.М. Григоров (1873–1944, Ницца). Отличавшийся крайней осторожностью и возмущавшим всех тугодумством, он не был способен решительно поддержать обещавшую успех инициативу. Смелостью в принятии решений не отличался и новый командующий, отчего, как свидетельствовал С.Н. Тимирев (с. 24), "было много совещаний, обсуждений, "обмозговываний" и сравнительно мало активных действий". Спокойствию (или чиновному равнодушию) нового командующего удивлялся и И.И. Ренгартен, записавший в дневнике 13 апреля 1915 г.: "Вообще, впечатление, что все у нас решено, беспокоиться не о чем. Мы не горим свечой". Именно в эти дни, в силу, как приходиться предполагать, дезорганизации работы штаба произошла и столь же нелепая, как это было с "Палладой", гибель заградителя "Енисей" 22 мая/4 июня 1915 г.
