Рафаил Мельников - "Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)
Чтобы такая вредоносная со всех сторон нелепость не повторялась и чтобы вклад отряда в пополнение кадров флота был более весомым, напрашивалась необходимость сверхштатного назначения на корабль и учеников-квартирмейстеров (они на кораблях отряда состояли в их штате), и молодых матросов нового призыва. Только тогда задачи отряда будут выполнены должным образом. Нельзя терпеть и крайне вредной для подготовки гардемаринов и матросов большой текучки офицерского состава. Следовало бы предвидеть уход офицеров в классы, в академию и в отпуск (которого некоторые еще не имели после войны), не назначать на корабли тех, кому плавание будет в тягость, заранее подготовить список кандидатов для будущего плавания и отбор их представить кают-компаниям и командирам кораблей. Не исключено, что эти соображения и чрезвычайно широкий взгляд на службу, проявленные А.А. Эбергардом, способствовали его скорому назначению начальником МГШ, кем он был в 1908-1911 гг., и производство в 1909 г. в чин вице-адмирала. Но и в этом случае нужды отряда в большинстве оставались по-прежнему неудовлетворенными. Флот, обездоленный и разоренный "пещерными адмиралами", с висевшей у него на шее тяжкой гирей послецусимской бюрократии, все еще не имел, а в дальнейшем так и не получил средств для его всестороннего восстановления и действенной модернизации.
Пока же из ответа ГМШ в феврале 1908 г. следовало, что к отряду, сохраненному в прежнем составе, будет присоединен крейсер "Олег". Вопрос о плавании на Мурман не рассматривался, добавление двух миноносцев откладывалось, капитальный ремонт трех кораблей переносился на 1909 г. Учеников строевых квартирмейстеров обещали назначить сверх комплекта. Подтвердилось право командующего выбрать на каждый корабль из нового выпуска двух мичманов и одного механика. Офицеров, уходивших с кораблей, планировалось заменить, но отпуск им мог быть разрешен только по окончании навигации. Предлагавшуюся А.А. Эбергардом "демократизацию" выбора офицеров в кают-компаниях министр, видимо, просто не понял.
21 декабря 1907 г. отряд перешел в Пирей, где пользовался традиционным вниманием королевской семьи, а королева Ольга Константиновна, помимо официальных визитов, присутствовала на елках для команд кораблей, на спектаклях, разыгранных гардемаринами иматросами. Она сама раздавала матросам новогодние подарки, обедала с офицерами в кают-компании "Цесаревича" и "Славы".
3 января 1908 г. вернулись в бухту Мармарис и продолжили плановые занятия, включая подготовительный курс артиллерийской стрельбы с заключительными практическими стрельбами. Первую боевую одиночную стрельбу провели по щитам, оборудованным на приобретенных у турок фелюгах. Подходившие к концу запасы угля в середине января пополнили за счет 3300 т, доставленных из Черного моря пароходами "Батум" и "Поти". В море для упражнения в течение всего дня выходили девять раз, возвращаясь уже при луне. Перед выходом на стрельбы проводили учение по отражению минных атак. На ночь в выходном проливе занимали позиции сторожевые катера. Прожекторное освещение применяли только для практики при отражении учебных атак этих катеров. В гардемаринской парусной гонке 9 января четыре первых приза (из девяти разыгрывающихся) получили команды вельбота, катера, барказа и шестерки "Славы". В унтер-офицерской гонке 25 января пять призов из одиннадцати (с учетом "Кубанца") достались шлюпкам "Славы". Призами служили купленные в Англии хронографы, бинокли и трубы для офицеров и гардемаринов, и часы и серебряные свистки для нижних чинов.
Подготовка корабля перед дальним плаванием
Регулярно продолжали шлюпочные учения, стрельбы пулями "по буксируемой модели" и из пулеметов по шнтам, траление мин и подрывные работы, завоз верпов и леерное сообщение между кораблями. Местныс власти ни в чем учениям не препятствовали и возражали только против десанта на берег.
За время базирования в бухте Мармарис в соответствии с планом было проведено 8 стрельб из учебных стволов из орудий крупного и среднего калибров, и совмещенные с тактическим маневрированием две практических и три боевых стрельбы. Они обнаружили и такие существенные недостатки материальной части артиллерии, как "совершенно неудовлетворительная система устройства прицельных приспособлений башенных орудий" и несовершенство упаковки 6-дм патронов, отчего нередко из-за высыпавшегося из гильз пороха происходило засорение механизмов электрической подачи. Приходилось останавливать стрельбу и заниматься очисткой или переходить на ручную подачу. Слишком глубоко оказались утоплены трубки 6-дм и 75-мм патронов, что вызывало нередкие осечки. Немало было чрезмерно изношенных гильз, которые из- за большого числа (экономия!) переснаряжений давали трещины поддона и приводили к выгоранию затвора. Тем самым ухудшались и техника, и результаты стрельб. В минном вооружении отмечалось несовершенство прибора Обри (первых серий) и патронов Холмса, мало помогавших обнаружению мины после всплытия. На якоре корабли провели по 6-7 стрельб, на ходу 14-16 уз – по четыре (линейные корабли) и восемь – "Богатырь", который после двух выстрелов на скорости 20 уз одну мину найти не мог. В Мармарисе провели гардемаринскую парусную гонку.
31 января, окончив поверочные испытания корабельных гардемаринов, отряд вышел из бухты, ведя на буксирах фелюги с прямоугольными щитами. Катера, шедшие впереди тралящего каравана, были подняты в ростры после выхода в море. Из-за большого расхода угля при увеличенных скоростях во время стрельб (запасов все-таки прислано было недостаточно – P.M.) пришлось отказаться от предполагавшихся заходов к о. Патрас и Корфу. К вечеру 1 февраля отдали якоря в полумиле от города в Наваринской бухте. На кораблях были сделаны сообщения о славной битве 1827 г. в этой бухте. На могилах павших отслужили панихиду. Решетку на могиле исправили в мастерской "Цесаревича", окраску поручили стационерам. Испытав заметно участившуюся качку от непогоды, миновали Мессинский пролив и у о. Капри уменьшили ход, чтобы, согласно предварительной договоренности с властями, войти в гавань Неаполя 7 февраля в 8 ч утра. Прием русским был оказан исключительно радушный с проявлением торжественности и серьезной, как казалось, симпатии. Для связи на корабли были назначены два лейтенанта итальянского флота и корабельный инженер.
Осмотр верфи в Кастелламаре и экскурсии по заливу офицеры и гардемарины совершили на трех представленных для этого итальянских миноносцах. Обширной была программа приемов и визитов официальных лиц на берегу н на кораблях (к ним 11 февраля присоединился "Кубанец"). Адмирал в сопровождении командиров "Славы" и "Богатыря", флаг-капитана, 5 офицеров и 9 гардемаринов (временно командующим был оставлен командир "Цесаревича" Н.С. Маньковский, 1859- 1918), по приглашению короля Италии Виктора Эммануила совершил трехдневную поездку в Рим. Русским офицерам король пожаловал итальянские ордена, а затем устроил обед. В Неаполе корабли принимали русского посла и итальянских адмиралов.
16 февраля поход был продолжен. Исключив из маршрута Мадейру и Плимут, отряд посетил Гибралтар, Виго и Киль. Первые дни сильно штормило, отчего линейные корабли, имея значительную килевую качку, заметно брали воду баком. "Богатырь" же, как более легкий и длинный, держался лучше. Утром 19 февраляс улучшением погоды корабли, разойдясь на 10 миль, провели одиночную стрельбу по щитам. Повторяя ее, адмирал позволил значительно увеличить расход боеприпасов (в сравнении с прежними крохоборскими нормами), чем был сделан значительный шаг к повышению уровня подготовки артиллерийских офицеров и навыков комендоров, выявлению и устранению все еще сохранявшихся изъянов приборов стрельбы. На подходев строе пеленга к Гибралтару утром 20 февраля отряд был встречен уже прямо союзническими приветствиями с флагманского броненосца "Эксмут". Отвечая на салют "Цесаревича", он под поднятым андреевским флагом поместил сигналы: "Добро пожаловать" и "’’Мое глубокое почтение". Кроме собравшегося в Гибралтаре британского Атлантического флота, на рейде находились французские корабли (включая пришедший для ремонта, сильно потрепанный у Северной Африки крейсер "Жанна д’Арк") и германская императорская яхта "Гогенцоллерн" (флаг контр-адмирала Ингеноля), направлявшаяся в Италию. Это позволило в полной мерс сопоставить нашу организацию и порядок службы на отряде с европейскими.
Главным же уроком был английский опыт стрельбы по большим щитам, которые вместо собственно точечной цели, какими были щиты на фелюгах, позволяли провести объективную оценку результатов стрельбы по реальному проценту попаданий. "Такие щиты нам непременно следует завести для будущих стрельб, большие и половинчатые, соответственно расстоянию и роду самой стрельбы". Так был сделан первый, может быть, шаг к формированию в русском флоте специальной службы "Щитового дела", на которой была обязанность поддержания в готовности для флота штатных артиллерийских щитов. До войны бюрократия все заботы о тогдашних малых пирамидальных щитах возлагала на флот. Теперь же на отряде предметно смогли прикоснуться к тому высшему искусству стрельбы, которое японский флот продемонстрировал в Цусиме и которое теперь еще более, вблизи Гибралтара, развивал будущий командующий Гранд-Флитом в мировой войне адмирал Д. Джеллико (1859-1935). Заведуя на флоте артиллерийской стрельбой (должность инспектора по стрельбе в русском флоте перед войной бюрократия отвергла) и состоя младшим флагманом, он тогда держал свой флаг на броненосце "Эльбемарл". Корабли подего наблюдением проводили стрельбы в море в продолжение трех дней подряд.
