Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer"
Мы ощутили на себе последствие вспышки ярости фюрера, когда несколько часов спустя Мильх, Боденшац, Мессершмитт, начальник испытательных станций и я лично были вызваны к рейхсмаршалу. Он передал нам приказ фюрера, касавшийся переделки и перевооружения целой серии "Ме-262" в бомбардировщик. Для того чтобы избежать какого-либо недопонимания, никому впредь не позволялось относиться к "Ме-262" как к истребителю, даже как к истребителю-бомбардировщику, а только как к блиц-бомбардировщику. Это все равно что отдавать приказ называть лошадь коровой!
Как им уже было подчеркнуто в Инстербурге, Гитлер стремился отразить вторжение с помощью блиц-бомбардировщика. Улучив момент, Геринг сказал: "Эти военные действия могут сразу осуществляться над побережьем Англии путем нанесения бомбовых ударов но местам погрузок, а особенно по взморью, затем, во время высадки, по выгружаемой технике, танкам и т.д. Зрительно я представляю себе операцию следующим образом: самолеты летают вдоль побережья и громят высаживающиеся части, которые с самого начала будут рассеяны. Так военные действия видятся фюрером, и к этому надо готовиться таким же образом".
Мессершмитт и я отчаянно пытались возражать против столь неверного решения. Летчики-истребители Германии имели право требовать для самих себя этот превосходный самолет-истребитель, и, вероятно, это было более чем здравое военное суждение, это была точная осведомленность: мы должны заявить это право, дававшее нам уверенность, что нами не было ничего упущено, чтобы изменить ход мыслей Геринга. У меня сложилось впечатление, что в глубине души Геринг сам был убежден в нашей правоте, но для остальных решение Гитлера становилось его собственным решением. Напоследок он сказал: "Итак, чтобы мы понимали друг друга совершенно ясно, я повторяю еще раз: в этом спорном вопросе больше нс может быть никаких рассуждений или дебатов".
Истребительная авиация и оборона рейха, которые видели в реактивном самолете спасение из безвыходной ситуации, теперь должны были похоронить все свои надежды. Весь процесс испытаний и обучения летного состава, как и сама подготовка к боевым действиям переходили из рук командующего истребительной авиацией в подчинение к командующему бомбардировочной авиацией.
На протяжении нескольких недель перед началом вторжения, пока в незащищенной стране разрушались один за другим города, заводы по производству оружия, транспортные узлы, предприятия по выработке синтетического топлива, командующий бомбардировочной авиацией пытался создать из "Ме-262" бомбардировщик Нужно было обучить пилотов, отработать тактические методы и навыки бомбометания и, кроме того, провести бесчисленное количество изменений на самом самолете. Когда в конце концов началось вторжение, то ни один из блиц-бомбардировщиков не был готов к боевым операциям, и даже на протяжении нескольких следующих недель, пока противник все еще занимал небольшой плацдарм, ни один из блиц-бомбардировщиков не вступил в боевые действия.
Наконец, в августе 1944 года первые блиц-бомбардировщики вылетели на боевые задания против союзной армии вторжения, но теперь их шансы на успех были явно невелики из-за наступления союзников. В ходе этих боев несколько бомб было сброшено днем где-то по другую сторону фронта на вражеской территории, но трудно сказать, поразили ли они что-то и с каким результатом. Как отличалась эта картина от той, что нам нарисовал Геринг — "вот так фюреру видятся боевые действия!".
Справедливости ради здесь следует признать: командование бомбардировочной авиацией, а также ее соединения никогда не требовали для себя "Ме-262". Это было передано им в виде приказа- "Надо подчиняться команде фюрера".
Реактивный истребитель был объявлен блиц-бомбардировщиком. И теперь соединения бомбардировщиков которые должны были летать на этом самолете, были тоже ошельмованы в своих глазах, потому что они должны были так же летать на блиц-бомбардировщике, как на истребителе. По крайней мере, в этом сумасшествии была своя методика. Истребительная авиация, которая, так сказать, жила надеждой на превосходный но всем своим качествам "Ме-262", чувствовала в этом решении не только удар по здравому смыслу, но также и против самой себя. Я пытался отстаивать свое мнение всеми способами, причем с помощью таких аргументов, которые казались мне неопровержимыми. Я изложил свою точку зрения Герингу, объяснил, что сейчас, в условиях, когда непрерывно нарастали трудности войны в воздухе, невозможно переделать истребитель в бомбардировщик именно таким способом, что только первоклассные летчики с большим опытом, но ни в коем случае не переученные пилоты-бомбардировщики были в состоянии добиться результатов от "Ме-262". Более того, я доказывал, что пилоты-бомбардировщики после их переподготовки не могут немедленно стать истребителями на реактивном самолете без предварительного курса подготовки обычных истребителей. Они не умеют достаточно обозревать воздушное пространство, они не могут следить за целью из-за большой скорости приближения к ней, даже если способны отличить своего от неприятеля. Но все было тщетно. Мне отвечали, что как раз пилоты-бомбардировщики обычно летают на двухмоторных самолетах, что, в отличие от истребителей, они умеют летать вслепую; что они могут видеть лучше, хотя бы из-за чувства самосохранения; и что они быстро научатся "азам стрельбы".
Тогда я попытался пойти на компромисс: "Ме-262" мы делим по меньшей мере поровну между бомбардировщиками и истребителями и в бою проверяем, кто способен добиться лучших результатов. Но это тоже отклонили. Тогда я сделал последнюю попытку, которая, какой бы отчаянной и дерзкой она ни была, вероятно, была бы лучшим выходом для люфтваффе. Я предсказал, что результаты боевых действий бомбардировщиков в качестве истребителей, скорее всего, будут равны нулю, поскольку они только будут отнимать самолеты и топливо, а также наши обучающие мощности. Поэтому самым лучшим выходом будет отправить 9-й авиакорпус на отдых в Баварские горы вплоть до окончания войны.
Эти слова были оскорбительными, и я знал это, но я никогда не был дипломатом и не умел скрывать своего непредвзятого мнения. Мне так и не простили этого злого предсказания, особенно потому, что, к несчастью, оно оказалось верным. 51-я бомбардировочная группа, оснащенная блиц-бомбардировщиками, уже была готова к боевым действиям, теперь началось переоснащение 54-й, 27-и и 6-й бомбардировочных групп. Минуло несколько недель до того, как оно на самом деле началось, их летчики хлынули потоком в наши обучающие истребительные части. Для подготовки пилота 9-го авиакорпуса (истребителя) требовалось 65 тонн горючего, в то время как для обычной подготовки летчика-истребителя всего-навсего 25 тонн горючего, причем это только теоретически. Вплоть до окончания войны практически ни одна из столь странно возникших бомбардировочных групп так и не вступила успешно в бой ни в качестве блиц-бомбардировщиков, ни в качестве истребителей.
На данный момент в моем распоряжении находились несколько испытательных модифицированных "Ме-262".
В соответствии с мнением руководства планы, связанные с блиц-бомбардировщиком, никак не могли пересекаться с этими самолетами, и поэтому их мне оставили как своего рода хобби. Конечно, планы, связанные с истребителями, благополучно умерли естественной смертью, когда Шпеер не оказал нам поддержки, но все-таки благодаря именно ему несколько "Ме-262" нашли свою дорогу к нам. Причем это было не всегда так просто, потому что после того громадного скандала Гитлер взял контроль над производством реактивных истребителей под свое личное наблюдение. Каждую неделю данные с производства должны были ложиться к нему на стол. Он проверял их тщательно и подозрительно и сам лично размещал их. Так что в этот период войны главнокомандующий всеми военными силами распределял не только пехотные батальоны и зенитные батареи, но даже отдельные самолеты.
