Александр Андогский - Афган, снова Афган…
Магометов чертыхнулся и приказал направить на особняк сопротивляющегося Джандата вертолеты.
К полудню из посольства поступила команда доставить в здание министерства госбезопасности Сарвари. При подъезде к зданию водитель БМП лихо снес ворота, которые потом еще долго не ремонтировали. На веранде нас встретили Владимир Чучукин (заместитель представителя КГБ) и Борис Кабанов (сотрудник представительства). Используя дружеские отношения с афганскими контрразведчиками, им удалось практически без боя овладеть министерством госбезопасности и разоружить охрану.
Подведя итоги операции, Б.С. поставил ряд неотложных задач:
— Нужно срочно отправить в Союз убитых и раненых при штурме дворца; собрать потерянное оружие; откомандировать бойцов «Альфы»; подыскать временное помещение для резиденции Бабра-ка Кармаля и перевезти его туда.
Стояла чудесная зимняя погода. Кабул жил своей повседневной жизнью. Только участники штурма не чувствовали прелести этих дней и приближающегося Нового года. Усталость и нервный шок после пережитого сделали свое дело. Даже обсуждать перипетии штурма не было желания.
Позднее М. Романов расскажет о начале штурма: «Предполагалось штурмовать дворец Амина с двух сторон. По серпантину к дворцу на БТР двигалась моя группа, а группа Яши Семенова с «Зенитом» заходила по пешеходной тропе. У фасада дворца группы должны были встретиться. По дороге моя группа задержалась — объезжали подбитый автобус. Потом была поражена БМП. Пришлось десантироваться и начинать бой. Рядом стрелял Э. Козлов, другие — подальше. По команде «По машинам» двинулись к главному входу. Там уже шел бой. Плотность огня была невероятная, ничего не было слышно. Козлов стрелял из «Стечкина». Ответный огонь вели не только гвардейцы, проснулись батальоны и танки, закопанные в землю. Прошло две минуты боя, а в отряде из 24 человек было уже 13 раненых. Что делать? Страх страхом, но задачу выполнять надо.
Выдвинулись к входу. Там уже были Карпухин, Берлев, тяжело ранило Емышева. Его срочно перенесли в БМП. Меня контузило, и я оказался в этой же машине. Из ушей текла кровь, в голове — гул. Когда очухался, увидел, что рядом собрались Козлов, Голов, Плюс-нин, Соболев, Гришин, Филимонов, Семенов… Прошли через окно с правой стороны. Ребята действовали отчаянно. Нам удалось прорваться на второй этаж. По звуку определяли, где наш автомат, где чужой. Этажная площадка была залита кровью.
После окончания боя и радости победы пришлось опознавать трупы погибших друзей…»
Мой давний товарищ Глеб Борисович Толстиков при штурме дворца Амина руководил одной из групп «Альфа». Глеб говорил, что у его группы была необычная задача: «В машине у меня кроме обычного вооружения были лестницы, сделанные заранее. Там ведь дорога, ведущая ко дворцу, с одной стороны обрамлена высокой бетонной стеной. И на нее никак не залезешь, только с помощью лестниц. Дорога — под огнем. Решили с помощью лестниц сократить путь. Держать их должны были солдаты из «мусульманского батальона». Мы их проинструктировали: как только открываются двери БМП, выскакивайте, хватайте лестницы. В жизни получилось по-другому. Подъехали, выпрыгнули, попали под огонь, и солдаты как упали, так их будто приморозило к дороге. Я пинаю их — куда там, не встали. Короче говоря, теперь уж не помню: сами лестницы держали или под пулями бежали, но оказались там, у главного входа во дворец. После взятия резиденции Амина, когда увезли убитых и раненых, мы ночь еще воевали. Утром все стихло.
Вспоминая о тех событиях, с болью переживаю, что потом, в Москве, ребят обвиняли в разных несуразностях. Так, Мишу Романова обвинили в поощрении мародерства, присвоении бойцами «Альфы» каких-то драгоценностей. Оказалось, что среди участников штурма нашелся негодяй-анонимщик, оклеветавший своих товарищей. Нервное потрясение у Романова было страшное.
А тогда, после совещания, меня попросили пройти в подвал поликлиники и опознать труп полковника Бояринова. Он лежал среди трупов солдат «мусульманского батальона» в своей потертой куртке. Во время штурма бронежилет он не надевал. Да он бы его и не спас. Кто-то принес мне пробитую каску Бояринова, спрашивая, что с ней делать. Я оставил ее себе, надеясь, что передам ее в музей чекистской славы.
30 декабря, утром, из Ташкента прибыли два самолета Як-40, которые должны были забрать группу «Альфа», убитых и раненых, а также снаряжение и оружие. Часть боеприпасов и оружия пришлось оставить, так как не хватало места в самолетах. Не обошлось без небольшого инцидента. К концу погрузки на летное поле к самолетам подъехал посольский микроавтобус. Кто-то из ловких сотрудников узнал об отправке ребят и решил переправить с ними коробки с вещами. Пришлось остановить ловкачей и завернуть машину в город.
Прощание было грустным. Что-то ждет нас в будущем?
После штурма дворца осталось много трофейного оружия. Пришлось провести инвентаризацию и организовать в бомбоубежище небольшой оружейный склад, где собралось оружие от дамского браунинга до противотанковой «Мухи».
Бойцы «Альфы» и «Зенита» принесли в посольство найденные во дворце деньги и поднос с драгоценностями Амина и его жены. Бухгалтер резидентуры произвел учет всех ценностей.
В следующие дни я мотался по городу, подыскивая помещение для резиденции Бабрака Кармаля. Дворец Амина был сильно поврежден, а старый королевский дворец Арк требовал ремонта. После долгих поисков остановились на правительственной, гостевой вилле Чохельсатун. Там раньше останавливался А.Н. Косыгин. Она находилась недалеко от дворца Амануллы за Дар-уль-Аманом. Вилла располагалась в парке около подножия невысоких гор. Группе В. Шергина, охранявшей Бабрака Кармаля, вилла не понравилась. На горе был кишлак, и с нее хорошо просматривался парк и вилла. Для охраны Бабрака Кармаля группе Шергина была придана рота десантников. Пришлось срочно ремонтировать бывший королевский дворец, пострадавший частично во время Апрельской революции.
Для освещения событий 29 декабря в Кабул прибыла группа корреспондентов — Вадим Касис («Известия»), Владимир Накоряков (АПН), В. Корнилов (ТАСС). Накорякова я знал давно, еще по Пакистану, там он был корреспондентом газеты «Известия» в трудные годы индо-пакистанской войны в декабре 1971 года. Это был опытный журналист, побывавший во многих странах, в том числе одним из первых в Антарктиде. С собой он привез материалы, подготовленные АПН, о преступной деятельности Амина и его окружения. В гостинице «Кабул», где поселились Накоряков и Касис, было многолюдно. Там уже жили корреспонденты других стран и некоторые наши советники. Когда Касис и Корнилов уехали, Накоряков переехал на виллу нашего оперативного работника рядом с корпунктом АПН.
Журналистам не терпелось увидеть последствия штурма. 30 декабря я свозил Накорякова к дворцу Амина и на радио и телевидение, где он мог поговорить с бойцами «Зенита». Вечером на вилле жена устроила праздничный ужин. Собралось руководство посольства и резидентуры, генералы и некоторые бойцы «Зенита». Было шумно и весело от сознания выполненного долга.
Коллективы советских представительств и специалисты готовились к встрече Нового года. Приготовления шли и в Витебской воздушно-десантной дивизии КГБ, которая высадилась на Кабульском аэродроме 26 декабря. Как потом рассказывали очевидцы, высадка произвела впечатление не только на советских граждан, но и на иностранных дипломатов. Военно-транспортные самолеты Ил-76 садились на летное поле с интервалом 40 секунд. БМП с десантниками выезжали из самолета и направлялись в сторону аэровокзала.
После Нового года группа сотрудников представительства КГБ и резидентуры посетила резиденцию Бабрака Кармаля. Он поздравил присутствующих с Новым годом, поблагодарил за успешную операцию, вручил ценные подарки, заявив при этом, что в ДРА еще нет своих орденов. Награды будут позже. Действительно были введены ордена «Красного Знамени» и «Красной Звезды», похожие на соответствующие советские ордена. Перед поездкой в СССР, зная пристрастие Л.И. Брежнева к наградам, Бабрак Кармаль срочно ввел высший орден — «Солнце Афганистана». Этим орденом за № 1 был награжден Брежнев.
За участие в операции многие сотрудники КГБ и других ведомств были награждены орденами и медалями. Посмертно звание Героя Советского Союза было присвоено Григорию Ивановичу Бояринову. Не обошлось и без казусов.
Некоторых участников забыли, а бойцам «Альфы» дали не те ордена, которых они заслуживали. Сказалась известная поговорка: «Злые языки страшнее пистолетов». Как мне рассказывали, в Москве к наградам были представлены и некоторые работники Центра. Ю.А. Андропов значительно сократил список лиц, представленных к награде, оставив в нем только тех сотрудников КГБ, которые участвовали в операции.
