Северная война 1700-1721 - Алексей Васильевич Шишов
Нарвский погром поразил и Петра».
Царь Петр I, вспоминая горькое поражение под Нарвой, писал с откровением: «Словом сказать, все то дело, яко младенческое играние было, а искусства ниже вида, то, какое удивление такому старому обученному и практикованному войску (шведскому) над таким неискусным сыскать викторию».
В деле под Нарвой для русской армии роковую роль сыграли два фактора. Во-первых, унаследованная от старомосковских времен старая военная организация. Во-вторых, «жалкая роль» иностранного командного состава. В этом видится ошибка самого царя в его чрезмерном доверии к наемным иностранным офицерам.
Сражение под Нарвой 1700 года («Первая Нарва») показало, насколько ненадежными могут быть наемники на русской службе. Особенно разителен здесь пример Яна Гуммерта – капитана гвардейского Преображенского полка, родом из Лифляндии, любимца Петра I. Царь в знак дружбы подарил ему хороший дом в Москве, благоволил к иноземцу. Во время осады Нарвской крепости Гуммерт «исчез из лагеря», бежав к шведам. В полку считали, что он или утонул в Нарове, или уведен в крепость во время вылазки гарнизона. Коменданту полковнику Горну было даже послано письмо с требованием относиться к пленному капитану с должным вниманием.
Когда подлая измена стала явью, Петр I приказал сделать куклу, изображавшую Гуммерта, и повесить ее у московского дома наемника, а к виселице прибить лист с описанием предательства. Ян Гуммерт попытался завязать переписку с царем, советуя, как лучше взять Нарву. Шведам же он советовал, как разбить их противника. Те однажды перехватили его письмо к жене, в котором беглый капитан-гвардеец расхваливал русских и почем зря ругал шведов. Это стоило ему жизни: двойного предателя повесили в Нарвской крепости.
Баталией двух армий под Нарвской крепостью завершилась кампания 1700 года – первая кампания войны. Она оказалась неудачной для союзников по коалиции против Швеции. Король-полководец Карл XII добился крупных стратегических успехов, нанеся поражения армиям Дании, Саксонии и России, и поставил своих противников в очень трудное положение. Но в тот год вряд ли кто мог предполагать, что Великая Северная война затянется на долгих два десятилетия.
Сражение под Нарвой, которое стало первым для России по вступлении в Великую Северную войну, оставило заметный след в военной истории. Можно обратиться к мнению известного английского историка Томаса Харботла, который в своем словаре «Битвы мировой истории» так описал то крайне неудачное для русского оружия сражение: «Нарва. Северная война.
Место сражения 30 ноября 1700, в котором участвовало 32 000 шведов во главе с королем Карлом XII и 35 000 русских. Русские с сентября осаждали крепость Нарву и Ивангород, однако не имели успеха из-за недостатка боеприпасов. Боевой опыт имели только три полка. Пользуясь бездействием союзника России польского короля Августа II, шведский король высадился в Пернове и подошел к Нарве 18 ноября. Русская разведка дезориентировала царя Петра, который покинул войска, чтобы ускорить их снабжение.
Воспользовавшись плохой погодой, Карл скрытно подошел к русским позициям и смело атаковал их. После короткого артиллерийского обстрела шведы штурмовали окопы и, несмотря на прицельный огонь русских пушек, после трехчасового сражения русские обратились в бегство, потеряв около 8000 солдат и 145 орудий. Шведы потеряли около 3000 человек. Карл не смог развить успех, так как русские прикрыли границу крупными силами и вынудили его отступить к Дерпту».
Многие историки, прежде всего шведские, сходятся на том, что после победы в сражении при Нарве король Карл XII, считая, что «медведь загнан в берлогу», стал опасно недооценивать русскую армию. А его генералитет, не без оснований, продолжал считать главным противником хорошо обученных по-европейски и дисциплинированных саксонцев Августа II. Саксонской армии в профессиональной выучке действительно трудно было отказать.
Королевская армия, отдохнув в Эстляндии, двинулась через Лифляндию и Курляндию в пределы Речи Посполитой (сперва в Литву, а затем в польские земли), чтобы «покончить» с Саксонией, так как это было сделано с Данией и петровской армией под Нарвой. В европейских столицах только и было разговора о блистательных победах короля-полководца «свеев», Северного льва. Ему прочили большое будущее.
Об этом писал, к примеру, в 1892 году Аксель Раппе, в то время военный министр Швеции. Выступая в Академии военных наук, которой он начальствовал, Раппе отметил, что Карл XII не смог верно оценить гений русского царя Петра, «да и кто догадывался в то время, что во главе царской державы стоит самый могучий дух, который когда-либо родила или может родить Россия».
Историк В.О. Ключевский, не упускавший случая уязвить последнего русского царя, все же отдает ему должное: «Предоставляя действовать на фронте своим генералам и адмиралам, Петр взял на себя менее видную техническую часть войны: он оставался обычно позади своей армии, устроял ее тыл, набирал рекрутов, составлял планы военных движений, строил корабли и военные заводы, заготовлял амуницию, провиант и боевые снаряды, все запасал, всех ободрял, понукал, бранился, дрался, вешал, скакал из одного конца государства в другой, был чем-то вроде генерала-фельдцейхмейстера, генерала-провиантмейстера и корабельного обер-мастера».
После виктории под Нарвой шведская армия расположилась на зимних квартирах вокруг Дерпта (ныне Тарту, Эстония). Карл XII решил на всякий случай поостеречься и выставил достаточно сильные наблюдательные отряды у Мариенбурга и Бонненбурга. В Эстляндии оставлялся 6-тысячный отряд. В течение зимы в Швеции набирались новые полки, которые должны были усилить главную королевскую армию. Шла вербовка наемников. Из Стокгольма доставлялись различные боевые припасы.
Карл XII и его окружение посчитали, что русская армия не скоро оправится от поражения под Нарвой и тем более восстановит потерянную артиллерию. Теперь на очереди у шведского короля стоял разгром саксонских войск: польский король Август II особо далеко от Риги не отступил в надежде на то, что ситуация может измениться в его пользу.
Первая кампания Великой Северной войны однозначно завершилась в пользу Швеции, которая в 1700 году «сокрушила» всех трех своих противников. После этих викторий король Карл XII приказал в Стокгольме выбить медаль с изображением шведского Геракла, разбивающего черепа трехголовому дракону, в котором
