Александр Корганов - Загадка Скапа-Флоу. Рейд германской подлодки в святая-святых британского флота
Шпар встал и склонился над картами.
– Вы уже выбрали проход, который мы должны форсировать, господин капитан-лейтенант?
– Да, мы попробуем проскользнуть через Кирк-Саунд – единственный доступный проход.
Прин повел плечами, перестал облокачиваться на дверь, выпрямившись перед своими офицерами.
– Хочу, чтобы вы изучили эти документы и доложили мне, выполнима ли, на ваш взгляд, эта задача или нет. Я намерен закрыть вас здесь, и вернусь в 21.30.
Он взял фуражку с вешалки и, закрывая дверь, добавил:
– До скорого, желаю хорошо поработать!
Ровно в половине десятого Прин шел по коридору, ведущему к его каюте. Он дважды громко стукнул в дверь, повернул ключ и вошел.
Эндрасс и Шпар спокойно курили. Он скользнул в кресло, вопросительно глядя на них.
– Слушаю вас.
– Это выполнимо при смене приливо-отливных течений, – кратко доложил Шпар.
– Лично я думаю, что поход будет успешным, – добавил Эндрасс, раздавив сигарету о пепельницу.
Эта простая фраза прозвучала так убедительно, что Прина тотчас покинули все сомнения. С такими людьми он не мог потерпеть неудачу. Он и не пытался скрыть улыбку удовлетворения. Вновь став серьезным, он изложил план действий.
– Выходим утром послезавтра. Время операции – ночь с пятницы 13-го на субботу 14-го, из-за новолуния. Вам следует тщательно изучить гидрографический атлас течений, их силу и периоды, время смены направлений. Это – самое главное!
Полагая, что сказано достаточно, он встал, открыл шкафчик и вынул бутылку белого рейнского и штопор.
– Откройте, – сказал он, обращаясь к Эндрассу, поймавшему бутылку в воздухе, а сам повернулся, чтобы взять бокалы.
– За наш успех! – Воскликнул он, разлив вино.
Поговорив еще несколько минут, Эндрасс и Шпар направились на выход.
– Разумеется, никому ни слова, и постарайтесь не думать об этом сегодня вечером, – напутствовал Прин, держа руку на дверной ручке.
Двое шагнули в пустынный коридор.
– Вы не должны быть суеверны, отход в воскресенье, а все ставки на пятницу 13-го, – прошептал Эндрасс подтрунивающим тоном.
– Будем надеяться, что это принесет нам удачу. А нам она понадобится как никогда.
Под светом фар
Прин лежал полностью одетым в своей каюте и размышлял. Теперь, когда лодка находилась всего в нескольких милях от цели, глупая техническая неисправность угрожала все разрушить. Операция должна начаться следующей ночью. У Вессельса с его механическими силами было всего лишь несколько часов для устранения неисправностей. Нетрудно было представить себе лицо коммодора в случае неудачи, поэтому идея о возвращении в базу казалась Прину невыносимой.
Сбросив ноги с койки, он резко поднялся. Мельком взглянул в зеркало, отразившее круглое лицо с энергичными чертами. Глаза, обрамленные резко очерченными бровями, сияли холодным серо-голубым светом, выдавая сильную волю. Чуть опущенные концы век, удлиненные складками, доходившими до висков и морщинки по сторонам тонких губ придавали лицу ироническое выражение, выдавая властность натуры. Он рассеянно провел левой рукой по щекам, потемневшим от пятидневной щетины, взял фуражку и надел ее. Сдвинув зеленую шторку, закрывавшую вход в каюту, он вышел и повернулся направо к маленькой радиорубке, в которой находилась аппаратура гидроакустиков.
В радиорубке телеграфист Штайнхаген в наушниках на мгновение обернулся к нему, но затем вернулся к своим шкалам.
Шторм, похоже, утихал, и лодка больше не содрогалась от резких и непредсказуемых ударов. Широко расставляя ноги, Прин пересек ЦП, проверив четверых вахтенных, стоявших на рулях и насосах, управляющих движением воды в трюмно-балластной и осушительной системах, а также обслуживавших систему вентиляции. Затем прошел пост унтер-офицеров, у складного стола, закрепленного в центре отсека, перекинулся парой слов с известным остряком – старшим матросом Вальцем, коком, суетившимся на своем крошечном камбузе, и прошел через переборочную дверь в дизельный отсек. Несмотря на вентиляцию, там было очень жарко. Он с тревогой оглядел вышедший из строя дизель правого борта. Стандартный рев левого дизеля фирмы M.A.N, работавшего на полный ход, оглушал. Вессельс, находившийся в другом конце отсека, сразу же заметил Прина. Командир видел, что тот пытается что-то объяснить штабс-обер-машинисту [10 Старшина команды мотористов – прим. перев.] Штрунку. Вессельс вытер истекающее потом лицо куском белой ветоши, вынутой из кармана комбинезона, и повернулся к Прину.
– Думаю, что все будет в порядке! – прокричал он.
– Еще долго?
– Трудно сказать, по надеюсь, что нет.
– И когда, по-вашему, сможем погрузиться?
– В половине пятого.
– Отлично! Тогда сразу и начнем.
Прин вернулся в каюту, исполненный уверенности. Он знал, что у стармеха нет привычки болтать попусту.
Неисправность дизеля подсознательно вернула его к мыслям о трудностях, которые он готовился встретить на пути к Скапа-Флоу. Сидя на койке, он пытался представить вид блокшивов, перекрывающих канал. Мысленно он повторял маневры по проходу между ними, рассеянно сопровождая взглядом свой свитер, раскачивавшийся на крючке в такт неистовой качке корпуса подлодки. Он изучил документы настолько хорошо, что мог нарисовать план Кирк-Саунд в мельчайших деталях. Но, вне всякого сомнения, без 1400 «лошадей» каждого из двух дизелей ему не обойтись.
Из переговорной трубы донесся простуженный голос:
– Командира просят прибыть на мостик.
Он взглянул на часы: 04.00. Да, самое время подниматься на мостик. Он надел сапоги, клеенчатые доспехи и направился к трапу в ЦП.
Эндрасс доложил об изменении курса в 01.30: больше ничего не произошло.
Небо оставалось пасмурным, а море было покрыто пеной. Ледяные брызги хлестнули по лицу, и Прин плотней натянул зюйдвестку.
– Механики собираются запускать дизель? – спросил старпом.
– Они собираются приступить к ремонту, как только мы ляжем на грунт. Вессельс настроен оптимистично: говорит, чтобы все исправить, много времени не займет.
Видимость стала превосходной. Прин взял бинокль. Вскоре его острый глаз разобрал на фоне волн темнеющую массу острова. Опустив бинокль на грудь, он взглянул на звезды.
– Курс 130!
Затем повернулся к Эндрассу:
– Погружаемся через 10 минут. В 04.45 собрать команду в носовом отсеке!
– Яволь, герр капитан-лейтенант! – ответил старпом, полагая, что именно тогда командир объявит всем о миссии в Скапа-Флоу, интересно, как?
В разрывах облаков показались открытые кусочки неба. Прин снова взял бинокль и нацелил его в корму в направлении земли. Острова были теперь едва различимы. Он склонился к переговорной трубе:
– Замерить глубину эхолотом!
– 90 метров.
– По местам стоять, к погружению! – Приказал он, нажимая клаксон срочного погружения.
Замерзшие, с покрасневшими от ветра и соли глазами и веками люди на мостике с нетерпением ожидали этой команды. Они посыпались вниз в рекордное время. Прин сам задраил люк и спустился в боевую рубку.
– Погружаться на глубину 90 метров! Ложимся на грунт! – Крикнул он, пытаясь перекричать шум воздуха, выходящего из балластных цистерн и рев врывающейся туда воды. Одновременно он задраил переговорную трубу, соединяющую мостик с боевой рубкой.
Пока звучал сигнал погружения, в центральном посту, дизельном и электромоторном отсеках был выполнен целый ряд привычных маневров: механики остановили левый дизель, разобщили линию вала, соединяющую его с электромотором, и закрыли захлопки подачи воздуха к дизелю и газовыхлопа, то есть все мероприятия, сопутствующие остановке дизеля. Как только тот был застопорен, электрики пустили электромотор; клинкеты вдувной и вытяжной вентиляции были перекрыты. Те, в чьем заведовании находились клапаны вентиляции ЦГБ, открыли их, за исключением клапанов средней группы.
В центральном посту Вессельс контролировал по сигнальным лампам на пульте погружения-всплытия открытие-закрытие забортных отверстий. Получив приказ командира из боевой рубки о погружении на 90 метров, он открыл клапаны вентиляции ЦГБ средней группы, дернув на себя специальные рычаги на подволоке.
Бортовая и килевая качка уменьшились, а затем и вовсе пропали. Лодка уходила на глубину с минимальным дифферентом. Инженер-механик непрерывно докладывал глубину погружения. Наконец, гул электродвигателей прекратился, легкий удар, и U-47 легла на грунт.
Личный состав начал прибывать в носовой отсек. У переборочной двери Эндрасс пересчитывал их, чтобы убедиться, что все в наличии. Из-за небольшого размера отсека всем пришлось самостоятельно определяться в пространстве. Занявшие места на верхнем ярусе коек были вынуждены согнуться.
Собравшиеся в отсеке не двигались и хранили молчание. Доносилось лишь легкое трение корпуса о песок, придавая моменту необычайную торжественность.
