Олег Козинкин - Сталин. Кто предал вождя накануне войны?
Кстати говоря, якобы Болдин писал, что Тимошенко после 4.00 запрещал от имени Сталина открывать по врагу артогонь! Однако Павлов в первом протоколе допроса 7 июля заявил, что после 4 часов утра он докладывал наркому обстановку: «Всё, о чём доложили мне командующие, я немедленно и точно доложил народному комиссару обороны. Последний ответил: “Действуйте так, как подсказывает обстановка”».
То есть никаких ограничений по ответному огню от наркома Павлову не последовало?! Болдин приврал? Кто знает, может, и нет…
Но, повторюсь, до тех пор, пока не будет опубликована фотокопия черновика «Директивы № 1», подписанная Жуковым и Тимошенко в кабинете Сталина в 22.20, и не будет опубликован текст шифровки ГШ с этой директивой со всеми временными отметками, так и будем гадать — чего же не хватает в Директиве № 1 от 21 июня 1941 года и почему она кажется такой «несуразной и противоречивой». И какой у неё номер в конце концов.
Текст «Директивы № 2» от 7.15 утра 22 июня с подписями Тимошенко, Жукова и Маленкова давно опубликован и легко находится в Интернете. Так что мешает нашим официальным историкам, допущенным в архивы, опубликовать фотокопию «Директивы № 1»??
А то ведь уже есть исследователи из компании «резунов» (и не только), которые заявляют (пока только на форумных обсуждениях), что в ночь на 22 июня в разные округа ушли разные варианты «Директивы № 1»! А вот Павловы на местах добросовестно продублировали эти варианты, ничего из них не выкидывая. То есть в Ригу пришло, видимо, то, что показывает СБД № 34 от 1958 года, — длинный текст, но в котором нет положения о рассредоточении авиации. В Минск — то, что показывает СБД № 35 от 1958 года — без положения о приведении в боевую готовность ПВО округа. А в Одессу — то, что показывает маршал М.В. Захаров в своей книге (и что он действительно точно продублировал в войска округа), и этот текст полностью соответствует тому тексту «Директивы № 1», что привёл в своих воспоминаниях маршал Г.К. Жуков. Получается как минимум три варианта «Директивы № 1» от 21 июня 1941 года. Что там ушло в Киев, сказать сложно, т.к. пока не опубликована директива КОВО от 22 июня, но, видимо, это будет четвёртый вариант директивы ГШ.
Хотя если следовать этой странной логике, «Директив № 1» должно быть вообще 5 штук — на все перечисленные в «Директиве № 1» округа: ЛенВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. При этом резунист не понимает, что если посылают разные тексты директивы в разные округа, то не станут в начале их писать: «Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия — Народному комиссару ВМФ». Такую общую шапку пишут только в том случае, если текст действительно один для всех. А если в каждый округ будет отправляться своя директива, то так и напишут, как писали в директивах от 11–12 июня: «Директива наркома обороны СССР и начальника Генерального штаба Красной Армии Военному совету» конкретного округа.
Однако 22 июня и Павлов и Захаров перечисляли в своих директивах именно общую шапку поступившей из Генштаба Директивы: «Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО…» (в этом случае текст просто дублируется по округу, чего Павлов не сделал). И на самой «Директиве № 1» от 21 июня также именно общая шапка и указана — для всех округов с копией наркому ВМФ. То есть в этом случае именно идентичный текст и уйдёт в округа. Один для всех. Правда, иной резунист договаривается и до того, что Тимошенко стоял над душой у связиста и указывал тому, что написать-отправить в один округ, а что в другой. Впрочем, обсуждать выдумки резунов, пожалуй, лучше в отдельной книге. Но, к сожалению, примерно так же о том, что в разные округа из Генштаба ушли разные варианты Директивы № 1, рассуждают не только некоторые резуны, но и с виду вполне вменяемые исследователи, считающие себя специалистам по ЗапОВО или ПрибОВО. Видимо, настолько сильно желание любой ценой «защитить» Павловых…
Но окончательно отвечая на вопрос «приводили ли в повышенную б/г войска до 21 июня», можно дать ответ: «однозначно — да»!
С 11–15 июня — для войск 2-го эшелона западных округов.
С 19 июня — для приграничных дивизий (1-го эшелона), для ПВО, ВВС и прочих флотов.
В ночь на 22 июня всем дали команду приводить войска в полную боевую готовность Директивой б/н, ошибочно называемой Директивой № 1.
Потом, после того как враг напал, после 4.00, дали директиву на ввод планов прикрытия, которая скорее всего и есть Директива № 1. Потом дали Директиву № 2, после 7.15 утра… и т.д.
Однако на сегодняшний день формируется примерно такое понимание причин «трагедии 22 июня». О них, кстати, писал и адмирал Н.Г. Кузнецов — недостаточность и половинчатость принимаемых в СССР в последние недели мер к отражению неизбежной трагедии.
Достаточно осведомлённый в документах тех дней исследователь С. Чекунов, чьи находки в архивах не раз приводились выше, выразил своё мнение о том, что тогда происходило, и высказал и некое сожаление:
«В мае была альтернатива: 1. Упреждающий удар, 2. Ожидание нападения. В июне остался только второй вариант. В рамках этого варианта нужно было с начала июня проводить БУС [Большие Учебные Сборы] и числа 10–12 вводить П.П. Это и есть максимум. По факту ограничились половинчатыми мерами в виде выдвижения соединений ближе к местам сосредоточения… В советском военном планировании имелся вариант действий, когда начало войны советские войска встречают отмобилизованными и развернутыми: это проведение заранее БУС и введение П.П. Именно такой вариант проигрывался на играх мая 1941 года».
Но уважаемый исследователь как раз и подтверждает своими многочисленными находками в архивах, что именно это и делалось в мае — июне 1941-го. И БУС проводили, и 11–12 июня подписали директивы для запокругов и начали выводить войска по П.П. Ведь, например, в плане от 15 мая, черновик которого и нашёл уважаемый исследователь, так и предусматривалось:
«1. Произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса.
2. Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе».
А также планировалось «в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного Командования», что и делалось на самом деле.
Ещё 8 марта 1941 г. Политбюро утвердило проект постановления Правительства СССР «О проведении учебных сборов военнообязаных запаса» на лето 1941 года, где предусматривалось привлечение из народного хозяйства и лошадей и автомашин. С поднятием около 900 тысяч «приписных».
Однако СССР в любом случае отставал от Германии в развёртывании своих войск, и сам же Чекунов и заметил: «Именно для ликвидации отставания СССР в развёртывании умные люди и придумали БУС и сопутствующие мероприятия».
Ну, а то, что не объявляли БУС в СССР официально, как официально и не вводили планы прикрытия — так нельзя было этого делать по политическим мотивам. Хотя «по факту» всё же делалось.
И если бы в округах выполнили всё, что им приказывалось Москвой, то, конечно, такого разгрома войск не было бы. Если бы все приграничные дивизии, как дивизия Абрамидзе, получили и выполнили после 19 июня приказ на приведение в боевую готовность и вывод частей в район обороны, а Павловы откровенно не саботировали те приказы и не отменяли их, то, конечно, война пошла бы совсем по другому сценарию.
* * *Возвращаясь к старому мифу, осталось только ответить на вопрос — так было ли нападение Германии внезапным?
Нет. Ни для руководства страны, ни для руководства НКО и ГШ, ни для командования западных округов нападение врага 22 июня не было внезапным. И дату нападения знали, и тактика со стратегией немецких ударов была известна. Не говоря уж о том, что в приграничье каждый еврей на базаре за неделю до 22 июня точно знал, что война случится «в это воскресенье».
И команда с точной датой нападения прошла в запокруга из Москвы уже… утром 21 июня!
Помните радиоперехват «Бранденбурга» за 11 июня, в котором стройбатам РККА на границе ставится задача перенести срок окончания работ с «1 июля» на «20–22 июня»? Вот воспоминания военинженера стройбата с этого участка границы…
Чернов И.Е. Сапёры. Записки солдата. (М.: Современник, 1988). На 22 июня Чернов — начальник производственной части участка строительства бетонных точек на границе в южной Литве (ПрибОВО). Призван в РККА из запаса перед войной:
«Хозяин хутора вызвал меня как-то в сени и рассказал, что ксендз ближайшего местечка Кончаместас 15 июня в воскресной проповеди открыто говорил о том, что через неделю на земли Литвы придёт германская армия, и призывал верующих оказывать ей всяческое содействие. Оседлав коня, я тогда помчался к хутору, где жил комиссар участка (строительства УРа. — Авт.), но тот получил указание — ксендза не трогать и на провокации не поддаваться. Проехали к пограничникам, но и им было указано не тревожить служителя церкви: пусть, дескать, немцы не догадываются, что мы что-то знаем.
