Роман Светлов - Войны античного мира: Походы Пирра
Некоторые фразы, приписываемые античными историками Пирру, могут создать впечатление сурового и даже сухого человека. Так, однажды на вопрос, заданный ему во время какого-то пира, кого из знаменитых флейтистов он считает лучшим — Пифона или Кафисия, — эпирский государь ответил: «Полководца Полисперхонта, ибо царю пристойно знать и рассуждать только о воинском искусстве…» Однако это — очень односторонний взгляд на Пирра. Вокруг него собирались образованные и интересные люди. Можно назвать хотя бы фессалийца Кинея, одного из искуснейших дипломатов своего времени, бывшего к тому же писателем, и историка Проксена, ставшего придворным историографом эпирских царей.
Да, молодому Пирру наверняка не хватало тонкости и лоска, которые он обрел только в Египте. Но этот умный, волевой человек — а именно таким мы видим его на античных изображениях — с юных лет обратил на себя внимание окружающих.
* * *Главк посчитал его созревшим для государственной деятельности уже в 306 г. до н.э., когда царевичу молоссов исполнилось только 13 лет.
Правда, политическая ситуация в этот момент стала благоприятной для восстановления на престоле наследника Эакида. Коалиция «конфедератов» давно уже развалилась. Антигон Фригийский, которого называли еще Одноглазым (мы не знаем, когда он получил это увечье), после победы над Эвменом собрал под своей властью большую часть Азии и начал борьбу за восстановление державы Александра под своим началом. Уже знакомые нам Кассандр, Лисимах, Птолемей и Селевк объединились против него, но инициатива всецело находилась в руках фригийского сатрапа. В 306 г, после того как Деметрий, сын Антигона, одержал блестящую морскую победу над флотом Птолемея близ кипрского города Саламин, владыка Фригии и большей части Азии возложил на себя и на своего сына царские диадемы. Его примеру последовали Птолемей и, почти тут же, Кассандр с Лисимахом.
Однако складывалось впечатление, что фригийские правители куда более достойны царского титула. Деметрий уже отнял у Кассандра Афины и Мунихий, овладел Мегарой, создав серьезный стратегический плацдарм в Средней Греции. Правда, он был отопили своим отцом ради экспедиций на Кипр, а затем па Родек, однако власть Кассандра на Балканах пошатнулась. Эгим и воспользовался Главк Весной 306 г. армия тавлантиев, вместе с отрядами молосских эмигрантов, ворвалась на территорию Хаонии. Сопротивления не оказывал никто. Долиной р. Аой Главк добрался до Верхней Молоссии, где его встретили с распростертыми объятьями. Алкета был свергнут, он сам и все его семейство уничтожены, и отсутствовавший на родине более десяти лет Пирр стал царем молоссов.
Одновременно антикассандровское движение началось к югу от Эпира. Против македонян восстали жители о. Левкада (лежавшего напротив Акарнании), Амбракии, Акарнании и Этолии. Только отсутствие в Греции серьезных фригийских контингентов позволило Кассандру удержаться в землях, лежащих к востоку от Пинда.
Новоиспеченному царю Македонии требовалось время па то, чтобы прийти в себя. Махнув рукой на Эпир, он попытался вернуть себе Афины. В начале 304 г. Кассандр занял крепости на севере Аттики, открыв себе таким образом дорогу на равнину. Летом началась осада: Кассандр, понимая, что его флот не сможет блокировать город с моря, сосредоточил под стенами Афин большое количество осадных машин, надеясь на прямую атаку.
Лишь в начале осени на помощь афинянам явился Деметрий. Он перебросил свою армию из-под стен Родоса, с которым был заключен мирный договор, в Авлиду — знаменитое местечко на берегу Беотии. Здесь, по преданию, вождь ахейцев Агамемнон готовился принести в жертву свою дочь Ифигению, чтобы обеспечить попутные ветра на время плавании греков к Трое. Деметрия сопровождал огромный военный флот — 330 кораблей различных классов обрекали любую попытку македонян воспрепятствовать экспедиции на неудачу.
Высадка в Авлиде имела не только символическое[16], но и военно-стратегическое значение. Потеря Беотии отрезала армию Кассандра от Македонии и заставляла ее вести борьбу с перевернутым фронтом и полностью потерянными путями снабжения. Собственно, никакой борьбы не получилось бы: в таких случаях македоняне предпочитали покинуть своего незадачливого командира.
Поэтому Кассандр поспешил оставить Аттику, бросив осадную технику. Он двигался к Фермопилам форсированными маршами, огибая с юга оз. Копаида, а далее — через Фокиду и Локриду. Деметрий не успел перехватить его, но не менее 6000 македонян из армии Кассандра дезертировали и перешли на сторону сына Антигона Фригийского.
Следующий, 303-й, год Деметрий посвятил освобождению Пелопоннеса. В это время южная Греция представляла собой чересполосицу независимых городов, а также территорий, занятых отрядами Полисперхонта, Кассандра и даже Птолемея Египетского.
Именно в этом году на страницах истории вновь появляются эпирские цари. Сближение Деметрия и Пирридов, диктовавшееся самим ходом событий, получило окончательное выражение в династическом браке.
В начале лета 303 г, освободив Аргос и справляя посвященные Гере игры, которые происходили в Арголиде раз в пять лет и как раз выпали на время пребывания здесь Деметрия, последний превратил их в свадебные торжества.
Деидамия была красивой, гордой царевной. Казалось, что она, некогда посватанная за сына самого Александра Македонского, теперь получила куда более «выгодного» мужа. Многие считали, что успехи Деметрия в Греции — лишь пролог к полной победе фригийских государей над их противниками.
Однако Деидамия быстро поняла, что ее муж слишком увлечен собственной персоной, чтобы быть хотя бы сносным супругом[17]. У него было огромное количество любовниц и любовников, из-за которых Деметрий неоднократно отправлял своих жен в почетные ссылки. Уже поздней осенью того же года он увлекся флейтисткой Ламией и предпочитал ее компанию обществу новой жены.
В жизни этому человеку хотелось попробовать все и во всем оказаться первым. Ради минутных увлечений он мог забыть о самых больших политических неурядицах — а что уж говорить о женах! В Греции Деметрий требовал себе божеских почестей, и действительно многие поклонялись ему как богу на земле. Спустя десятилетие некий ловкий писака, по имени Гермокл, представит на суд публики один из первых примеров верноподданнического искусства — гимн, в котором будет утверждать, что боги, покровительствующие Афинам, либо не интересуются происходящим на земле, либо превратились в бесполезные деревяшки и куски мрамора. Зато теперь на их место явился настоящий, живой бог, сын великого Антигона… И ведь Деметрий верил всему этому. Остается сочувствовать Деидамии: ее мужем стал слишком избалованный и самовлюбленный человек.
Тем не менее это никак не отражалось на прекрасных отношениях Фригийского царства с Эпиром. Во всяком случае, осенняя экспедиция Деметрия, имевшая целью «освобождение» (то есть оккупацию) о. Керкира, захваченного спартанским авантюристом Клеонимом[18], не могла осуществиться без поддержки Пирра.
Весной 302 г. Деметрий добился созыва в Коринфе общегреческого союза, восстановив таким образом политическую систему, впервые созданную Филиппом и Александром. В Коринф прислали своих представителей все государства материковой Греции, кроме Спарты, как всегда имевшей собственное мнение, и Фессалии, все еще занятой Кассандром. Результатом Коринфского конгресса стало очередное «восстановление греческой свободы», объявление вечного мира между полисами и признание Антигона и Деметрия в качестве гегемонов Эллады. Их враги становились врагами Греции.
Через некоторое время после окончания заседаний Деметрий выступил в поход против Кассандра. Приближался решающий акт войн за наследство Александра.
В жизни Пирра также произошло важное событие. В 302 г. он покинул свое царство — очевидно, убежденный в крепости своей власти. Целью его путешествия было царство тавлантиев. Он собирался присутствовать на свадьбе одного из сыновей Главка.
Быть может, эта поездка и спасла жизнь нашего героя. Дело в том, что начавшийся столь удачно для Деметрия и Антигона год обернулся острейшим кризисом их государства. Теснимые, уже почти «додавленные» соперники фригийских царей сами перешли в наступление, вторгнувшись в Малую Азию. Антигон срочно отозвал сына для защиты центра их государства.
Как только Деметрий покинул Балканы, в Эпире подняли голову сторонники Кассандра. Можно только поражаться тому, насколько ничтожным был авторитет царей в Додоне после событий 317–316 гг. Смена военной ситуации на восточной стороне от Пинда вызвала мгновенную реакцию к западу от него. Из небытия возникли сторонники той ветви царского дома, которая шла от Неоптолема II. Они разграбили царскую сокровищницу, прогнали приверженцев Пирра и призвали на царство Неоптолема III, сына Александра Молосского.
