Вадим Гольцев - Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова
Полк участвовал во всех крупных военных кампаниях России в Средней Азии. В Хивинском походе 1873 года в составе Туркестанского отряда находилась его первая сотня с артиллерией (ракетные станки). В бою у селений Хакы и Хавата сотня уничтожила двухтысячный отряд противника, за что получила знаки отличия: две георгиевские серебряные трубы с надписью: «За дело при селении Хакы — Хават в 1875 году».
Участвовал полк и в Кокандском походе 1875–1876 годов. Он сражался при штурме и взятии крепостей Коканда, Андижана, Маргелана, Оша, Намангана, в боях у кишлаков Махрам и Уч-Курган. В сражении у Ургазы казаки разбили тысячный отряд кокандцев, изрубив его наполовину. За штурм Андижана полк получил знаки отличия на головные уборы с надписью: «За штурм Андижана 10 октября 1875 года».
Георгиевские трубы хранились в четвертой сотне, знаки на головных уборах носили казаки первой и второй.
Небольшие отряды полка принимали участие в покорении Бухарского эмирата, в Ахалтекинской экспедиции генерала Скобелева, в покорении южной Туркмении 1881 года, а в 1880–1882 годах находились в Кульджинском походе.
14 апреля 1904 года полку было пожаловано полковое знамя, Александровская лента к нему с надписью: «1852–1904». В 1906 году всем нижним чинам полка пожалованы одиночные белевые петлицы[13] на воротнике и на обшлагах мундиров{34}.
К приезду молодого хорунжего полк охранял границу с Китаем и имел постоянные заставы в поселке Кольджат, в урочище Алтынкуль и в станице Баскунчи и мощную по тем временам крепость в Хоргосе{35} — четырехугольник с толстенными из саманного кирпича стенами без единого выходящего наружу окна. В центре крепостного двора был колодец с пресной водой. Сама крепостная стена служила наружной стеной казармы, служебных помещений, большой комнаты для проведения занятий с личным составом, офицерских квартир.
С 23 июня 1911 года по ноябрь 1913-го командовал полком полковник Петр Николаевич Краснов, о котором мною уже рассказано.
В полку было пять сотен. Первой сотней командовал есаул Рожнев, второй — есаул Алексей Георгиевич Грызов, третьей — есаул Толмачев, четвертой — подъесаул Вячеслав Иванович Волков, пятой — есаул А. А. Баженов.
Все командиры сотен имели семьи и с Анненковым, который был младше их по возрасту и званию, вне службы не общались. Не выходили за круг служебных и его отношения со сверстниками: Анненков не разделял их увлечения картами, вечеринками, женщинами и все свое время отдавал службе. Лишь изредка он, как мы уже знаем, отпрашивался в Аулие-Ату, чтобы купить себе новую лошадь или в Верный, чтобы поразвлечься. Зато его можно было часто видеть несущимся в бешеном аллюре к Джунгарскому Алатау, в сторону урочища Тышкана.
Со всеми офицерами у Анненкова были ровные отношения. Он был всегда в хорошем настроении, весел и остер на язык. Однако с командиром четвертой сотни подъесаулом В. И. Волковым эти отношения были сложными, а со стороны Волкова — почти враждебными.
У подъесаула Волкова был тяжелый характер. Он был горяч, надменен, самолюбив, не всегда сдержан, никогда не поступался своими принципами. За участие в конной атаке под Ардаганом он станет первым Георгиевским кавалером в полку. В ночь на 21 декабря 1914 года 4-я сотня 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка под командованием есаула Волкова скрытно вошла в небольшой приграничный городок Ардаган, захваченный несколько дней назад турками, учинившими здесь зверскую расправу над армянским христианским населением. Внезапно сотня столкнулась с турецким батальоном. Разгром турок был полным. Среди прочих трофеев полка оказалось знамя 8-го Константинопольского пехотного полка, одного из самых привилегированных полков султанской армии. Ардаганское дело сибирских казаков разрушило план турецкого командования прорваться в Грузию через Боржомское ущелье.
4-я сотня Волкова была лучшей в полку и не имела соперников по выучке и по завоеванию призов на различных состязаниях. И вот Анненков, назначенный временно командовать 1-й сотней вместо убывшего на льготу есаула Рожнева, сумел в короткий срок так подготовить ее, что она стала побивать 4-ю по всем предметам боевой подготовки. Успехи 1-й сотни вызвали удивление в полку, а пылкий, нервный, не терпящий соперников, да еще и в лице молодого офицера, командир 4-й воспылал ненавистью к успешному Анненкову. Но вернулся в полк Рожнев, и 1-я сотня растеряла свое мастерство, и опять лучшей в полку стала 4-я, но неприязнь к Анненкову у Волкова осталась. В 1913 году есаул даже обвинил соперника в нечестной торговле лошадьми. Было назначено дознание, однако войсковой старшина Первушин М. И., которому оно было поручено, не нашел в поступках Анненкова ничего предосудительного. Волков же остался при своем мнении и считал, что дело было замято, потому что Анненков — любимец командира полка.
Неприязненные отношения между Волковым и Анненковым сохранялись долго. Даже став соратниками по Белому движению, они часто конфликтовали, нанося этим ощутимый вред общему делу. Однако командирские, организаторские и педагогические качества Анненкова, его умение работать с людьми отнять у него было невозможно. Вскоре после инцидента с Волковым Анненков принял полковую учебную команду, и она тоже стала передовой в полку. Казаки команды стали блистать отменной выправкой, внешним видом, исполнительностью, дисциплиной, знаниями, казарма и учебные места и помещения — чистотой и порядком, а кони — ухоженностью.
Можно по-разному относиться к Анненкову, но одно бесспорно: это был командир от Бога!
В 1913 году Анненков был переведен в Кокчетавский казачий полк. Каких-либо видимых причин к этому не было. Возможно, сказались существовавшие в казачьих частях сложные отношения между офицерами — местными казаками и офицерами-казаками, выходцами из других казачьих войск. В этом плане в полку было трудно даже его командиру донскому казаку полковнику П. Н. Краснову. Тем более было трудно Анненкову. Но причина все-таки, наверное, не в этом, а в том, что Кокчетавский полк был учебным, и Анненков был переведен туда накануне Великой войны как отличный методист, в предвидении того, что война будет требовать все больше и больше быстро и хорошо обученных солдат.
Кроме П. Н. Краснова и Б. В. Анненкова, 1-й Сибирский Ермака Тимофеева полк дал еще ряд видных деятелей Белого движения. Это, например, уже известный нам подъесаул В. И. Волков. После октября 1917 года — активный деятель действовавшей в Омске подпольной антисоветской офицерской организации «Тринадцать» и командир белогвардейского отряда. Полковник Волков — один из руководителей переворота в Омске 18 ноября 1917 года, в результате которого была свергнута власть Директории и приведен к власти адмирал А. В. Колчак. За участие в перевороте Волков формально был предан А. В. Колчаком военно-полевому суду, которым, естественно, был оправдан. Вскоре он был назначен начальником Омского гарнизона, а затем — генерал-губернатором в Читу. Однако забайкальский атаман Г. М. Семенов, не признававший Колчака Верховным правителем России, не пропустил Волкова на «свою» территорию. Волков был вынужден остановиться в Иркутске и по назначению Колчака стал командующим Иркутским военным округом. Но тыл не удовлетворял уже генерала Волкова. С разрешения Колчака он сформировал сводный казачий корпус, с которым воевал на Урале. Во время отступления 1919–1920 годов корпус В. И. Волкова был за Иркутском окружен красными и разгромлен у станции Китай. 11 февраля 1920 года он застрелился.
Дочь В. И. Волкова, Мария, известная в эмиграции поэтесса, воспевавшая Белую гвардию, посвятила памяти отца ряд стихотворений. В одном из них она писала:
…Ты Родину свято и верно любилИ жертв за нее не считал.Ты верой в ее возрождение жил,Но гибель ее увидал…
…Заветы казачьи ты крепко хранил,В бою был всегда впередиИ дерзкой отвагой с лихвой заслужилСвой беленький крест на груди{36}.
Имя другого однополчанина Анненкова — Ивана Красильникова — тощего, русобородого хорунжего, прозванного за свой высокий рост «Полтора Ивана», советские историографы сопровождали такими же эпитетами, что и имя самого Анненкова. Безусловно, монархист Красильников был убежденным врагом большевизма и поэтому не был щепетилен в выборе средств и методов борьбы с советской властью и с ее приверженцами. В середине 1918 года он — есаул, командир партизанского отряда, соратник Анненкова и Волкова по организации «Тринадцать». Красильников не верил ни в какую партию, не допускал и мысли об их способности ликвидировать советскую власть и всегда ориентировался только на военный переворот. В то же время это была натура, склонная к анархии, вольнице, атаманщине. Красильников — активный участник омского переворота 18 ноября 1918 года, приведшего к власти Колчака. Накануне переворота, 13 ноября, люди Красильникова вели себя особенно вызывающе. Во время очередного загула в одном из ресторанов Омска, когда официальный представитель правительства Тренденбах потребовал прекратить исполнение царского гимна, красильниковцы крикнули ему:
