Марк Гальперин - Прыжок кита

Был один эпизод, который показал ещё одну особенность «Узла» – не просто его надёжность, но ещё и высокую ремонтопригодность. Ведь абсолютно безотказных технических средств и систем не бывает, и очень важно, что в случае отказа обеспечивается возможность скорейшего его устранения. Если бы это не случилось само собой, то стоило бы такой эпизод отработать специально.

Как всегда бывает, неприятности совершаются в самый неподходящий момент. Вот так и случилось. Система вдруг «зависла» во время торпедной атаки, при сдаче задач. Андрей Кирпичников среагировал мгновенно. Машина высветила название блока, виновного в сбое задач. Андрей моментально оказался рядом с вычислительной машиной, ящики с запасными блоками – под рукой, перерыв в работе системы получился минимальный, накопленные данные не были потеряны, и торпедная атака была успешно завершена.

А во время стрельб на приз Главкома случилось вот что. Один из боевых эпизодов предусматривал отработку боевого использования усовершенствованных торпед, которые не были предусмотрены в системе на стадии проектирования, и часть данных приходилось вводить вручную, довольно сложным и искусственным способом. Как водится, введена была не та величина, которая соответствовала основной цели в противолодочном ордере и по которой надо было провести атаку. В результате была занята абсолютно удачная позиция для стрельбы по главной цели, отлично определились все элементы движения основной и всех вспомогательных целей, кораблей охранения, торпеда отлично навелась и прошла под целью, но… Цель оказалась не главной, подвели инструкции по вводу этих несчастных и плохо запоминающихся углов.

Этот не самый удачный результат после разбора всего эпизода повлёк за собой сначала корректировку инструкций по работе с такими торпедами, а в дальнейшем такой режим общения был автоматизирован и исключил возможность подобных ошибок.

Постепенно я всё дальше отходил от «Узла», точнее, от его постоянной эксплуатации. Меня всё больше интересовала командирская работа, основанная на максимальном использовании всех возможностей, обеспеченных современной БИУС.

Особое место занимают задачи и возможности системы в процессе принятия командиром решения по данным, которые без системы просто невозможно получить. Эти возможности систем будут развиваться столько лет, сколько будут востребованы новые подводные лодки и умные, волевые и грамотные командиры. Но уже системы 60- 70-х годов давали такие возможности, их необходимо было осваивать и развивать. Далеко не самый сложный пример – принятие решения о выборе позиции и манёвра при занятии района для выполнения поиска подводной цели условного противника. Можно пользоваться многочисленными таблицами, да только не всегда для этого есть время, а система даёт возможность пользоваться информацией о характере гидрологии в данный момент времени и в данной части мирового океана. Задача снятия гидрологического разреза решалась нами постоянно, она стала для нас обычным рабочим инструментом, а её результаты использовались командиром на стадии принятия решений.

Или работа командира в процессе развёртывания многоцелевой авиаударной группы. Даже представить трудно, как это можно делать, не имея современных корабельных вычислительных систем. А всё это начиналось в те годы, и БИУС «Узел» был одной из тех первых систем, которые давали командирам такие возможности, да ещё и позволяли проверить при разборе результатов учений или стрельб, насколько правильным и обоснованным было принятое решение.

Конечно, средства документирования были не самыми лучшими, это были обычные рулонные телеграфные аппараты, но распечатки надёжно сохранялись и являлись отчётным документом.

Так БИУС входили в повседневную практику действий командира по управлению действиями лодки.

Допуск к самостоятельному управлению лодкой я получил в 1975 году, и в декабре мы ушли на боевую службу. После возвращения с первой боевой службы головную лодку полагается ставить в заводской ремонт. Так вместе с лодкой «Узел» я оказался на месте своего рождения, в Лиепае, на заводе в Тосмаре.

Здесь-то и продолжилась история с «новыми» КПВК, которая началась в главе «Наши заводы» (завод им. Кулакова). Её рассказал нам Виктор Михайлович Ходов, опытный «узловец», который и сейчас продолжает работать над созданием корабельных вычислительных систем.

Было это на первой серийной лодке (Чуканцова). Во время службы на Чёрном море и перехода из Чёрного моря в Лиепаю. Офицер электронно-вычислительной группы (Кирпичников) с какого-то момента времени работы МВУ-110 стал обращать внимание на необъяснимые «вылеты» программы определения ЭДЦ и, как следствие, всех остальных, базировавших своё решение на основе её результатов.

Попытки «установления причинно-следственных связей» этого события самостоятельно в походе были безуспешны. Сама система во время «вылета» в остальном устойчиво работала. Тесты подтверждали наличие полного порядка.

Надо отметить, что эта «коза» наложилась на один из результатов усовершенствования системы, которому она подверглась при переходе от опытного образца к серийному. По рационализаторскому предложению специалистов по конструированию, один из изоляционных материалов (эпоксидный клей) в КПВК был заменён на более технологичный с не худшими (по мнению рационализаторов) остальными свойствами. Материал этот, может быть, и действительно был более технологичен в производстве, но условия длительной и тяжёлой эксплуатации он не выдержал, резко сократив срок надёжной работы этого (как показала тридцатилетняя практика) выдающегося по надёжности изделия. В нашем случае этот недостаток прекрасно сыграл роль отвлекающего манёвра.

Перед переходом на Балтику Е. В. Биндиченко, Ю. Н. Шамарин и В. М. Ходов, специалисты комплексного отдела, досконально знающие всю систему, провели ревизию МВУ-110, в том числе с заменой КПВК. Когда лодка пришла в Лиепаю, эти специалисты снова были направлены на ревизию. Их прибытию особенно был рад Кирпичников, изливший им всё своё горе с ЭДЦ. Знающие беду с КПВК(рационализированными), они, в первую очередь, начали их проверку и… ничего плохого, связанного с трактом данных, поступающих в ЭДЦ, не нашли. Проверили все нужные КПВК «на плавность»: был такой тест, хорошо характеризующий работу и КПВК, и тракта ввода информации от него в процессор – всё нормально. Причём этот тест и его результаты можно запускать и наблюдать, соответственно, прямо с инженерного пульта (прибора 165), расположенного в центральном отсеке. Прогон задач тоже подтвердил устойчивость и правильность работы системы. Кирпичников был, мягко говоря, в недоумении.

Из Лиепаи лодка должна была идти на Север. Перед походом она должна была пройти мерную милю. По требованию Чуканцова на выход пошёл один из специалистов – В. М. Ходов. Во время работы на мерной миле Кирпичников начал решать любимые задачи и (о, радость!) зафиксировал в присутствии В. М. Ходова сбой задачи ЭДЦ. Ходов бросился проверять состояние КПВК со 101 прибора (такая возможность имелась в системе) и с прибора 165, но всё было в порядке.

Лодка пришла в базу, до отхода на Север оставалось несколько часов, а неисправность не была обнаружена. На лодку приехали Е. В. Биндиченко, Ю. Н. Шамарин и вместе с В. М. Ходовым снова начали всё проверять, обращая внимание прежде всего на КПВК. Е. В. Биндиченко работал на 101 приборе, Ю. Н. Шамарин – с осциллографом около 119 и 76 приборов, В. М. Ходов – на инженерном пульте: приборе 165.

Но тест шёл, показывал «всё хорошее», и причина сбоя не была ясна. Но вдруг тест сбился! Пока приглядывались к данным и попробовали снова, тест пошёл правильно. И тут вдруг снова сбился. В. М. Ходов обратил внимание, что сбои произошли, когда один из матросов спустился по трапу в ЦП, а перед этим он поднимался по нему наверх.

От безнадёжности он осмотрел трап. Тот находился почти рядом с прибором 165. Обратил внимание, что трасса кабелей, идущих от прибора преобразования сигналов КПВК в центральную стойку ввода- вывода, закреплена была строителями за трап. В. М. Ходов качнул трап и увидел, что у него сломано нижнее крепление. Тогда трап от трассы отсоединили, пошатали вручную кабели, удостоверились, что тест сбивается, и начали проверять разъёмы.

Естественно, в одном из них нашли, что с одного из распаянных концов провода слезла (или не была натянута до конца) изолирующая трубка – «кембрик» – а излишне большой оловянный наплыв на этой пайке при нажатии в определённом направлении касался соседнего, тоже не до конца изолированного провода. После приведения в нормальное состояние этих паек и изоляции соответствующих проводов неисправность была ликвидирована.

Закрепили ли снова матросы трап к кабельной трассе после ухода лодки из Лиепаи, мы не знаем, но у Кирпичникова при приходе на Север претензий не было.